Саймон рассмеялся.

– Спи давай, Фрей.

– Я уж думал, ты забыл, что тут живешь, – сказал Джордан, когда Саймон вошел в гостиную их квартирки, позвякивая ключами. Обычно Джордан лежал, развалившись на диване с джойстиком Xbox в руке. На это раз он сидел, сгорбившись и сунув руки в карманы джинсов. Джойстика рядом было не видно. Саймону показалось, Джордан был рад его возвращению, и мгновение спустя понял почему.

Джордан был не один – напротив него в кресле, обитом рыжим бархатом – ни один предмет мебели у этого парня не сочетался друг с другом, – сидела Майя. Ее пышные курчавые волосы были заплетены в две косички. В прошлую их встречу на вечеринке она была одета по последнему слову моды. Теперь же на ней была повседневные вещи: рваные джинсы, футболка с длинными рукавами и светло-коричневая кожаная куртка. Судя по всему, Майе чувствовала себя неловко, как и Джордан – она сидела, напряженно выпрямив спину, и поглядывала в окно. Увидев Саймона, она с облегчением поднялась с кресла и обняла его.

– Привет, – сказала она. – Вот, заглянула проведать тебя.

– Я в порядке. В смысле, настолько в порядке, насколько это возможно в данных обстоятельствах.

– Я имела в виду не всю эту историю с Джейсом, – уточнила Майя, – а тебя. Ты как, держишься?

– Я? – удивленно переспросил Саймон. – Да я нормально. Волнуюсь за Изабель и за Клэри. Ты же знаешь: Конклав ее допрашивал о…

– И я слышала, что ее оправдали. Это хорошо… Я тут думала про тебя и про твою маму.

– А ты откуда знаешь? – Саймон грозно посмотрел Джордана, но оборотень едва заметно покачал головой: он не выдавал.

Майя потянула себя за косичку.

– Представляешь, встретила тут случайно Эрика. Он рассказал мне, что произошло и что ты из-за этого уже две недели не выступаешь с «Тысячелетней пылью».

– Вообще-то теперь у них новое название, – заметил Джордан. – «Полуночное буррито».

Майя с раздражением посмотрела на него, и тот сгорбился еще больше. Саймону стало интересно: о чем эти двое говорили до того, как он пришел?

– Ты общался еще с кем-нибудь из родных? – тихо спросила Майя. Ее янтарные глаза были полны беспокойства. Саймон знал, что это грубо и глупо с его стороны – но почему-то он терпеть не мог, когда на него так смотрят. Ее тревога только усугубляла проблему, а он предпочитал о ней не думать, как будто и нет ничего.

– Ага, – ответил он. – С родными все в порядке.

– Неужели? Ты тут, видишь ли, телефон забыл, – Джордан поднял трубку со столика, – и твоя сестрица тебе весь день названивала, каждые пять минут – сегодня и вчера.

В животе у Саймона похолодело. Он взял телефон и посмотрел на экран: семнадцать пропущенных вызовов от Ребекки.

– Вот черт, – сказал он. – Я надеялся, этого не случится.

– Ну, она все-таки твоя сестра, – заметила Майя. – Рано или поздно она бы тебе позвонила.

– Знаю, но я же ее специально отваживал. Звонил домой, когда точно знал, что ее там нет, и все такое. Я просто… наверное, пытался оттянуть время.

– И что теперь будешь делать?

Саймон положил телефон на подоконник.

– Продолжать в том же духе?

– Не надо, – Джордан вынул руки из карманов. – Поговори с нею.

– И что я ей скажу? – вопрос прозвучал грубее, чем хотелось Саймону.

– Твоя мать наверняка ей что-то уже рассказала, – ответил Джордан. – Она теперь, наверное, волнуется.

Саймон покачал головой.

– Она скоро приедет домой на День благодарения. Не хочу ее втягивать в наши с мамой отношения.

– Она уже в них втянута. Она часть твоей семьи, – сказала Майя. – К тому же, ваши с мамой отношения – теперь и есть твоя жизнь.

– В таком случае, я бы предпочел, чтобы хоть Ребекка в нее не лезла, – Саймон знал, что рассуждает глупо, но ничего не мог с собой поделать. Ребекка была… особенной. Из той – другой – жизни Саймона, в которой не было всего этого безумия. И, возможно, она была последней, кто еще соединял его с прежней нормальной жизнью.

