– Какой?

– Считай это приправой к деловому разговору. А в таких случаях принято оплачивать стол. Так что ты не стесняйся. Пей и жуй.

– А я и не стесняюсь. Просто я не голоден, – сказал Боб, закидывая в рот самый крупный кусок рыбы. – Так это, дело-то какое?

– Важное дело. Я слышал, ты в сталкеры решил податься?

– Если выгорит. Вообще-то я для начала просто в Зону хотел сходить. Ну посмотреть там, попробовать.

– Сфоткаться на память, что ли? Нет, Кант, в Зону просто так не ходят. Разве что богатые бездельники. Я-то думал…

– Нет, нет, ты неправильно понял, – заторопившись, Боб едва не подавился куском хлеба и закашлялся. – Кха… Я не так выразился. За артефактами, конечно, хочу сходить. За хабаром, в смысле.

– Тогда другой коленкор. А то я уже было решил, что ты у нас романтик-идеалист.

– Что ты имеешь в виду?

– То и имею. Ты, кажется, философский заканчивал, Кант?

– Это ты к чему? – В последних словах Бобу послышалась насмешка. Он уже хотел разозлиться, но неподвижное лицо и темные очки незнакомца, скрывавшие глаза, ничего не выражали. И Боб не стал лезть в бутылку. Человек угощает все-таки. – Если в смысле мировоззрения, то я диалектик. Бытие, так сказать, определяет сознание… А ты откуда о философском знаешь?

– Об этом половина Искитима знает. Местные путаны тебя так уже и прозвали – Философ.

Боб почувствовал, как к щекам приливает кровь. Он действительно пару раз снимал местных девочек – пока деньги были; вернее, три раза. По пьяни, понятно, снимал, чтобы показать крутизну. Он привык находиться в центре внимания, но в Искитиме его уровень Ай Кью почему-то не котировался. Зато стоило лишь показать деньги… Вот балбес, нашел кому душу изливать – шалавам. Господи, чего я еще успел о себе натрепать? Надеюсь, о том, что до десяти лет любил спать с мамой в одной постели, все-таки не сболтнул?

– Ну это все лирика, – продолжил незнакомец. – Заработать хочешь? Бабла срубить по-крупному, если короче?

– Конечно, хочу!

– Ты только не кричи. – Парень пригнулся к столу и почти прошептал: – Предупреждаю – разговор сугубо между нами. Проболтаешься – на всю жизнь пожалеешь. Если вообще в живых останешься. Врубился?

Он медленно поправил очки, и Боб вспомнил имя актера. Ну да, конечно, Джонни Депп. В этом самом, в «Однажды в Мексике». Хотя нет, скорее, сумасшедший писатель из «Тайного окна».

– Врубился, – сказал Боб. – Ты не думай, я кремень. Так в чем дело-то?

– Мне нужен напарник: молодой, крепкий и надежный. – У «Деппа» был высокий голос, но хриплый, словно прокуренный, тембр. – Для сложного похода за Периметр. Очень сложного. Справишься?

Боб сглотнул слюну и кивнул. Затем с натугой закашлялся, пытаясь скрыть нервозность. Фортуна таки улыбнулась ему! Нет, не зря он полмесяца торчал в этом далеком и чужом Искитиме, общаясь со странными и подозрительными личностями и даже откровенными бандитами. И деньги в катране просадил не зря. Он еще вернет все утраченное сторицей. Только… неожиданно как-то. И даже подозрительно.

– Ты извини… Но как ты меня нашел?

– Земля слухами полнится, – туманно ответил незнакомец.

– Я понимаю. Но тем не менее почему именно я? Я ведь… н у, это…

– Хочешь сказать, типа совсем «зеленый»?

– Ну да. Вроде того. И не знаешь ты меня совсем. Я тут полмесяца в «Радианте» каждый день торчу, с кем только не заговаривал! Но у всех морды кирпичом, будто никто не при делах. А то и матом посылают.

– И правильно делают. – «Депп» отхлебнул пива. Так, чуток – не столько отхлебнул, сколько усы намочил. – Кто же в открытую в Зону просится? Знаешь кто?

Он смотрел на Боба, и тот тупо отозвался:

– Кто?

– Стукачи и провокаторы. Ты разве не в курсах, что лишь за попадание на полосу отчуждения полагается крупный штраф, а то и исправработы? Ступишь одной ногой на территорию Зоны – это уже уголовное преступление. Ну а если с хабаром повяжут – сразу реальный срок.

