Скромный одноэтажный домик, у которого они остановились, ничем не привлекал внимания. Такой же, как многие в этом районе города, почти прилипшие друг к другу.

— Здесь он живет, — сказал Махмуд, вылезая из машины. — Ты останься с ней пока. Я позову, когда понадобишься.

Махмуд вошел в небольшой дворик и исчез из виду.

Прошло полчаса. Тимофей забеспокоился. Пора бы ему появиться или подать какой-то знак. Что-то случилось. Надо бы проверить, только вот Вика как камень на шее. Хотя куда она денется? Наверное, даже рада, что он опекает ее.

— Посиди здесь, — сказал, — я скоро вернусь.

Тимофей вышел из машины и направился к дому.

Вначале обошел его вокруг, внимательно осматривая со всех сторон. Ничего примечательного. Его внимание привлекло приоткрытое окно. Тимофей приблизился к нему, прислушался: ни звука. А ведь в доме кто-то должен быть! Тимофей открыл окно настежь, заглянул в комнату: никого. Осторожно, чтобы не шуметь, влез туда. Показалось, он слышит неясный гул голосов, идущий откуда-то снизу. Лег на живот, приложил ухо к полу. Точно, разговаривают внизу. Значит, здесь есть подвал и там надо искать Махмуда. Он чуть приоткрыл дверь в следующую комнату. Ни единой души. Никакой мебели. Одно окно, выходящее во дворик, да дверь. Тимофей осторожно выглянул в окно. Две мужские фигуры, низко пригнувшись, выскользнули из дворика и прямиком рванули к машину, где сидела Вика. Сомнений не было: это Иван и Артур. Махмуда не видно. Выбив ногой оконную раму, Тимофей выскочил во дворик и кинулся следом. Неожиданно, словно из-под земли, перед ним возникли двое чернокожих, приняв боевую стойку. Один из них попытался достать его ногой, Тимофей чуть отстранился. Носок атакующего прошел по касательной и попал в «капкан». Это был отработанный прием: Тимофей уловил мгновенье и поймал ногу противника, прижав ступней к своему бедру, затем, ухватившись за пятку и носок, резко повернул. Второй нападавший на секунду растерялся, увидев, как его напарник корчится от боли. Воспользовавшись заминкой, Тимофей точным хуком послал парня в нокаут.

Он бросился наперерез машине, уже тронувшейся с места, как вдруг что-то ударило его в спину. Все поплыло перед глазами, и он упал. Он успел подумать, что теперь не сможет выполнить задание за сорок восемь часов, и отключился.

В первый раз Чалый, он же Антон Чалыгин, загремел на нары по совершенно нелепому случаю. Возил на КАМазе из Ростова в Москву различные грузы, в основном вино и коньяки местного производства. Снял однажды по дороге девочку, она пригласила его к себе. А после предоставленного ему полного «сервиса» предъявила такой счет, что у него в глазах потемнело. Возмущенный, он уехал, вообще ничего не заплатив. Но далеко уйти не успел: его арестовали за изнасилование. Потом был скорый суд и тюрьма. Правда, сидеть пришлось недолго. Выяснилось, что девица та вместе с мужем-милиционером давно уже занималась вымогательством и он, Антон Чалыгин, не первая их жертва. Но и за тот короткий срок успел Антон окунуться в уголовный мир, познакомиться с его авторитетами. Особенно понабрался знаний у Пана, камерного главаря, получившего максимальный срок за ограбление банка и убийства. Он и закрепил за Антоном имя — Чалый, так и оставшееся ему на всю жизнь. Пан на прощанье дал тогда адрес знакомого авторитета — Комара, который, по его словам, должен был помочь на первых порах.

Комар помог: привлек его в свою банду, вынудил пойти на убийство, чем еще крепче привязал его к криминальному миру. Антону пришлось «сотрудничать» с ним и дальше. Теперь ему было приказано добраться до валютного вклада генерала Королькова. Тут-то и схлестнулись дорожки Чалого и Тимофея Ливанова, сына генерала. Он со своими ребятами и накрыл всю банду Комара. Антону-Чалому удалось бежать.

