– Я остаюсь здесь. – Дора выразительно поглядывала то на Роберта, то на Бронислава. Ну, помогите, подыграйте! Машка сразу надулась, отвернулась. Вот ведь нежданная проблема!

Роберт проигнорировал. Он вообще выпал из реальности, оживленно перебирая пальцами по зависшей в воздухе голографической клавиатуре ядовито-розового цвета. По бронзово-загорелому лицу бродила мечтательная улыбка. Гений опять где-то витал!

Броня листал блокнот, делал пометки. Еще есть слабый шанс на помощь великана. Соловьев, вы же не настолько бессердечны!

– Бронислав Виленович! – Дора вспомнила громоздкое, словно небоскреб, имя ученого. – Мне очень интересно все таинственное. Можно с вами остаться? Пожа-а-алуйста!

– Да-да, конечно, – пробормотал Соловьев, снова зарываясь в блокнот.

– Смотри, им некогда про твоего Ланса рассказывать, – сдалась Вероника. – Едем, Павел.

Про Ланса… Она и так выспросила все, что могла. Вчера им дали поговорить по телефону. Голос парня звучал вполне бодро, но разве скажешь что-то важное, когда за спиной караулят Ника с Машкой? А Доре так хотелось поведать, как она скучала, как плакала ночами там, на Земле-1, думая, что никогда его не увидит. Как винила себя (и до сих пор винит) в его недуге!

Они наконец ушли: рыжеволосая женщина в зеленой цыганистой юбке до пола и высокий некрасивый человек, наделенный нечеловеческим обаянием. В его присутствии Дора до сих пор терялась, путалась в словах, а Машка краснела, точно тревожная кнопка над дверью Никиного кабинета.

Дорофея дождалась, пока пара исчезнет из виду, и обратилась к Роберту, коснулась порхающей по клавиатуре руки, чтобы привлечь внимание:

– Мне очень нужно с вами поговорить.

– С какой стати мы на «вы»? – удивился ученый, не поворачивая головы. – Мы же договорились, я не древний старик, чтобы требовать почтения и уважения к своей отнюдь не дряхлой персоне.

– Прости.

Дорофея смутилась. После того как она была Дельтой, после возвращения в Барск девушка чувствовала себя неловко рядом со своим спасителем. Но промолчи она сейчас, потом может стать некогда.

– У меня действительно есть вопросы и предложения.

– Помогу, – не прекращая печатать таинственный текст, кивнул Роберт. – Разберусь с аномалиями – и сразу. У меня есть хорошая замена чипу. Главное, безопасная, – ошарашил он ее, будто прочтя сокровенные мысли. – С программным обеспечением тоже помогу, парней хороших порекомендую, если сама не справишься. Эти даже за «спасибо» будут счастливы работать, главное, чтобы интересно было. А макросеть – еще как интересно.

– Откуда вы… ты знаешь? – вообще-то она хотела расспросить про другое.

– Грандиозные идеи всеобщей информатизации нашей реальности еще в твоем несветлом будущем на мордашке читались. Ты без электронных штучек жить не можешь, и я тебя понимаю. Хотя… – Он скосил глаза на ее запястье. – Механическую игрушку одобряю. Стимпанк всегда в моде.

И этот туда же! Вот любитель древностей!

– Я просто хотела предложить любую посильную помощь. Информацию поискать, подсмотреть, подслушать, я же хамелеон. – Девушке стало неловко. А то вдруг Роберт решит, будто она только о себе думает.

– Это само собой, – согласился Роберт. – Тебе помогу в любом случае. Мечты должны сбываться. Иначе они тянут к земле, мешают двигаться дальше, сковывают твои мысли и решения, отравляют душу. Несбывшиеся мечты – как перегруженный товарняк без тормозов: в любой миг сойдет с рельсов и исковеркает тебе жизнь.

Дора промолчала. Попробуй пойми гения.

– Кстати, мне твоя помощь действительно нужна. Напарником в машину времени полезешь? – спросил он ее.

Девушка кивнула. Разве можно отказываться от шанса разобраться во всем первой? Машка за спиной недовольно фыркнула.

– Тогда пойдем посмотрим на аномалию, убившую вашего маляра. – Он взмахнул рукой, будто развеивал дым, и клавиатура исчезла. – Бронька, не зевай, хватай тяжеленный чемодан с Гавриком, топай следом.

