Отец Эша приказал ему следить за Кэми, а она отвечала на его внимание, пока не явился Джаред. Его родители проводили все свое время разговаривая о Джареде, пока его отец не ушел. Джаред был центром всеобщего внимания, а Эша никто не замечал.

— Забавно, — заметил Джаред.

— Что забавно? — спросил Эш, размышляя о том сможет ли он незаметно для Джареда обойти стул.

— То, что никто из не знал о существовании другого, — сказал Джаред. — Но ты всегда пытался быть хорошим. А все всегда считали меня плохим.

— Пытался быть хорошим? — спросил Эш. — Практически уби...убив кого-то ради отца?

— Ага, — сказал Джаред. — Разве ты не старался быть хорошим?

Эш не предполагал, что кто-то сможет понять его, когда он сам-то едва понимал себя, как он смог настолько измениться. Он никогда не думал, что кто-то поймет это, а уж тем более Джаред.

— Линберны, — тихо продолжил Джаред. — Ауример. Вот что важно для тебя. Ты лучше меня. Ты родился для этого. Конечно же, тебе достанется Ауример. Он мне не нужен.

Я разрушу его. Я разрушаю все к чему прикасаюсь.

Он бросил косой взгляд на герб Либернов и, по-видимому, увидел что-то чего не удавалось Эшу, потому что он ухмыльнулся и добавил:

— И посмотрим правде в глаза, это место и без того стрёмное.

Эш не знал как реагировать на него.

— Я не понимаю.

— Мы не конкуренты, — сказал Джаред. — Мы даже не желаем одного и того же. Нет причин для того, чтобы ссорится. А вот причин, чтобы работать вместе полно.

С той ночи в лесу, когда он разочаровал обоих своих родителей, никто из Либернов не давали Эшу ни малейшего намека на то, что с ним стоит возиться. Несмотря на то, что Джаред смог сделать стол с двумя ножками устойчивым, его предложение было очень заманчивым.

— Что у тебя на уме? — спросил Эш с осторожностью.

Внимание Джареда полностью сконцентрировалось на Эше. Прищурив глаза, так что Эшу показалось, будто Джаред подошел к нему ближе, но это было не так.

— Та церемония у Луж Слёз, о которой говорила тетя Лиллиан, — сказал он. — Есть ли книга о таком? Как она проводиться?

— Насколько я знаю эта церемония достаточно проста. — Эш пытался понять по лицу Джареда, что у того на уме, но у него ничего не получилось. На Эша смотрело его собственное отражение в бледных глазах Джареда, обеспокоенное и обнадеживающее.

— Ты думаешь пойти к моей матери и заставить её провести церемонию?

— Должна ли она помогать мне? — спросил Джаред. — Обязательно, чтобы вместе с человеком, проводившим этот обряд, был еще помощник?

Эш засомневался.

Джаред моргнул, медленно и вдумчиво.

— Я тут подумал, что если мы с тобой проведем эту церемонию вместе. И не скажем о церемонии до ее окончания тете Лиллиан. Сюрприз пошел ей бы на пользу.

Его мама сказала, что не уверена, что он сможет пережить церемонию. Эш хотел доказать ее неправоту, но также он не мог избавиться от страха, что она права.

— Формально тебе не нужен другой чародей для помощи, — предложил он ориентировочно. — Мама помогла отцу, но она сделала это самостоятельно. Тебе лишь нужно сказать несколько слов; по сути важной частью церемонии является то, что произойдет, когда ты зайдешь в озеро. Это экзамен. Даже больше. Испытание - ты должен быть достаточно сильным, чтобы достичь другого места, где ты можешь получить доступ к большей силе.

Эш взглянул на их герб. Огонь и вода, Ауример и меч, а также тонущая женщина, являющаяся основой для их девиза «Нас не потопишь, не сожжешь».

— Есть способ открыть между нами магический канал, — сказал Эш. — Такое мама проделала с папой. Мы тоже можем. Если мы научимся доверять друг другу.

— Мы не должны решать прямо сейчас, — сказал Джаред. — Это достаточно серьезная задача. Мы должны все хорошенько обдумать.

— Да, — кивнул Эш. — В этом есть смысл.

Джаред подался вперед и взял со стола листок бумаги, обыденно переворачивая слегка потрепанные квадратные листы бумаги цвета слоновой кости своими смуглыми пальцами.

— А какие слова нужно произнести?