С тех пор Антон находился в «свободном плавании». Он знал из рассказов Пана об известном среди уголовников «медвежатнике». Познакомился с ним. Тот по причине преклонного возраста давно уже не занимался своим ремеслом. Многие годы, проведенные на нарах, дали о себе знать. Звали его просто Старик. Антон уговорил Старика поделиться своим «искусством» — с условием, что он обеспечит ему достойную жизнь. Тот согласился. Антон оказался способным учеником, буквально на лету схватывал секреты, которые открывал ему вор-рецидивист.

Практиковался Антон в основном на квартирных кражах. Выслеживал объект, обычно зажиточных хозяев, имеющих дорогую иномарку. Выбирал ночное время. Легко открывал замки любой сложности. А потом, угрожая пистолетом, заставлял напуганных жильцов отдавать деньги и ценности. По городу поползли слухи о маньяке, который очищает квартиры, вскрывая самые замысловатые замки.

Антон аккуратно приносил деньги Старику, и тот был доволен и жизнью, и тем, что дело его живет.

Но однажды Антон попался. Выбрал, как ему казалось, очень удачный вариант. Молодая, интересная особа подъезжала к дому на новеньком «Форде» и с полной сумкой поднималась к себе, предварительно забрав из почтового ящика корреспонденцию. Ему не стоило особого труда проследить за ней, узнать номер квартиры по почтовому ящику.

Дождавшись ночи, Чалый проник в квартиру. Свет с улицы тускло освещал комнату. Женщина крепко спала, одеяло сползло с ее плеча, обнажив небольшую девичью грудь. Чалый задрожал от желания. Он рывком стащил с нее одеяло, и тут какая-то сумасшедшая сила отшвырнула его от кровати. Он отлетел к стене, ударился затылком и на какое-то время потерял сознание. Когда пришел в себя, руки его были связаны за спиной, а сам он сидел на полу, прислонившись к стене. Женщина, уже в домашнем халате, молча стояла над ним и, нахмурив брови, смотрела на него. Антон попытался было подняться, но получил ногой под ребро и затих. Она предупредила, что, если он шевельнется, она переломает ему все кости. Чалый шевелиться не стал. Прибывший наряд милиции во главе с капитаном забрал его. Уже в машине капитан, усмехнувшись, сказал, что он нарвался на чемпионку по восточному боевому искусству и ему еще повезло: своих противников она редко оставляет целыми и невредимыми.

Ну, а дальше шло все как по накатанному: суд и новый срок.

Антон попал туда же, где сидел раньше. Пан ничуть не удивился, увидев старого знакомого. Отвел в сторонку:

— Слышал о твоих подвигах. На чем погорел?

— На хате одной.

— Сколько отвалили?

— Четыре.

— Всего-то? А мне еще почти десяток тянуть. Думаю, когти надо рвать. Пойдешь со мной?

Антон отрицательно качнул головой:

— Зачем? Отсижу срок, может, под амнистию попаду, или скосят годик-другой. А так поймают, накинут на полную катушку или, того хуже, пулю от охраны получу.

— Ну смотри, тебе жить, — многозначительно произнес Пан и пристально взглянул на него: — Ничего не хочешь мне сказать?

— О чем ты? — У Антона засосало под ложечкой от тона, которым был задан вопрос. Он вспомнил сцену, когда впервые попал в камеру. Пан, разговаривая вот так, с глазу на глаз, с одним из своих, спокойно всадил в него нож за какие-то грехи.

Пан криво ухмыльнулся, словно догадавшись, о чем он думает:

— Не бойсь, я не качаю права, просто хочу знать не понаслышке, как получилось, что Комара с его людьми положили, а ты один остался жив.

Пришлось Антону рассказывать все с самого начала. От первого знакомства с Комаром и до последнего момента, когда тот был убит во время схватки со спецназовцами.

— Я ничего не мог сделать, чтобы его спасти, сам еле ноги унес. Досталось мне от одного из них, — оправдывался Антон, добавляя: — Он каратист с черным поясом, к тому же армию прошел и, как потом я узнал, стал служить в этом спецотряде.

Пан прищурился:

— Вижу, сильно напугал он тебя. Имя-то его тебе известно?

— Конечно. Тимофей Ливанов, он сын генерала в отставке Королькова.

— Откуда это знаешь и почему фамилии у них разные?

Антон запнулся, лихорадочно обдумывая, рассказывать всю историю или утаить кое-что. Однако под пристальным взглядом Пана понял, что от подробностей ему не уйти. Махнул рукой: