В отличие от США и Великобритании у Китая нет государственной пенсионной системы. По сути, он не принимает никаких решений исходя из неверной оценки, и ничто не виснет мертвым грузом на его балансе. Китай все чаще призывают ввести систему национального здравоохранения и другие программы социальной защиты типа пенсионной. Например, председатель Ху Цзиньтао призывал как можно быстрее охватить социальной защитой города и сельские районы, утверждая, что «развитие социальной защиты существенно для общественной стабильности и гармонии и сохранения экономического роста», а также что «правительство должно найти способ охватить всех жителей страны системой социальной защиты за счет поэтапного увеличения числа людей, получающих базовую медицинскую страховку, введения кооперативной медицинской системы для сельских жителей, страхования от безработицы, страхования от травм на рабочем месте и введения других норм безопасности». В 2009 году китайское правительство объявило о планах истратить больше 120 миллиардов долларов на первый этап десятилетней реформы системы здравоохранения. План состоит в том, чтобы к 2011 году в каждой китайской деревне была поликлиника, а к 2020 году, как говорят в Китае, всем его гражданам должны быть доступны базовые медицинские услуги по приемлемой цене.[56] Китай намерен учиться на ошибках США и других промышленных стран и предполагает финансировать систему из текущих средств, а не взваливать ее на плечи следующих 56 «Председатель КНР призывает активизировать систему социальной защиты». Агентство Синьхуа, 23 мая 2009 года.
поколений, так как она рисковала бы рухнуть даже быстрее при демографической политике Китая, ограничивающей рождаемость. В конечном счете провал или успех пенсионного плана и его жизнеспособность зависят от того, что происходит со средствами, находящимися в распоряжении пенсионного фонда.
Напрасный труд
Помимо количества рабочей силы, перед Западом также стоит проблема ее качества. Запад гордился тем, что, по многим показателям качества рабочей силы, он приютил у себя самых образованных, самых опытных, самых изобретательных и даже самых производительных людей на Земле. Теперь этого уже никто не гарантирует.
Запад (Великобритания и США в особенности) большую часть последних тридцати лет демонтировали свои традиционные промышленные базы (сталелитейное производство, кораблестроение) и отказывались от своего когда-то бесспорного превосходства в обучении, науке и технологии в пользу сферы услуг с более приятными условиями работы. Неудивительно, что в итоге производственные возможности Запада пришли в упадок.
Возьмите Лондон. Между 1960 и 1990 годами промышленная база Лондона радикально сократилась. В 1960 году более 30% богатства Лондона приходилось на производство, а к 1990 году эта доля упала до 11%. Всего за тридцать лет количество рабочих мест в производстве уменьшилось на две трети, оставив всего 500 тысяч рабочих.[57]
57 О деиндустриализации Лондона: http://www.museumotlondon.org. uk/English/Collections/OnlineResources/X20L/Themes/1376/1127/.
От автобусных заводов британской корпорации Leyland до стекольного производства James Powell and Sons, от производителя мыла Pears до производителя пылесосов Hoover, чье название стало нарицательным в английском языке, ни одна производственная компания не была в безопасности. Лондон даже не был центром британской промышленности; эта картина запустения повторилась прямо в промышленном сердце Великобритании. По всей стране между 1979 и 2006 годами число людей, занятых в производственной сфере, упало на 50%, с 7 миллионов до 3,4 миллиона без малого.
Упадок в производственных профессиях гораздо теснее связан с переменой в отношении Запада к будущему в науке, информационных технологиях и инженерных дисциплинах, чем с любыми внешними экономическими факторами, на которые списывали этот упадок. Разумеется, китайские компании умеют производить товары дешевле, и потому у западных экономик всегда будут сильные доводы за то, чтобы уступить им производственный сектор (и не последний из этих доводов — сравнительное преимущество); однако они обязаны были активнее бороться в тех областях, где все-таки имели сравнительное преимущество (об этом подробнее ниже).
