Василий сделал пару звонков, вызвал газовую службу, бригаду строителей и, отложив самое важное напоследок, пошёл в кухню, переписал номер Софии в свой мобильный телефон. «Помощник», – так назвал он новый контакт. Василий выбрал в адресной книге «Помощника» и нажал на кнопку вызова. Молчание, даже гудков нет.

Только сейчас он осознал, как много зависит от этого звонка. Раньше он воспринимал помощь Софии в своём главном эксперименте как нечто обыденное и решенное. Он уже мысленно распоряжался её знаниями и опытом, уже видел, как они вместе добираются до истины, находят правильную последовательность действий…

«А почему, собственно, она должна согласиться? Хотя, если не рассказывать ей всех подробностей… Но, всё равно, ведь это же безумие, если здраво посмотреть… Да и выставил я её не очень-то культурно», – Василий понял, что участие Софии в его изысканиях, цель которых – воскресить умершую жену, – это вопрос совершенно неопределенный.

Он чувствовал, что с ней у него есть шанс сделать всё настолько быстро, насколько это вообще возможно. «А если она не ответит на звонок или откажется? Такого помощника, каким может стать она, найти почти невозможно… Придётся всё делать самому, да еще тратить уйму времени на поиск толковых переводчиков», – теперь, когда у него появилась надежда, пусть и призрачная, Василий физически ощущал течение времени. Стрелки часов были теперь его врагами.

«Что, если сохранность тела имеет значение? Я и так потерял слишком много времени…», – думал он, свыкнувшись с мыслью о том, что без тела жены эксперимент, скорее всего, смысла не имеет.

Размышляя, он снова и снова набирал номер Софии, снова слушал тишину, успокаивал себя тем, что это проблемы со связью. После пятой неудачной попытки дозвониться, Василий отложил телефон, взял из кофеварки чашку холодного кофе, сделал глоток и услышал, как на столе зажужжал телефон. Василий схватил аппарат. «Вам звонит Помощник», – было написано на экране.

– Семён, вот тебе несколько чисел. Восемнадцать, четыре, двадцать семь. Тебе их нужно запомнить. Справишься?

– Да, у меня на такие вещи память хорошая.

– Ну и замечательно. Эти три числа – ключ к шифру. По моему завещанию тебе, среди прочего, отойдёт один документ, ты его узнаешь, когда увидишь. Документ зашифрован, зная эти числа, ты сможешь его прочитать. Там всё довольно просто, да и указания есть.

– А что в документе-то?

– В документе ты найдёшь описание еще одного шифра. Этот шифр составил сам понимаешь кто. С его помощью можно прочитать то, что принято называть «Чёрной книгой».

– Вениамин Петрович, так что же это за книга и что в ней?

– А вот это самое главное. Вот скажи мне, как лучше всего что-нибудь спрятать?

– Всё у вас загадки. Как спрятать?

Семён помолчал, подумал над ответом. Вениамин Петрович уже не раз за этот вечер с иронией воспринимал идеи Семёна. На этот раз он решил ответить так, чтобы у старика не возникло повода говорить ему с усмешкой: «а еще на нейрохирурга учишься». Семён попытался вспомнить всё, что знал о «Чёрной книге» и продолжил:

– Спрятать что-нибудь, например книгу, можно разными способами. Как известно, Он проводил эксперименты в башне. Башни давно нет… – Семён не договорил, Вениамин Петрович перебил его.

– Да подожди ты, всё про башню, я ведь спрашивал тебя не о книге, а вообще о чём угодно.

– Спрятать что угодно можно глубоко под землёй. Вот мой ответ. Что, так оно и есть?

– Эх, Семён, а еще…

– Ладно, хватит уже меня позорить, рассказывайте.

– Спрятать что угодно можно на видном месте. Причём, чем виднее то, что прячут, тем надёжнее. Помнишь, как я сегодня рассказывал про «Календарь»?

– Вениамин Петрович, уж не в «Календаре» ли сказано, как найти «Чёрную книгу»?

– Нет, там об этом ничего нет. «Календарь» и есть «Чёрная книга», но самое важное там спрятано среди прочего. Случайно это не найти. Слух о «Чёрной книге» и то, что о «Календаре» все знают, надёжно скрывает то, что Он хотел нам передать.