Сам он подхватил рюкзак, по виду тоже не легкий, и зашагал к выходу.

…Лесопарк Дорофее показался тайгой. От раскопанного котлована и недостроенных небоскребов на окраине Барска он тянулся до горизонта. Во всяком случае, с вертолета его дальней границы девушка не увидела.

Маша окончательно расстроилась, отвернулась от клона, точно чужая, не реагировала ни на вопросы Бронислава, ни на шутливые подначки Роберта. Ноэль, наоборот, ожил, любовно поглаживал планшет, вполглаза изучая столбики цифр и извивы графиков на экране. А едва высадились на поляне, вперед всех резвым зайцем помчался к аномалии.

Маша поплелась в хвосте среди незнакомых ученых. Дорофея решила не тревожить ее – захочет, сама скажет, в чем дело.

Аномалия не поразила. Дора приблизилась к красно-белой полосатой заградительной ленте, разглядывая бледно-зеленый воздушный столб. Он светлел по мере отдаления от земли и полностью таял на уровне сосновых макушек.

Если бы кто-нибудь додумался одолжить девушке изобретенные Ноэлем очки, она бы разглядела, как уплотнялись сотовые сигналы, обтекая заколдованное место со всех сторон. Жемчужно-белесое чужеродное нечто поднималось из травы. Перламутровые и золотисто-зеленые ленты неведомых энергий переплетались клубком или просто извивались в воздухе, будто водоросли, мерцали и колыхались. Они уходили в глубь почвы и взмывали к верхушкам деревьев. Хрустальные прозрачные кристаллики кружились над землей, складываясь в узоры, рассыпаясь и снова собираясь в мозаику…

– Впервые вижу «бутылку»! – обрадованно заявил Роберт. – Их пока восемь!

Он нацепил очки, мельком взглянул сквозь них и обернулся к ученым, прибывшим сюда раньше его, выспросил про пробы воздуха, гравитационные отклонения и о многом таком, в чем девушка совсем не разбиралась.

– Предметы, попавшие туда, не рассеиваются. – К спорившим научникам подошел полный невысокий мужчина с тонкой ниточкой усов. Он, как и большинство персонала, был в костюме химзащиты, щедро украшенном датчиками. Из-за пояса, словно охотничий трофей, свисал противогаз. – Однако… – Он поманил Ноэля, обходя аномалию по часовой стрелке.

Вся толпа наблюдателей переместилась следом, чтобы увидеть за поваленным обгорелым стволом старого дуба разбросанные в траве тюбики с масляной краской и мольберт. С натянутого на нем холста смотрел утренний лес – загадочный, сверкающий росой, подернутый туманной дымкой у корней вековых сосен, а не тех молоденьких тонких сосенок, которые росли здесь ровными полосами.

Дора прищурилась, вглядываясь в переплетение ветвей на картине. По могучему замшелому дубу отважно карабкался вьюн. С перекрестья ветвей смотрела большая кошка с кисточками на кончиках ушей. Смотрела прямо на поваленное дерево, над которым в реальности сейчас возвышалось зеленое нечто.

Конечно, художника было жалко. Но он же сам виноват! Сразу заметил – что-то не то, так почему сидел в самом эпицентре?

Зато Машка делала вид, будто происходящее ее не касается: отвернулась, грызла припрятанное в кармане яблоко.

– Пора допросить убийцу художника. – Соловьев вернулся к оставленному на пеньке чемодану. – Ты Гаврика своего запускать будешь?

– Отчего ж не прогулять зверюшку? – с наигранным весельем ответил Ноэль. – Люди, спасайтесь кто может. Я буду ставить опыт века, – самонадеянно заявил он. – Да запомнят меня потомки!

Щелкнул замок, крышка раскрылась, и наружу выбрался металлический «пес». Был он удивительным хотя бы потому, что, помимо обычных лап под брюхом, имел колеса, а спереди две трехпалые клешни для манипуляций. Морду для робота Ноэль позаимствовал у детской игрушки. И теперь из металлического корпуса вырастала жутковатого вида белая плюшевая голова с черными пятнами и острыми ушами. Из одного уха торчал стержень антенны.

– Нравится песик? – Роберт был неисправим. – Мыши, крысы и морские свинки у нас закончились, в бой идет бронированная техника.

Пес бодро вышагивал вокруг своего создателя, виляя куцым хвостом с меховым помпоном на конце.