— Главное, не спешите, мастер.

Джордж Фишер завис прямо подо мной. Неужели он считает меня болваном, задумавшим свернуть себе шею?

— Не беспокойтесь, не собираюсь, — процедил я сквозь зубы.

Хуже всего, что Форрест — вдвое старше меня — уже наверху и беседует с плотниками, пытаясь унять кашель и одышку.

Я подтянулся вверх — ладони саднило, подошвы скользили по мокрому дереву. И кто придумал такие возмутительно узкие перекладины?

Разумеется, Форрестов сынок Джек сейчас за границей. Изучает в Италии работы Палладио. Когда-нибудь он вернется домой, станет правой рукой отца — и куда тогда деваться мне?

— Быстрее, Зак! Что ты возишься?

Я ненавидел Форреста, когда он ворчал на меня, но еще сильнее — когда он надо мною смеялся. Задыхаясь, я вскарабкался на платформу, снова поразившись его воодушевлению. Что за демоны гнали мастера вперед? Ибо все на площадке шло из рук вон плохо, и Форрест это знал. Однако всегда был бодр и весел, словно радость оттого, что здание неуклонно росло вверх, не покидала его ни на минуту. Должен признаться, я и сам ощущал эту радость, хоть и цеплялся сейчас за перила, словно приговоренный к повешенью.

На площадке царил сущий ад. Стучали молотки, пыль стояла столбом. Камни из каменоломен обрабатывали прямо здесь, грохот деревянных молотков оглушал. Каменная пыль висела над городом, словно снег. Улицы, ступени и крыши были покрыты золотистой пыльцой. Люди, ослы и собаки чихали. Словно теперь мы отвечали не только за стройку, но и за погоду. А иногда нам удавалось затмить самое солнце.

— Зак, смотри. — Форрест показал на цоколь колонны, который как раз устанавливали на место. — Этот способ применяли еще греки.

Каменная глыба, поднятая вверх при помощи лебедки, опасно раскачивалась у нас над головами. Рабочие подтягивали ее к месту установки, десятник выкрикивал фразы на непонятном, птичьем языке, которым наверняка пользовались еще строители терм.

— Теперь дело пойдет быстрее, — обернулся ко мне Форрест. — Когда готов фундамент, замысел становится более явным.

— Для меня он по-прежнему темен.

— Тогда приходи сюда ночью, как делаю я. Посмотри на здание в тишине, при свете луны. И тогда ты увидишь, как оно растет. Пробивается из земли, словно каменное дерево.

В руках Форрест держал какие-то бумаги. Внезапно мне захотелось рассказать ему все.

— Мастер…

— Нужно разыскать Харриса. Его люди торопятся, выходит небрежно…

— Хорошо, но, сэр…

Лоток для подноса камней просвистел рядом с моей головой, едва не оторвав ухо. От неожиданности я подпрыгнул, а Форрест расхохотался и потрепал меня по плечу.

— Строительная площадка — место опасное, Зак. Давай спускаться.

— Я хотел… Вы должны знать…

Форрест обернулся.

— Что?

Я судорожно сглотнул.

— Мне кажется, на стройке что-то не ладится…

— Не более чем всегда.

— Украли тесаный камень. Он стоит целых четыре гинеи!

— На стройке всегда воруют, Зак.

— А вам не кажется… — Я запнулся, выругался про себя и продолжил: — Вам не приходило в голову, что кто-то пытается разрушить ваш замысел, лишить заказчиков?

Зачем я это сказал? Мы молча смотрели друг на друга.

— Почему я должен так думать? Да, мы кругом должны и до сих пор живы только благодаря доброте Ральфа. Грейе только и знает, что разносить глупые сплетни. Но когда здание будет готово, местные дельцы выстроятся в очередь, чтобы потом с выгодой перепродать свою долю. Круг станет самым фешенебельным местом в Акве Сулис…

— А если вам не удастся его завершить… если кто-то другой захочет…

Форрест поднял бровь.

— Бога ради, Зак, я не продаюсь! Это мой памятник, моя могила. Я никогда не…

— Могила!

Форрест нервно рассмеялся. Теперь он выглядел взволнованным.

— Я так сказал? Глупо. Видишь ли, Обри[2] — ты читал Обри? — так вот, он считает, что строители великих кругов задумывали их как свои могилы. Друиды, обладавшие великой силой, похоронены вместе с золотом, янтарем и гагатом. Но мне пора, я должен осмотреть опоры. Не забудь, у нас сегодня гости!

