А параллельно шел еще один процесс. Люди начали ценить право быть вместе и право решать, до каких пор им вместе быть. И это очень важный момент. Момент, когда социум отдал человеку право решать, с кем и сколько ему быть рядом, то есть как бы закрыл глаза на часть жизни индивидуума: делайте, что хотите. Нет, конечно, традиции, устои, правила где-то строже, где-то мягче, но, в принципе, человек стал решать этот вопрос самостоятельно.

Люди начали отстаивать право радоваться жизни, а не терпеть, не мучиться ради того, что скажут другие, из каких-то соображений клана и семьи. И если два взрослых человека, даже молодых, юных человека, решили, что им хорошо быть вместе, они отстаивают это право и право перестать быть вместе, если они поймут, что то, ради чего их свела жизнь, закончилось, что они исчерпали предложенные возможности. И вот эти варианты…

Но варианты отношений, а вовсе не варианты семьи. До семьи нам еще далеко. Мы еще даже до брака не добрались.

Сейчас очень многие не упоминают ни о какой семье, принято говорить: «Мы живем вместе». Потому что у каждого из нас есть своя жизнь, у нас есть свои интересы, и вдруг мы увидели, что интересны друг другу, нам хочется быть вместе. Нам хорошо жилось, но оказывается, что быть вместе — еще лучше. Мы хотим быть вместе долго или мы хотим встречаться время от времени — это все не важно. Мы можем съезжаться и разъезжаться, мы можем вести общее хозяйство, если нам это нравится. Это не имеет отношения к семье, вот что важно. Эти люди не думают о семье, они думают о своей частной жизни.

О жизни отгороженной, защищенной, свободной от требований и ожиданий социального мира. И к семье в нашем понимании это не имеет никакого отношения. Территория частной жизни человека расширяется пропорционально прогрессу. Чем больше свободного конвенционального времени, тем больше шансов провести его на частной территории, не подчиняясь системам требований, ожиданий и соответствий. Все ли этим пользуются? Нет, не все. Потому что, как оказалось, частная жизнь — занятие не из легких и, кроме того, с практически непредсказуемым результатом. Поэтому многие предпочитают погружаться с головой в работу или мыльные оперы. Но что места для частного становится больше — факт. Используется ли оно эффективнее — не факт. Итого, наряду с кризисом традиционной семьи мы имеем кризис смысла частной жизни.

Как это отражается на семье? На данный момент семья отходит на второй план, уступая место новым, свободным, необычным союзам. Которые тоже почему-то время от времени претендуют на звание семьи. Зачем? Чтобы таким образом прилепиться к фундаментальной ценности человечества? Зафиксироваться? Легализоваться? Возможно.

Важно еще и то, что детей сегодня учат вступать в союзы, но думать о семье, как правило, уже нет: «Слава богу, не требуется, и так хорошо живем». Не буду делать интриги и скажу сразу, что семья, с моей точки зрения, образование социальное, а вовсе не частное. И с этой точки зрения свободные отношения — прогресс для человечества в плане частных интересов каждого человека. Но вот вопрос: зачем же она сегодня нужна — семья?

Семья — социальная функция. Классики марксизма-ленинизма дали когда-то очень точное определение: семья — это ячейка общества. С точки зрения социума семья действительно часть социальной структуры. И поэтому, когда приходят молодые и говорят: «Мы любим друг друга и хотим пожениться», — родители, семья, коллеги, друзья, которые являются в данный момент представителями не мира их частной жизни, а частью социального круга, от имени этой социальной структуры спрашивают: «Да? А где вы будете жить? А на что вы будете жить? А есть ли у вас уже социальная позиция, которая гарантирует вам заработок, ресурс? Есть ли у вас профессия? Реализовали ли вы свои амбиции? Как вы соедините это ваше желание с вашими мечтами, скажем, учиться дальше или делать карьеру?» Все правильно, социум в лице родителей собирает сведения о том, на какой ресурс собирается существовать будущая ячейка общества. Нет, он не против, а совсем даже за, но вопрос ресурса — краеугольный. В частной жизни нет ресурсов для жизни. Все, что мы имеем или хотим иметь, поступает по каналу социального мира.

Запоминаем: чтобы создать семью, нужен ресурс.

Следующий вопрос социума. А знаете ли вы, что в результате могут появиться дети? Да, вы хотите детей? Прекрасно. Как продолжение вашей любви? Прекрасно.

Давайте еще раз запомним.

Собственно, они могут появиться в любом, даже самом краткосрочном союзе. Но мы сейчас говорим о семье, будущей семье. Которая, по мнению социального мира, одной из своих основных функций несет продолжение рода человеческого, то бишь рождение детей. Социальный мир на это очень рассчитывает. Ему необходимо пополнение рядов.

И вот о чем редко думают люди, говорящие: «Мы хотим пожениться». Они не учитывают, что с того момента, как появится новый человечек, он будет принадлежать не только их частной жизни. Общество так устроено, что, хотите вы или нет, оно взвалило на себя ответственность за жизнь того человечка, которого вы произведете на свет. Это уже не просто ваше дитя, а член общества. Пусть мои слова звучат сухо, но это так. И общество же спрашивает «заботливо»: готовы ли вы к тому, что его надо будет кормить? Что нужно будет иметь время и ресурс, чтобы его растить? Есть ли у вас для этого средства? Как вы себе представляете роль папы и мамы, а не двух юных влюбленных?

Вот он, водораздел частной и семейной жизни, вот они, отличия. При этом внутри социальной общности семьи вполне может существовать заповедная территория частной жизни. Это вариант практически идеальный. Однако вернемся к влюбленной паре.

У тех, кто только что говорили, что они не могут жить друг без друга и хотят быть вместе, чаще всего два варианта. Или они ломаются под давлением социальных требований, и союз не доживает до уровня семьи. Или перешагивают страх лишиться ресурса, когда родители говорят: «Пожалуйста, женись, только живите сами, как хотите. Я тебе не собираюсь помогать, потому что я готов был помочь тебе учиться» или «Я готов был…» что-то еще. То есть социальный мир предъявляет свои требования, ожидания соответствия. И ставит молодых в позицию взрослых людей, самостоятельно отвечающих за обеспечение себя ресурсами, за ориентацию в требованиях, ожиданиях, соответствиях социума, несущего ответственность за себя и, простите, ту самую ячейку общества, в которую они создали.

И вот здесь впервые молодые люди сталкиваются с тем, что жизнь не может быть сведена в одно, что содержание ее многосложно, многослойно, и в одной и той же ситуации есть пересечение разных природ, к которым привязан человек. Мало того, в одной и той же ситуации присутствует человек как человек частный, так и человек — часть социальной природы, и человек — часть биологической природы. И все это единомоментно и не ждет своей очереди.

Зов биологической природы говорит: пора, род надо продолжать. А социум говорит: подожди, потому что продолжить род на уровне биологии ты уже можешь, а отвечать за последствия этого — еще нет. Потому что так выстроен социум, и у тебя еще нет ничего, что ты бы мог для этого сделать. А эмоциональная природа говорит: я не хочу быть один, я не хочу быть как вы, потому что я не признаю вас своей стаей, потому что вы чужие, вы меня не понимаете, вы меня не чувствуете, вы управляете мною, как вещью. А здесь есть рядом человек, который слышит, чувствует, уважает. И я бросаю вам вызов: мы справимся сами.