Майя всплеснула руками и обернулась к Джордану.

– Ну, скажи же ему что-нибудь. Ты же претор, ты должен его оберегать.

– Ой, да ладно тебе, – сказал Саймон прежде, чем Джордан успел ответить. – Вот вы сами – кто-то из вас общается с родителями? Или вообще с родственниками?

Майя и Джордан переглянулись.

– Нет, – медленно произнес Джордан, – но у нас с ними не ладилось и до…

– Я думаю, достаточно, – сказал Саймон. – Мы все тут сироты… Сиротки в бурю[6].

– Ты не можешь просто взять, и игнорировать свою сестру, – не унималась Майя.

– Вообще-то могу.

– Хорошо, тогда представь: Ребекка приезжает домой, а у вас как будто съемки «Изгоняющего дьявола». Мама не может дать внятных объяснений, что происходит и куда ты делся. – Джордан, заслушавшись, подался вперед. – Твоей сестре останется только вызвать полицию, и кончится тем, что твою мать заберут как подозреваемую.

– Я просто не в силах рассказать ей обо всем, – сознался Саймон, понимая, что этот спор он уже проиграл. – Мне пора, но я напишу ей смс-ку, обещаю.

– Так и быть, – ответил Джордан, и посмотрел на Майю: оценила ли она дар убеждения, который он продемонстрировал в споре с Саймоном?

Эти двое вообще выглядели странно, и Саймон подумал, не встречались ли они и раньше, пока он отсутствовал две недели. Скорее «нет», судя по тому, как неловко они чувствовали себя в обществе друг друга, когда он пришел, но с этой парочкой никогда не знаешь наверняка.

– Ну, это уже что-то, – подытожил Джордан все сказанное.

Золотой лифт остановился на третьем этаже Института; Клэри сделала глубокий вдох и вышла в холл. Как и обещали Алек с Изабель, в здании было тихо и безлюдно. Даже шум с оживленной Йорк-авеню был здесь максимально приглушенным. Клэри даже показалось, что она слышит шорох пылинок, пляшущих в лучах дневного света. В гардеробе для сотрудников Института, висела черная куртка Джейса, словно надетая на призрака.

Клэри содрогнулась, и пошла дальше, вспоминая, как Джейс вел ее этими коридорами, весело рассказывая о Сумеречных охотниках, об Идрисе – обо всем тайном мире, о существовании которого она даже не догадывалась. Клэри наблюдала за ним, не пропуская ни одной детали: за бликами света на его пепельных волосах, быстрыми движениями изящных пальцев, жестикуляцией.

Она добралась до библиотеки, не встретив ни одного Сумеречного охотника, и открыла дверь. Здесь ей снова стало не по себе как в первый раз. Библиотека располагалась в башне и была круглой. Над рядами книжных полок находился второй этаж, обнесенный перилами. В центре зала стоял стол, вырезанный из цельного куска дуба, который Клэри называла про себя «столом Ходжа». Широкая столешница держалась на спинах двух коленопреклоненных ангелов. Она всегда представляла, как за ним сидит Ходж с вороном Хьюго на плече.

Она быстро прошла к винтовой лестнице в дальнем конце зала. Клэри была в джинсах и кедах, а на лодыжке нарисовала руну беззвучия; когда она взбегала вверх по лестнице к галерее, тишина была жутковатой. На втором этаже тоже хранились книги, но они хранились под стеклом. Некоторые выглядели очень старыми – потрепанные обложки, истончившиеся до ниток переплеты; другие явно были книгами по темной или, проще говоря, опасной магии: «Запретные секты», «Дьяволова оспа», «Практическое руководство по воскрешению мертвых».

Запертые стеллажи перемежались стеклянными витринами, и в каждой лежал какой-нибудь предмет искусства: изящный стеклянный флакон с изумрудной пробкой; корона с алмазом, которая, судя по размеру, рассчитана не на человеческую голову; подвеска в виде ангела с крыльями из часовых шестеренок; и, наконец, в последней витрине, как и обещала Изабель, красовалась пара сияющих золотых колец в форме переплетенных листьев – работа фей – тонкая и нежная, как дыхание младенца.