– Удивили. И что же там?

– А вот этого я не знаю. В том тексте, который ты расшифруешь, если придёт время, есть указания на этот счёт. Там сказано, что прочесть «Книгу» нужно только после того, как мы достигнем цели, найдём философский камень.

– А шифрованный текст вы читали?

– Да, читал, но сам «Календарь» не расшифровывал. Я, да и все до меня, старались буква в букву выполнять то, что нам указано. Одно из указаний, например – беречь Его прах. Я подозреваю, что тот, кто ослушается его слов, горько за это поплатится.

– Но хотя бы предположения есть?

– Семён, в Ордене есть мнение, так сказать, рабочая версия, что Он хочет с помощью философского камня воскреснуть. Но, как оно на самом деле, узнаем, когда найдём камень и прочтём завещание. Он знал, как прятать секреты.

– Да, неожиданно всё это. А вот вы говорили, что Дмитрий Михайлович, возможно, что-то замышляет. Что всё-таки вы об этом думаете?

– Говорю же, нет у меня пока достаточных фактов. Но я думаю, что он хочет кому-то продать камень, если мы его найдём, и книгу. «Книга», то есть то, что зашифровано, само по себе обладает огромной ценностью, но для того, чтобы это прочесть, надо знать то, о чём я тебе рассказал. Если об этом узнает Дмитрий Михайлович, я подозреваю, что он этот секрет продаст и исчезнет. Не верит он в это, хотя вида не показывает.

– Вениамин Петрович, насколько я знаю, Дмитрий Михайлович человек далеко не бедный, зачем ему продавать «Книгу» и камень?

– На этот счёт у меня тоже есть соображения. Я думаю, что у Дмитрия Михайловича серьёзные проблемы.

– Насколько серьёзные?

– Настолько, что его вполне могут убить. Лучшее, что он в подобной ситуации может сделать – исчезнуть. А на то, чтобы по-настоящему исчезнуть человеку его масштаба, нужны огромные средства и неожиданность. Если это правда, как думаешь, что сделают те, кому он перешёл дорогу, начни он, например, продавать недвижимость и выводить средства за границу?

– Могу себе представить. А что он, всё-таки, сделал?

– Я и сам точно не знаю, но знаю достаточно, чтобы понять: тебе лучше не знать вообще ничего. И забудь об этом разговоре. Твоя задача – хранить секрет «Книги», и либо воспользоваться им, когда камень найдётся, либо передать его своему преемнику.

– Ну, это когда еще будет.

– Время летит быстро. Не успеешь оглянуться, а ты уже старая развалина.

Вениамин Петрович и Семён молчали всю оставшуюся дорогу до автомобиля. Когда они уже ехали по улицам Москвы, Вениамин Петрович протянул Семёну бумажную папку с завязками:

– Вот возьми, почитаешь на досуге.

– А что здесь?

– В официальной истории имеются пробелы. И, кстати, в Его бумагах, которые сейчас хранятся в Санкт-Петербурге, в Его письмах, нет ни единого упоминания о сверхъестественных вещах.

– А что есть в архивах?

– Его, вообще-то, описывают как человека, который, как тогда говорили, «чрезъестественное» не принимал, искал всему научное объяснение. Чернокнижие в те времена было занятием, о котором лучше молчать. Да только откуда, как думаешь, все эти легенды о «Колдуне с Сухаревой башни», которые и до сих пор ходят?

– Как же «откуда», Вениамин Петрович? Народ тогда был тёмный, а Он по ночам науками занимался. Вот и поползли слухи, которые сотни лет уже держатся.

– Всё это так, да не бывает дыма без огня. Что мешало народной молве кого другого на роль «колдуна» избрать? Да по большому счёту – ничего не мешало. А видишь, выбрали Его. Я уже тебе говорил, что правда часто скрывается на самом видном месте, да и судачить совсем уж попусту не станут. Почитай это. Здесь обработанные тексты, переводы. У меня есть все основания полагать, что их основой послужили подлинники, самым старым из которых лет триста, не меньше. Один документ я особо отметил. Не знаю что и думать о его авторстве.