Женя оттолкнулся от стола и, подойдя к окну, мрачно в него уставился. Руки спрятал в карманы брюк. Я смотрела в его спину и проклинала себя за безумную любовь, которая в данный момент подталкивала меня к нему, заставляла подойти и обхватить его талию руками, прижаться щекой к широкой спине, вдохнуть до боли знакомый и любимый запах, положить руку на грудь и почувствовать стук его сердца.

Зависимость! Да, я стала зависимой от него! Я ведь приехала сюда вовсе не потому, что мне нужны документы. Это лишь предлог. Я могла дождаться вечера, спросить после работы. Мне просто до боли в суставах хотелось его увидеть. Даже после его вчерашних слов, которые я отчаянно пытаюсь вытолкнуть из головы. Стереть из памяти.

— Не могу так больше, — прохрипела я, чувствуя, что моему спокойствию пришел конец. По щеке все-таки скатилась слеза. — Так ты мне поможешь?

Колосов развернулся и одарил меня яростным взглядом. Я вжалась в спинку кресла, руками вцепилась в подлокотники. Несколько минут он молча смотрел на меня, а затем опустил голову и тяжело вздохнул.

От этого вздоха мое сердце готово было разорваться. Но я отлично понимала, что мне необходимо съехать от него. Потому что когда он узнает о сыне…

— Помогу. Как же не помочь-то, — холодно бросил Женя, приближаясь к столу. Открыл выдвижной ящик, что-то достал и швырнул поверх бумаг. А сам сел в кресло и откинулся на спинку. Грудь его тяжело вздымалась.

А это что?! При виде предмета, который он кинул на стол, приступ ярости окатил меня с ног до головы.

Моя сумочка! Та самая, что лежала на сиденье моей машины! Которую украли вместе со всем содержимым в первый день моего пребывания в этом городе!

— Это что такое?! — возмущенным кивком указываю на сумочку, тут же понимая, что вопрос довольно глупый.

— Твоя сумка. Разве нет? Мне сказали, в ней документы на Алину Строгую.

— Эм…

Я схватила сумку, повертела в руках и снова уставилась на Колосова. Проверила ее содержимое: паспорт, билет, ключи от дома. В моих руках — моя свобода. Но рада ли я этому? В голове творилось непонятно что…

— Что это все значит? И давно она у тебя? — Я стала закипать, начиная догадываться, что Женя специально умолчал о находке.

— Больше недели. — Полная невозмутимость. Даже бровью не повел.

Спокойствие, Строгая, только спокойствие!

— И все это время ты мне врал?

— О чем? О том, что сумка у меня? А ты спрашивала? — Он иронично изогнул бровь, в его глазах читался откровенный вызов.

— И ты все это время молчал, что мои документы и ключи от дома у тебя?

— Повторяю еще раз: ты спрашивала?

— А если бы спросила? Отдал бы? — Весь мой вид выражал сомнение.

— Конечно. — Женя нахмурился.

— Ха-ха! Я тебя умоляю! Все это время ты мне просто лгал, — зло произнесла я, растягивая слова и не отрывая взгляд от Жени.

— Я не лгал! — Он вскочил с кресла, уперся кулаками в стол и резко нагнулся ко мне. — Ты сама не интересовалась судьбой своих документов.

— Тебя ведь Мила спрашивала про них, но ты промолчал! — Я тоже поднялась, не желая, чтобы Колосов нависал надо мной и чувствовал хоть какое-то преимущество.

— Я четко сказал ей, что ответ на этот вопрос получишь только ты!

— Для чего, Жень? Решил поглумиться надо мной? — почти шепотом спросила я, с трудом сдерживая подступившие слезы.

— А я смотрю, ты прям вся измучилась, пока жила у меня, да? Если бы хотел поиздеваться, поверь, ты бы и двух дней не выдержала.

— Ничего не понимаю… — Я отошла к окну, обхватила плечи руками, но тут же снова развернулась к Жене. — Тогда почему ты сразу не отдал мне сумку, как только она нашлась?

— Алина, а ты как думаешь?

— Я уже не знаю, что и думать.

— Просто включи мозги.

Проблема в том, что мой мозг отказывался в данный момент работать. Нет, одна мысль все-таки витала там. Но она казалась мне совершенно нереальной, фантастической.

— Но это бред!

— Бред, говоришь? А для чего, думаешь, я предложил тебе пожить у меня? Как раз чтобы наполнить бредом свою гребаную жизнь!

