— После свинки он стал стерилен. Трей никогда не мог быть отцом ребенка.

Она резко поставила свой стакан, не заботясь о том, что на ее изящном кофейном столике из дорогого дерева мог остаться влажный след.

— Это невозможно, Джон. Он лжет. Уилл — его сын. Я больше никогда ни с кем не была.

Джон взял две картонные подставки на боковом столике и подложил их под стаканы с виски. Затем он сжал ее руки.

— Нет, была, Кэти. Ты была со мной.

В криминалистической лаборатории Департамента национальной безопасности в Амарилло шериф Рэнди Уоллес в присутствии Деке и Чарльза Мартина вскрыл печать и высыпал содержимое той самой коробки с вещественными доказательствами на стол.

— Что-то подсказывает мне, что ты не собираешься посвящать нас в то, с чем связан весь этот переполох, Деке, — сказал Рэнди.

— Пока что нет, Рэнди.

Деке взял отрезанную переднюю лапу рыси и присоединил ее к чучелу на подставке, которое он принес с собой. Она явно встала на свое место.

— Ага, — сказал он, ничуть не удивившись.

После этого он нашел два пластиковых пакетика с образцами неидентифицированных отпечатков пальцев, выбрав их среди отпечатков Донни, снятых до того, как было увезено тело, Лу Харбисона и всех остальных. В одном пакетике, отмеченном буквой «X», лежали две карточки с одинаковыми отпечатками, снятыми с журналов и шнура. В другом, на котором стояла буква «Y», был набор отпечатков, взятых с узла удавки, но отсутствовавших на порнографических картинках.

Деке протянул пакетики Чарльзу.

— Давайте проверим, соответствуют ли эти отпечатки отпечаткам на кубке.

Руками, затянутыми в латексные перчатки, он вытащил из бумажного пакета приз из желтой меди в виде овального футбольного мяча. Чарльз с Рэнди ошарашенно уставились на памятную гравировку, гласившую: «Трею Дону (ТД) Холлу, как наиболее ценному игроку футбольного чемпионата среди школьных команд сезона 1985 года по версии спортивных журналистов Техаса». Рэнди даже присвистнул.

— Матерь Божья! Ты что, шутишь?

— Боюсь, что нет, — ответил Деке.

Он вытащил этот кубок из застекленного шкафа в надежде, что Мейбл Черч никогда не вытирала его от пыли своей тряпкой.

— Что ж, давайте поглядим, — сказал Чарльз и повел их за собой в комнату, где стояли компьютеры, рентгеновские установки и прочее аналитическое оборудование.

После процедуры снятия отпечатков пальцев со спортивного трофея он вывел их на экран монитора, чтобы сравнить с образцами на имеющихся у них трех карточках. За считаные секунды система просигнализировала: полное совпадение.

— Похоже, что ты оказался прав в своих догадках, — взволнованно произнес Чарльз, — по крайней мере в отношении отпечатков «Х». Нет никаких сомнений, что человек, державший в руках этот кубок, прикасался также к журналам и электрическому шнуру.

— Вот это да! — воскликнул Деке.

— Но, — Чарльз указал на карточку, на которой были отпечатки, взятые только с узла удавки, — на кубке также есть и отпечатки «Y».

— Что? — вырвалось у Деке.

— Да ты сам посмотри. — Он отошел в сторону, чтобы пустить Рэнди и Деке к монитору, на котором были выведены изображения. Линии отпечатков «Y» явно совпадали с отпечатками с кубка.

— Господи! — воскликнул Деке. Значит, у Трея был сообщник, вероятно, кто-то из одноклассников! Он бы не поехал в дом Харбисонов в одиночку!

— Ну ладно, Деке, рассказывай, в конце концов, в чем тут дело, — попросил Рэнди.

— Прости, Рэнди, но я не могу позволить себе что-то утверждать, пока не уточню для себя еще несколько деталей.

Чарльз также выглядел заинтригованным.

— Двадцать два года — время немалое, — заметил он. — Если ТД Холл был каким-то образом замешан в том, что произошло тогда, получается, что ему было… сколько? Семнадцать?