В США количество выпускников по инженерным специальностям на уровне бакалавра (без аспирантуры) достигло пика примерно в 80 тысяч в год к середине 1980-х, затем, ближе к новому тысячелетию, это число упало примерно до 65 тысяч в год. Между тем в Китае в 2008 году училось около 3,7 миллиона студентов инженерных специальностей — даже в пропорциональном отношении (с учетом, что население Китая в четверо больше населения Америки) это существенная разница. Еще в 1999 году в Китае больше 70% студентов получили первые степени по научным и инженерным дисциплинам. Тогда как, по данным из статьи в Forbes за 2009 год, США предпочитают юристов инженерам в соотношении 41 к 1![58]
Чем пристальнее вглядываешься, тем страшнее кажется картина. К 2004 году США занимали семнадцатое место среди стран по доле молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет, получивших образование в области естественных и технических наук, тогда как в 1975 году США имели третье место. Конечно, качество имеет значение, поэтому у Запада, пожалуй, есть некоторая отсрочка — хотя, по всей вероятности, небольшая, — поскольку качество выпускников в Китае и остальном мире все же еще должно догнать западные стандарты.
И все-таки на Западе инженерные специальности вышли из моды. В 1950-х и 1960-х лучшие и умнейшие американцы в основном шли в промышленность и работали на передовой технического прогресса, к 1990-м годам верхние 10% талантливейших переметнулись в сферу услуг — главным образом в банковское дело и консалтинг. Сначала выпускники были созидателями (например, инженерами нефтяных компаний и дипломатами госдепартамента в 1950-х и 1960-х годах); потом, в 1970-х и 1980-х, они стали директорами корпораций в нефтяных и технологических компаниях, таких как IBM; потом говорунами, такими как инвестиционные банкиры и консультанты по управлению; и, наконец, спекулянтами, такими как менеджеры хедж-фондов и частных инвестиционных 58 Соотношение между юристами и инженерами в США: East versus West // Forbes. 11 мая 2009 года, http://www.forbes.com/forbes/2009/0511/024-opinions-science-psychology-ideas-opinions.html.
компаний, в 1990-х и 2000-х, вплоть до сегодняшнего дня.
В докладе о научно-технических показателях за 2004 год, представленном президенту Джорджу Бушу-младшему с приложением под заголовком «Возникновение острой проблемы научно-технических трудовых ресурсов», говорится о «тревожном сокращении числа граждан США, получающих образование с целью стать учеными и инженерами, в то время как количество рабочих мест, требующих научной и инженерной подготовки, продолжает расти».
Ситуация по ту сторону Атлантики не очень отличается. Наглядным примером того, как качнулся маятник прочь от естественных наук, является нерадостный отчет политехнического факультета Гламорганского университета за 2004/05 академический год. Чтобы поощрить школьников выбрать инженерные специальности в качестве профессиональной и научной карьеры, представители кафедры посетили несколько школ Великобритании, встретились примерно с 1500 шестиклассниками и отметили, что на первый же вопрос: «Чем занимаются инженеры?» — большинство отвечало: «Инженеры ремонтируют автомобили и стиральные машины».
Как странно думать, что в Британии XXI века так называемым образованным ученикам не рассказали, что делают инженеры, — возможно, потому, что тамошняя система образования не считает инженерную профессию актуальной для современного западного общества.
Если взять дневник мальчишки за период между 1930-ми годами и 1960-ми, скорее всего, там нашлись бы вырезки из газет об инженерных чудесах, о подвесных мостах, железных дорогах и самолетах, может быть, даже принцип действия атомной бомбы. Но не сегодня. Откройте сегодняшний дневник, и на его страницах будут фотографии футбольных команд и мальчиковых групп. Британский изобретатель Джеймс Дайсон сказал об этом так: «Ребенком я разглядывал вырезки из журнала „Игл“, который писал о том, как работает все что угодно — от ракет „Бладхаунд“ до морских буровых вышек… Именно внутренности увлекали и вдохновляли… Что происходит между детством и зрелостью? Мы выдавливаем это из них. Мы клеймим позором инженерное дело и подталкиваем детей, чтобы они становились „профессионалами“ — юристами, бухгалтерами, врачами… Инженер превратился чуть ли не в ругательство. Нам говорят, что „это устаревшая область“ и что мы теперь „постиндустриальная страна“».