Эш назвал их. Джаред кивнул, казалось, он полностью погрузился в чтение бумаг.

— Здесь упоминается о некой Лидии Джонсон, которая заплатила кучу денег за любовное заклинание. Мы и правда можем такое создать?

— Не любовное, — сказал Эш. — Если же между людьми уже существует влечение, мы просто направляем его в правильное русло и усиливаем. Но это долго не продлиться.

— Получается, что когда-то, давным-давно, Линберны обманули эту женщину, — заметил Джаред. — Разве наше семья не очаровательна? Лично я поражен тем, что горожане до сих пор не замкнули все двери и не сожгли Ауример дотла вместе со всеми Линбернами.

Эш уставился на него. Лично он был поражен тем насколько Джаред был сумасшедшим. Вопрос о любовном заклинании натолкнул его на ужасно подозрительную мысль.

— А что на счет тебя? — спросил Эш. — Ты сказал, что Ауример и Линберны важны для меня, и что мы с тобой не стремимся к одному и тому же. Что же важно для тебя? Чего ты хочешь?

От улыбки Джареда Эш вздрогнул.

— Того, чего я не могу иметь, — сказал ему Джаред. — Спасибо за помощь, Эш.

Он вскочил со своего стула, сдув на пол листы бумаги. Эш наклонился, чтобы подобрать их, и в тот момент до него дошло, что хоть Джаред и сумасшедший, он единственный член его семьи, который попытался наладить с ним отношения после произошедшего в карьере.

— Джаред, — окликнул он.

Джаред был уже у двери, но он остановился и повернулся.

— Я лишь хотел поблагодарить тебя, — продолжил Эш неловко. — За хороший разговор. Я подумаю.

Джаред стоял у двери, обрамленный вырезанными из дерева знаками огнем и водой, как будто перед ним стоял выбор между молотом и наковальней, и впервые за многое время Эш смог сопереживать тому чувству, что охватило Джареда.

На мгновение он выглядел виноватым.

— Я никогда не отберу у тебя Ауример, — сказал Джаред. — Клянусь. Ты можешь верить мне.

Затем дверь, с выгравированными огнем и водой, закрылась за ним, а Эш прислушался к медленно удаляющимся шагам в каменных зала дома.

К тому времени, когда Кэми услышала скрип открывающейся входной двери и сразу же громкий папин голос, дети вновь были уложены в постель.

Голос звучал зло в такой пугающий манере, какой не звучал никогда прежде.

— Ты просто хотела защитить меня, и наших детей, и наш город.

— Да, — ответила мама.

— Поэтому значит ты лгала и лгала мне, думая, что так лучше, пока не нагромоздила столько лжи, что уже и не знала, как рассказать правду.

— Да, — вновь сказала мама с отчаянием в голосе.

— Я мог бы простить тебе любую ложь, — сказал папа, хотя его голос совсем не звучал прощающим. — Но её было столько. Ты не знала, как начать рассказывать правду? А я не знаю, как снова начать тебе доверять. В нашей жизни не было периодов, когда ты не лгала. Нам даже не к чему возвращаться.

Кэми начала украдкой спускаться по лестнице, стараясь ступать тихо и обойти все скрипучие места, пока не добралась туда, откуда ей был бы виден холл. Она видела тени своих родителей, черные на желтой стене, и находившиеся далеко друг от друга.

— Да расскажи я тебе, ты бы все равно ничего не смог сделать, — тихо сказала мама. — Я ошиблась, но я поступила так от того, что люблю тебя и наших детей.

— Не тебе было делать этот выбор! — воскликнул папа. — Они не только твои дети. Это наши дети. Вот, что имеется в виду, когда люди женятся. Мы обещаем друг другу принимать решения вместе. Я так и делал.

— Я знаю, что ты многим пожертвовал, чтобы вернуться в Разочарованный дол, когда я сказала тебе, что беременна Кэми, — нервно проговорила мама. — И до сего момента ты меня этим ни разу не попрекнул.

— Это не честно.

— Мне хотелось загладить вину перед тобой, я хотела сделать все правильно, — оправдывалась мама, голос которой менялся, возвращаясь к прежнему. Она пыталась успокоиться, пыталась объяснить, как все было. — Поэтому я согласилась на заклинание, и оно навредило Кэми. После этого я поняла, что никогда не смогу рассказать тебе. Я была уверена, что ты меня никогда не простишь.