— Из сочувствия… — неуверенно прошептала я. — Мне негде было жить.

— Я адвокат, Алина, а не Мать Тереза! — рявкнул Колосов. На пару секунд он замолчал, а потом уже более спокойно добавил: — Я мог бы поселить тебя в Ольгиной квартире, которая пустует уже полгода.

— Когда нашлась сумка?

— Когда мы ехали с дачи домой.

Боже! Прошли всего сутки с момента пропажи!

— Как ты мог мне не сказать? — Контролировать себя становилось все труднее. — Я чувствую себя дурой! Ты понимаешь?

— Да ты хоть знаешь, что такое быть дурой? Это я дурак! Я! Каждый вечер сидел и пытался понять какого хрена я творю? Зачем держу тебя у себя? Каждый день, как какой-то параноик, торчал в этом чертовом кабинете допоздна, чтобы не сорваться домой! Каждый день брал в руки эту сумку и собирался отвезти тебе, но понимал, что ты сразу же уедешь! Да, я дурак, что спустя пять лет подохнуть был готов там, у квартиры сестры, когда увидел тебя! Как идиот, смотрел в твои глаза, пока мой устоявшийся мир трещал по швам! Так что хватит сейчас изображать из себя жертву. Это я был ослом, позволяя тебе ломать мои принципы.

— Только не надо говорить, что оказался в проигрыше! Ты использовал меня по своим нуждам! Захотел с кем-то переспать — трахнул меня на столе, захотел кого-то послать — послал меня куда подальше!

— Если бы я хотел просто тра… Что ты плетешь?! Я взял тебя силой? Только я хотел?!

— Ты знал, что не получишь отказа, и воспользовался этим.

— Я знал?! Да я дышать рядом с тобой боюсь, чтобы не спугнуть! — С каждым словом Женя все больше повышал голос. В его тоне сквозила уже откровенная ярость. И мне почему-то казалось, что это не предел.

— Еще скажи, что это я постоянно набрасываюсь на тебя!

— Господи, Алина! — Женя тяжело вздохнул, опустив голову. Спрятал руки в карманы. И замер так на несколько минут, видимо, пытаясь вернуть себе самообладание. Затем бросил на меня взгляд исподлобья: — Ты специально сейчас доводишь меня?

— Колосов, просто ответь, для чего весь этот цирк с сумкой?

Повисла пауза.

— Для того чтобы ты осталась у меня… — глухо и будто нехотя проговорил он.

— Для чего?! Ты ведь готов был меня придушить, когда я вернулась. Ты меня на дух не переносил, ненавидел!

— Если бы я ненавидел, то просто наплевал на твои проблемы! И дело с концом. — Женя стал медленно приближаться ко мне. — Да, я ненавидел, но не тебя, а себя за то, что увидел тебя и снова, как какой-то слюнтяй, захотел быть рядом. Нет, мне, конечно, хотелось для начала вправить тебе мозги, но это желание было несравнимо с теми чувствами, что я испытал, увидев тебя у лифта.

Он остановился и молча смотрел на меня. Боже! Сумочка все это время была у него. Я жила в его квартире не по причине его жалости, а потому что он сам этого захотел. Черт! Ущипните меня!

— Не все наши поступки поддаются рациональному объяснению. На тот момент мне показалось это лучшим вариантом, — хмуро произнес Женя.

— Лучшим вариантом чего? — Я подошла к нему и ткнула пальцем в грудь.

Женя схватил меня за запястья и притянул к себе, вглядываясь в глаза. Я почувствовала, как по щекам покатились слезы.

— Знаешь, сколько раз я проклинал тебя? Себя проклинал… За то, что как лопух влюбился в малолетку.

— Мне было девятнадцать! — Я попыталась вырваться, но Женя не позволил, припечатав меня еще сильнее к себе.

— Нет, дорогая! Тебе было шестнадцать! И любить школьницу, в голове которой хрен знает что творится — не сахар.

— Но… — Если Женя любил меня еще тогда, тогда почему?.. — Почему же ты не сказал?

— Когда? Ты же сбежала из моей постели и все последующие дни носом воротила.

Я просто застыла. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.

— Но меня и это не остановило, Алин. Вернувшись из армии, я наплевал на все моральные принципы, когда узнал, что у тебя появился жених. Мне было все равно, что ты хотела выйти за него замуж. Но если бы не чувствовал, как ты дрожишь в моих руках и как смотришь на меня, возможно, я бы отступил.