Нобби лежал на лавке, и нож по-прежнему торчал из раны в боку. Я сразу направился в маленькую гостиную, где приметил телефонный аппарат, включил свет, подошел к столику, вызвал телефонистку и сказал ей нужный номер. Пока дожидался, я глянул на наручные часы: 00:05. Я надеялся, что Вулф не забыл подключить внутренний телефон, прежде чем улечься спать. К счастью, он не забыл. На пятый звонок трубку сняли, и послышался недовольный голос:

– Ниро Вулф у телефона.

– Это Арчи. Извините, что разбудил, но мне требуются указания. Мы лишились клиента. Я имею в виду миссис Рэкхем. Похоже, кто-то заколол ее, а потом всадил тот же нож в ее пса. Как бы то ни было, она мертва. Я только что…

– Что ты плетешь?! – раздался громовой рык. – Что за околесица?!

– Вовсе нет, сэр. Я только что вернулся из леса, с того самого места, где она лежит. Мы нашли ее вместе с Лидсом. Пес тоже издох, его труп здесь рядышком, на лавке. Я не хочу…

– Арчи!

– Да, сэр?

– Это недопустимо. В данных обстоятельствах.

– Да, сэр, полностью с вами согласен.

– Мистер Рэкхем не замешан в этом деле?

– Пока не знаю. Я же сказал: мы только что нашли ее.

– Где ты?

– В доме мистера Лидса, один. Стерегу нож в теле пса. Лидс отправился в Берчвейл, чтобы вызвать врача и полицию, а может, заодно и прикончить кого-нибудь. Помешать ему я не в состоянии. У меня уйма времени. Что вам рассказать?

– Все, что может нам пригодиться.

– Ладно, но на случай, если мне помешают, хочу сперва спросить. Раз я работаю на вас, а кроме того, помог найти тело миссис Рэкхем, полицейские, конечно же, проявят нездоровое любопытство. Что я могу им сообщить? Не бойтесь, линия свободна, если телефонистка не подслушивает.

Хрюканье, потом молчание, и наконец:

– Теперь, после случившегося, можешь рассказать про нашу встречу с миссис Рэкхем и про цель твоей поездки. А также выложить всю подноготную миссис Рэкхем, мистера Лидса и все, что ты там видел и слышал, без исключения. Но конечно, тебе следует ограничиться только этим.

– Ни слова про колбаски?

– Ни звука. Дурацкий вопрос.

– Угу, я просто так, поразмяться. Ладно. Итак, я приехал и перезнакомился с массой доберманов-пинчеров и людей. Дом Лидса расположен на краю владений миссис Рэкхем. Мы с Лидсом прогулялись в Берчвейл через лес. За ужином было восемь человек, считая меня…

Я довольно неплохо гоняю бильярдные шары, и только один Сол Пензер превосходит меня в умении вести слежку в Нью-Йорке, но зато в мастерстве скрупулезно и доходчиво изложить любые, самые запутанные факты Ниро Вулфу я дам сто очков вперед любому. Рассчитав, что на подробное изложение мне потребуется минут десять, я управился за восемь – две минуты оставил ему на расспросы. Чем он, естественно, не преминул воспользоваться. Пожалуй, он уже прилично владел материалом, когда я, заметив в окно огни фар приближающейся машины, пожелал доброй ночи и повесил трубку. Выйдя в тесную прихожую, я отпер дверь и, когда по узкой подъездной аллее подкатила и остановилась машина с надписью «Полиция штата» на борту, уже стоял снаружи на каменном крыльце. Двое полицейских в форме вылезли из машины и двинулись ко мне. Я затаил дыхание, надеясь, что среди них не окажется моего обожаемого уэстчестерского врага, лейтенанта Кона Нунана[7], и, по счастью, мои надежды оправдались. Оба были низшими чинами.

Один из них открыл рот:

– Ваша фамилия Гудвин?

Я признал это. Собаки загавкали.

– Обнаружив тело, вы решили вернуться сюда только для того, чтобы размять ноги?

– Тело обнаружил не я, а доберман-пинчер. А что касается вопроса о ногах – может, вы все-таки зайдете внутрь? – Я распахнул и услужливо придержал дверь, и они вошли; я ткнул большим пальцем в сторону трупа Нобби. – Это другой доберман. Он приполз сюда, чтобы умереть вон там, на пороге. А мне пришло в голову, что миссис Рэкхем могли прикончить тем же самым ножом, что и пса, и вам, ребята, захочется взглянуть на этот ножик, прежде чем кто-то попытается нарезать им хлеб. Поэтому Лидс пошел к Рэкхемам звонить, а я вернулся сюда.

Один из них подошел к лавке и начал разглядывать Нобби.

– Вы не трогали нож? – спросил он.

– Нет.

– Лидс был здесь с вами?

– Да.

– Он прикасался к ножу?

– Не думаю. Если да, то я не обратил внимания.

Полицейский повернулся к напарнику:

– Оставим пока труп на месте. Посторожишь здесь, ладно?

– Да.

– Потом тебе скажут, что делать дальше. Идемте со мной, Гудвин.

Он протопал к двери, открыл ее и пропустил меня вперед. Подойдя к машине, он залез, устроился за рулем и позвал меня:

– Залезайте.

Я не шелохнулся.

– А куда мы едем? – поинтересовался я, не сдвинувшись с места.

– Куда надо.

– Извините, – с видимым сожалением произнес я, – но я должен знать, куда именно. Если в Уайт-Плейнс или в участок, то вручите мне приглашение, составленное по особой форме. В противном случае вам придется тащить меня силой.

– Так вы адвокат?

– Нет, но я знаю одного адвоката.

– Очень рад за вас. – Он наклонился в мою сторону и прогнусавил: – Мистер Гудвин, я еду в Берчвейл, имение миссис Рэкхем. Не окажете ли любезность составить мне компанию?

– С превеликим удовольствием, премного благодарен, – задушевно проворковал я и залез в машину.

Остаток ночи, от половины первого до самого рассвета, я провел настолько бездарно, что уж лучше бы оставался дома в постели. Я сумел выяснить лишь то, что девятого апреля солнце встает в 5:39, хотя и в этом не готов присягнуть, поскольку не уверен, что наблюдал настоящий горизонт.

Лейтенант Кон Нунан нагрянул в Берчвейл среди прочих, но явно ощущал себя не в своей тарелке.

Дело в том, что даже после прибытия самого окружного прокурора Кливленда Арчера сказать, будто расследование шло полным ходом, я бы не решился. Не то чтобы блюстители порядка позабыли о служении Фемиде, вовсе нет. Просто очень трудно возложить жертву на алтарь правосудия, когда убивают такую известную и богатую налогоплательщицу, как миссис Барри Рэкхем, а ваш краткий список подозреваемых включает: а) ее мужа, теперь вдовца, который только что сделался известным и богатым налогоплательщиком; б) многообещающего молодого политического деятеля, избранного в законодательное собрание штата; в) невестку убитой, которая, возможно, станет еще более известной и богатой налогоплательщицей, чем вдовец, и г) вице-президента одного из крупнейших нью-йоркских банков. Каждый из них потенциально мог оказаться преступником, чего полиции любой ценой хотелось бы избежать, чтобы целиком сосредоточиться на остальных трех подозреваемых: д) кузене убитой, который занимался разведением крайне недружелюбных собак; е) секретарше убитой, простой служащей, и ж) частном сыщике из Нью-Йорка, который уже давно напрашивался на хорошую нахлобучку. Ясно, что при таком раскладе нельзя просто увезти подозреваемых всем скопом в Уайт-Плейнс и начать обрабатывать по-свойски.

Кроме пятнадцати минут, проведенных наедине с Коном Нунаном, я битых два часа проторчал в огромной гостиной, где мы тупо смотрели телевизор вместе с членами семьи, гостями, пятью слугами и двумя или более представителями закона. Нельзя сказать, что было очень весело. Две служанки не переставая плакали. Барри Рэкхем бесцельно слонялся по комнате, иногда присаживался, потом вскакивал и не раскрывал рта. Оливер Пирс устроился на диване рядом с Линой Дэрроу, и они о чем-то переговаривались вполголоса, причем Лина в основном слушала. Дана Хэммонд, банкир, явно нервничал. Он сидел ссутулившись, закрыв глаза и повесив голову, но время от времени с большим трудом вставал, словно у него что-то болело, и подходил к одному из окружающих, обычно к Аннабел или к Лидсу.

Когда меня запустили в гостиную, Лидс разводил огонь в камине, который с тех пор оставался его главнейшей заботой. Огонь был такой жаркий, что Аннабел передвинулась в дальний угол гостиной. Она держалась спокойнее всех, хотя стиснутые зубы выдавали, что случившееся потрясло ее не меньше, чем остальных.