— Ну, нашелся бумажник, и прекрасно! — сказал он. — Главное, что ничего не пропало.

Но гордость уже не давала покоя Наталье Васильевне. «Получилось, что я авантюристка. Спрятала бумажник, чтобы найти предлог повидаться с Алексеем, а механик его нашел! Господи, какой стыд!» И незначительное происшествие приобрело в ее глазах такие гипертрофированные размеры, что она уже не могла успокоиться. Ее заполнило раздражение на себя, а заодно и на Алексея.

«Кулема! Не могла посмотреть хорошенько! Что теперь он подумает обо мне?» — чуть не крикнула она. Алексей же вовсе не придал значения этой находке. «Ну, потеряла бумажник, потом нашла! С кем не бывает?» — подумал он. И, досадуя на возникшую паузу, напомнил Наташе:

— Так как насчет «Чайки»?

— Я уже была на премьере. — Голос ее прозвучал глухо и холодно. Алексей внимательно посмотрел на нее. Что-то в ней изменилось. Куда-то исчезла сегодняшняя уверенная в себе женщина, и сквозь взрослые черты проглянула надменная девчонка.

— Ты ведь говоришь это, чтобы помучить меня, как тогда, когда в нашем городе заявила: «Уходи»?

«Мужчины глупы, — подумала Наташа. — Все им кажется, что кто-то сознательно хочет их мучить. Куда благодарней любить детей. Оно и спокойнее. Если взрослые дети требуют что-то, то, как правило, всего лишь денег. Мужчины же часто сами не знают, чего хотят. Что мой муж, что Алексей. А я вот сегодня показала себе, что любой ценой добиваюсь того, чего хочу. — Она невесело усмехнулась. — Ведь умом я понимала, что не надо звонить Алексею. Но подсознание устроило так, что я нашла предлог и позвонила. Ведь не нарочно же я засунула под коврик этот дурацкий бумажник — ведь в самом деле подумала, что его украли! Может быть, ночью мне еще повезет и я разберусь с „темным человеком“? Как хорошо спать без всяких снов! Просто класть голову на подушку и потом просыпаться! А мне теперь самое время уйти. Я заставила его сомневаться, и хватит. — Наташа задумалась. — Но только как же он поступит со своей женой? Любопытно узнать, чтобы понять его до конца».

Она посмотрела в окно. Было поздно, но все еще светло. Перед окном остался сиротливо стоять только перламутровый «мерседес», и Наташе показалось, что на улице, несмотря на лето, стало холодно и тоскливо.

— Ты забыл о своей жене! — сказала она Алексею. — Как ты будешь оправдываться перед ней за свое долгое отсутствие?

— В моем положении бесполезно оправдываться, — совершенно спокойно ответил он. — Завтра утром я куплю ей шикарную новую шубу, а поступать буду так, как считаю нужным. Пусть это не беспокоит тебя.

— А-а-а, — протянула Наташа, а про себя подумала, что отношение к женам у большинства мужчин тоже одинаковое.

Она вспомнила свой звонок домой в первый день своего нынешнего приезда в Питер, мгновенно в ее памяти пронеслись еще некоторые поступки Серова, и она подумала, что мужчины чувствуют себя выше моральных обязательств перед женщинами. Что ж, и она теперь ни перед кем больше не должна отчитываться или оправдываться. Получилось так с кошельком, и плевать, что кто-то про это как-нибудь не так подумает. «Надо кончать это дело», — решила она.

— Я приехала в Питер на конференцию, — медленно и отчетливо сказала Наташа, — у меня завтра тяжелый день. Отвези меня в гостиницу! — Она посмотрела Алексею прямо в глаза, и он больше не заметил в ней никаких признаков даже легкого волнения. Перед ним была снова свободная и уверенная в себе женщина. Лицо ее было немного усталым, но по-прежнему очень красивым. Она еще хотела сказать после недолгого раздумья: «К тому же я тебя не люблю», — но подумала, что это будет звучать очень неблагодарно, и ничего больше не сказала.

Алексей посидел немного и встал. Официант, видимо, уже давно наблюдал за ними, потому что тут же возник со счетом. Алексей положил на стол деньги и помог Наташе выйти из-за стола.