– Я слышал, – сказал Боб и от волнения залпом маханул половину кружки, принесенной незнакомцем. Хорошее было пивко, сразу видно, не «Жигули». И разговор завязывался такой, что…

– Слышал он, – передразнил Боба собеседник. – А если слышал, то тогда чему удивляешься? Тут, Кант, без надежных рекомендаций никто с тобой связываться не будет.

– А как же ты со мной?

– Ну, во-первых, я к тебе сначала присмотрелся. Присмотрелся, с народом перетер о том о сем. Понял, что ты вроде не стукачок. А то, что ты совсем без опыта и, по сути, чужой здесь, так это к лучшему.

– Почему?

– Потому что дело наше на целый «лимон» тянет. Самое меньшее. Мы его провернем и тут же свалим. Ты – в свой Питер, а я… Короче, это неважно. Срубим бабла и исчезнем. Иначе будет плохо.

– Так все серьезно?

– Очень. Понимаешь, Кант, тут все серьезные дела контролируют бандиты. Без их ведома из Зоны ничего путного не вынесешь. Значит, надо делиться. А оно нам надо? Половину отберут. В лучшем случае. А то и грохнут – если решат, что ты лишний. Знаешь, почему бандиты отстреливают народ?

– Нет.

– Потому что им не выгодно, чтобы выносили много артефактов. Сейчас там хабара действительно очень много, но, когда его тащат все кому не лень, это сильно сбивает цену. Конкуренция, братец, и закон рынка. Вот почему таких, как ты, чужаков, скорее ментам сдадут, чем возьмут в долю. А если сам полезешь, то могут элементарно пришить. Понял?

– Понял.

– Но я не бандит, а… скажем так, свободный художник. Поэтому мне нужен такой чувак, как ты, – честный парень, не связанный с местной мафией. Понял?

– Понял, – кивнул Боб и допил пиво. Надо же! Ну и масть пошла, аж в горле пересохло. – А ты это, о «лимоне» сказал. Это в рублях?

«Депп» усмехнулся:

– Нет, Кант, не в рублях. Здесь тебе не Россия, а особый район. Только ты сразу учти – твои двадцать процентов от выручки. Знаешь, новичкам больше десятки не дают, но я тебе удвою. За риск. И красивые глазки.

– Шутишь?

– Шучу. Хотя парнишка ты и вправду симпатичный. Натуральный блондин. Поверь мне, бабы таких любят. Тебе бы в кино сниматься.

– Ладно тебе, – сказал Боб. От смешанных чувств радости и тревожного ожидания у него кружилось в голове. – Ты и сам ничего, на Джонни Деппа похож. Тебя, кстати, как зовут?

Незнакомец задумался.

– Если хочешь, так и зови – Джонни. Я не обижусь. А в принципе – один хрен. Ты мне вот что скажи – ты согласен?

– Согласен, – выпалил Боб. – Только я не понял, мы за чем идем? Неужели за Золотым шаром?

«Джонни» как-то странно хмыкнул.

– Нет, Шар нам ни к чему. Из Зоны его не вынесешь – за ее территорией он не фурычит. А идти к нему с просьбой – избави боже!

– Это почему?

– Да потому, что наверняка никогда нельзя знать, чего он отчебучит. Попросишь денег, а он тебя импотентом сделает. Или того хлеще – педиком. Нет, Кант, с Шариком лучше не связываться. Да и не знаю я, где его искать, – если уж честно. Был тут один чудак, Бешеный Макс[10], говорят, вроде находил его. Но… Короче, идем не за Шаром.

– Тогда за чем? И куда?

– Что касается «куда», то идем в одно интересное место. Больше тебе знать не надо. Хабара там, собственно, как грязи, поэтому ты мне и нужен. Мне одному не утащить, а ты парень крепкий. Но это не главное. Ты о Лунном Цветке в курсах?

– Не особо, – неуверенно ответил Боб. – Рассказывают разное. Только его вроде толком никто и не видел.

– Если бы не видел, то я бы тебя не звал. Наколка надежная. Семена Цветка – это особый наркотик, аналогов которому нет. Человек тащится от него так, что тысяча оргазмов этого кайфа не заменит. Но самое ценное и прикольное начинается потом. Съешь семечку, и такие чакры открываются, что тут же гением становишься. Ну не вообще гением, а в своем деле, к которому у тебя талант. Вот ты, к примеру, кем мечтаешь стать? Только честно.

Боб помолчал.

– Если честно, то я музыку пробую писать.