И Форрест полез вниз, небрежно держась за перила. У меня закружилась голова. Я тихо присел в сторонке, но оказалось, что я всем мешаю. Рабочие спотыкались об меня, я путался у всех под ногами. Прислонившись к перилам, я закрыл глаза. Что ж, я попытался. И зря, если бы я рассказал Форресту все, он бы меня прогнал. Куда подевались моя злость и моя гордость? Неужели все люди так изменчивы, или я такой один?

— Зак!

Я открыл глаза.

Внизу, заслоняясь от пыли ажурным зонтиком, стояла Сильвия и махала мне рукой.

— Спускайся! Покажешь мне окрестности.

Мгновение я смотрел на нее, затем неуклюже полез вниз. Кто-то подталкивал меня, кто-то протягивал руку, пока, растрепанный и взмокший, я не почувствовал под ногами твердую почву. К счастью, Сильвия на меня не смотрела, с восторгом обозревая площадку.

— Ты только глянь, Зак! Столько людей — и все трудятся над замыслом мастера Форреста!

На Сильвии было бледно-голубое платье, которое очень ей шло. От прыщей не осталось и следа, рыжие волосы сияли на солнце. Она и раньше была хорошенькой, а теперь по-настоящему расцвела.

— Хватит на меня пялиться, — сказала она.

— Я не пялюсь, просто…

Я пожал плечами.

Сильвия крутанула зонтик.

— Надо же, Павлин прикусил язык! — Внезапно она отпрыгнула от меня, залившись румянцем. — Или ты меня стыдишься? Не хочешь, чтобы нас видели вместе?

— Ничего подобного, — заявил я, хотя окружающие и впрямь не сводили с нас глаз. — Идем, я покажу тебе стройку.

И я предложил Сильвии руку.

Мы обошли наполовину завершенную секцию. Благородный изгиб фасада восхитил Сильвию.

— Он гений, скажи, ведь он гений? — промолвила она тихо.

— Возможно.

— Как же тебе повезло, Зак!

— Мне?

— Работать вместе с ним! Изучать архитектуру и историю! Я бы все отдала, чтобы родиться мальчиком!

Я перешагнул через груду кирпичей.

— Это тяжелый труд. А порой такой скучный, аж зубы сводит.

Сильвия поежилась.

— Когда-нибудь женщины тоже будут учиться и даже строить дома.

— Вряд ли. Откуда у женщин взяться мозгам?

Сильвия сверкнула глазами, но, сообразив, что я дразнюсь, расхохоталась. Я смеялся вместе с ней. Ее нежная ручка лежала в моей руке. На миг я возгордился, словно излагал ей собственный замысел.

— Эти камни для нижнего этажа. В мастерской работают плотники, стругают рамы. А вот Уилл, кузнец, кует оконные петли.

— А ты, выходит, тут за главного.

Это было не так, но я медлил с ответом. Сильвия лукаво рассмеялась и отвернулась, пожалуй, слишком резко.

Я проследил за ее взглядом. Какой-то рабочий не сводил с нас глаз. Не стану ручаться, только мне показалось, я уже встречал этого малого. В заведении «У Гибсона».

Мое благодушное настроение как рукой сняло.

— Тебе и впрямь интересно или ты шпионишь для Комптона? — выпалил я.

Язык мой — враг мой. Потрясенная Сильвия отпрянула.

— Если ты так думаешь, Зак, то счастливо оставаться! Я найду дорогу назад.

Я позволил ей уйти, а сам спрятался за стеной. Я стоял, дышал на замерзшие ладони и размышлял.

В пустом дверном проеме показалась чья-то тень.

Я обернулся.

Это был тот самый рабочий, грубый крепыш с замашками разбойника.

— Меня послали кое-что передать вам, сэр. Один джентльмен.

Я не собирался играть с ним в прятки.

— Комптон? Как ты смеешь сюда являться…

— Напомнить о вашем долге, сэр. И чтобы вы помалкивали.

Я недоуменно уставился на мерзавца.

— А еще хозяин просил передать, чтобы смотрели под ноги. Камни срываются с лесов, кругом ямы да рвы. Неровен час оступитесь…

Внезапно на меня накатил тошнотворный ужас. Я рванулся мимо него, выскочил на свет и вцепился в первого попавшегося плотника:

— Вы видели… даму? Молодую, в голубом платье, с зонтиком? Куда она пошла?