Просидев перед рестораном два часа, Славик замерз. На время банкета для обычных посетителей ресторан был закрыт, и ему даже негде было поесть. Предложение Ни рыбы ни мяса провести его в зал Славик отверг. Если бы Наташа все-таки появилась в ресторане, его присутствие среди ее коллег, но без нее, было бы неудобно. Поэтому, попрощавшись с Ни рыбой ни мясом, Славик решил ехать к Наташе в гостиницу. У него внезапно вдруг затеплилась надежда, что она там.

«Наверное, устала после консультации и решила не ехать на банкет, — решил он. — Спит теперь как сурок в своем номере», — думал он и машинально прибавлял скорость.

От ресторана до гостиницы он добрался за сорок минут (два раза приходилось останавливаться и спрашивать дорогу), оставил свой «ниссан» на улице у входа, а сам зашел внутрь. Дежурной в фойе пришлось ответить ему, что Натальи Нечаевой в номере нет. И, оторопев от изумления, что не подтвердились его такие, казалось бы, само собой разумеющиеся предположения, он в растерянности встал посреди фойе, не зная, где искать жену. Он решил выйти на улицу, прогуляться. На газонах желтели запоздалые одуванчики, во дворах доцветала персидская сирень, и липа, буйно распушившись нежными бледно-желтыми шариками, заливала округу медовым ароматом. Пройдя небольшой боковой улочкой на угол Каменно-островского проспекта, он вышел к реке — «р. Большая Невка», значилось на специальной табличке. Он спустился на гранитную набережную. Пошел к мосту с фигурной решеткой. Судя по надписи, мост должны были развести в самой середине ночи, а пока вдоль парапета, примерно на одинаковом расстоянии друг от друга, застыли в объятиях влюбленные парочки. Серов безотчетно позавидовал им. Ему тоже вдруг захотелось тепла, уюта, внимания.

С реки подул свежий ветер, и он накинул джемпер, предусмотрительно брошенный в сумку еще в Москве.

«Пожалуй, действительно что-то есть в этих белых ночах, — подумал он мимоходом. — Не зря же столько людей их расхваливают. Если она хочет, — подумал он о жене, — может быть, и в самом деле купить где-нибудь под Питером небольшую дачку?»

Серов перешел на другую сторону моста и оказался в зеленом раю. По одной стороне проспекта еще некоторое время виднелись немногочисленные дома, потом показалась решетчатая загородка, в глубине которой хорошо видна была старая церковь, большой дом с колоннами, вероятно, не менее чем трехсотлетней давности, по бокам строгим прямоугольником располагались вспомогательные службы. «Наверное, хозяйственные постройки, жилье для челяди, кладовые, — подумал Серов. Один дом в классическом стиле был похож на старинную конюшню для господских лошадей. — Нечто похожее есть и у нас в Кузьминском парке, в усадьбе Голицыных», — вспомнил он. С другой стороны дороги начинался сплошной зеленый массив невероятной густоты с двумя прямыми аллеями, удаляющимися куда-то вдаль от проспекта.

«А тут что такое? — удивился Серов и вдохнул полной грудью воздух. — Аромат как в лесу!» Сквозь листву осин, берез, огромных лип и мелкого кустарника он заметил запоздало цветущие кисти черемухи. С одной из аллей вывернул одинокий мужчина с бородкой, в распахнутой куртке, с каким-то безумным, очень возбужденным лицом, с сияющими глазами.

— Красота-то какая, да? — восторженно обратился он к Серову, поравнявшись с ним.

— Сам-то я не местный, — улыбнувшись, сказал ему Серов на манер членов организованной группировки нищенствующих попрошаек в метро. — Не подскажете, где это я нахожусь?

— Да это же Каменный остров! Знаменитое место! — расплылся в улыбке прохожий и с готовностью, свойственной коренным петербуржцам, начал рассказывать Серову и про историю островных набережных, и про старинный дом, что увидел Серов по другую строну проспекта. — Это дворец маленького императора Павла, который построила для него его великая мать, Екатерина Вторая! — восторженно размахивал руками мужчина, стараясь попадать в ногу с Серовым. Но Вячеслав Сергеевич уже не мог внимательно слушать его.

«Так вот он какой, Каменный остров», — думал он, вспоминая Наташины рассказы о том, как в детстве она гуляла здесь со своим папочкой. Яркая зелень растений сразу потухла в его глазах, ароматы цветов куда-то улетучились, и Славик почувствовал, как с обеих рек, окружающих остров, несет тиной и холодом.