— Верно, — сказал Деке.

— Ну, Деке, ты даешь, черт побери! — недовольно воскликнул Рэнди. — Выдернул меня в Амарилло в пятницу вечером, когда я собирался попить с ребятами пивка, и все из-за того, что ты опять начал раскручивать убийство, которое Холл, возможно, совершил в семнадцать лет, то есть черт знает когда!

Лицо Деке было непроницаемым, когда он начал складывать вещественные доказательства обратно в коробку. Двое полицейских в шоке переглянулись.

— Боже мой, — пробормотал Рэнди.

Вернувшись в машину, Деке составил план действий, который теперь включал предположение, что к смерти Донни Харбисона был причастен не только Трей, но и кто-то еще. Деке даже удивился, что ему самому в голову не пришла мысль, что в происшедшем должны были участвовать два мальчика: один держит животное, другой оставляет на нем метку. К тому же на подобную шалость школьник решился бы, заручившись поддержкой напарника. Трею нужен был приятель, с кем он мог разделить риск и опасность, который засвидетельствовал бы его отважный поступок, когда он потом будет им хвастаться.

Так что теперь Деке предстояло выяснить, кем был этот «кто-то», чтобы отследить этого человека и заполучить его отпечатки пальцев. Рэнди согласился дать ему этот уик-энд на проработку собственных подозрений, прежде чем к делу подключится полиция. Неизвестный сообщник, вероятно, должен был быть игроком команды 1985 года, который находился у Трея на коротком поводке, — а это была, по сути, вся команда, за исключением Джона Колдуэлла. Трею никогда бы не удалось подбить Джона принять участие в выходке с причинением вреда невинному животному. Деке должен допросить Рона Тернера и выяснить у него имена тех игроков команды, которые были готовы сделать все для своего звездного квотербека. Большинство членов команды образца 1985 года уже давно покинули Керси, но у него были их адреса, которые он взял у Мелиссы, готовившей список приглашенных на встречу одноклассников по случаю двадцатилетия окончания школы.

Он взглянул на часы на приборной доске. Почти 15.00. Если хорошенько притопить, он сможет вернуться в Керси за час с небольшим и попробовать застать Рона, пока тот еще трезвый.

Подъехав к дому Тернеров, к зданию из красного кирпича с красивыми коринфскими колоннами, Деке с внутренней грустью отметил, как изменилось это место. В свое время этот большой двухэтажный особняк, выглядевший посреди тщательно ухоженного участка как шедевр архитектурного искусства, был достопримечательностью Керси. У жены Рона, когда они поженились, деньги и так были, а потом она еще получила большое наследство, и именно ее средства позволяли Рону жить в доме, который он не смог бы приобрести на зарплату тренера. Сегодня же, судя по заброшенным клумбам и лужайке, неподстриженной живой изгороди и растрескавшемуся асфальту на подъездной дорожке, это место постепенно приходило в запустение.

«Какой стыд», — подумал Деке. Рон Тернер был одним из лучших действующих тренеров школьных команд, но жизнь его пошла под откос, когда от лопнувшего аппендицита умерла его дочь, совсем немного не дожившая до своего девятнадцатилетия. После этого он еще лет пять проболтался на тренерской работе, делая с посредственными командами все, что было в его силах, но затем ушла из жизни его жена — и он сломался. Последнее, что Деке слышал о нем, было то, что Тернер сильно пьет и живет отшельником в доме, где когда-то правил подобно королю.

Деке нашел номер Рона в справочнике Керси, который возил с собой в машине, и позвонил ему заранее, чтобы убедиться, что тот дома.

— Заходите, конечно, но не ожидайте, что вам откроет дворецкий, — хихикнул тот.

Дверь он открыл практически сразу же после того, как Деке нажал кнопку звонка. Сейчас он очень слабо напоминал собой того физически крепкого тренера, которого игроки, ставшие под его руководством чемпионами штата, несли по городу на своих плечах.

— Ну-ну, шериф Тайсон, я понятия не имею, что вас привело ко мне, но все равно чертовски приятно вас видеть.