- Да. Надо собираться. Мы должны идти, - ответил, имея при этом совершенно отсутствующий вид, в лучших традициях Бенедикта Камбербэтча. – И я всё же должен подумать, - он подошел к карте и позвал Солар.

- Найди Кересса. Мне нужна будет ваша помощь. Ты поведешь её, - сказал он, наклонившись, и положа руку ей на холку.

Рысь резко дёрнула коротким хвостом и исчезла где-то за деревьями вверх по склону.

- Прямых маршрутов нет! Нам придётся сделать десяток перебросок, - он всё ещё странно смотрел на меня, - И я не знаю, как ты это перенесёшь.

- А в чём, собственно, проблема?

- Переход – большой стресс для организма, и с непривычки он начинает давать сбои. У всех по-разному. У кого-то сердце, у кого-то пищеварение, ну ты понимаешь?

- Вспомнила! Ты спрашивал, заметила ли я, как переместилась? Я вспомнила сейчас, что у меня сердце будто пропустило пару ударов тогда. Видимо, это и было оно? Или… что ты имеешь в виду, говоря о пищеварении? – я подвигала лицом.

Он кивнул, едва заметно дёрнув уголками губ.

- И это тоже. В тот момент перемещаешься, в буквальном смысле, из одной плотности в другую, с магнитных линий своей реальности на совершенно другие в нашей. Я уже не говорю об атмосферном давлении. Мгновенный перепад - и кровь носом – самое безобидное, что может произойти.

- Упс, - кажется, мне повезло при транзите.

- Я должен посоветоваться с другими хранителями или найти странника. Возможно, он поможет открыть прямой портал, - Иллай явно спешил, укладывая свой рюкзак.

Я же ошарашенно застыла, подобно каменным глыбам, у которых мы расположились.

- Ты, что же, оставишь меня сейчас? – ужас в своём голосе я услышала будто со стороны.

- Не волнуйся, мои друзья будут с тобой рядом!

- Солар?

- И Кересс. Он присмотрит за вами. А Солар подскажет как себя вести и куда идти, ты, главное, внимательно следи за ней. Подержи-ка.

Почему все постоянно просят меня подержать вырывающиеся рюкзаки? Можно подумать, я - блин от штанги! А я – нет, совсем не он. Заглушка для блина, не больше!

В детстве мне очень нравился рассказ Бредбери про инопланетянина И-Ти. Там он очень трогательно описывал тоненькую маму детей, с ручками-палочками. Я и подумать тогда не могла, что сама вырасту в такое же вот мелкое недоразумение, что, впрочем, меня вполне устраивало. Как говорил папа, любой полурослик чувствует себя рядом со мной богатырём. И внимания парней мне, в принципе, хватало. Хотя, исключительно вниманием обычно всё и ограничивалось.

- Кересс – кто? Другой хранитель? Или тоже рысь?

Иллай рассмеялся.

- Можно и так сказать. Он беркут.

Что???

- Беркут?! – почти выкрикнула я. – Ты с ума сошел! Они даже на людей нападают! А я, так вообще легко сойду за дичь с моим-то ростом!

- Вот видишь, он вас защитит. Если Кересс кричит, смотри за Солар, это значит дикий зверь поблизости или человек.

- Неизвестно, что хуже, - я нервно икнула.

- В смысле?

- У нас звери обычно гуманней и не нападают без нужды. – Я снова громко икнула. Ёлки, теперь я буду квакать минимум полчаса. - Ик… - Я отчаянно пыталась задержать дыхание.

Мы с ребятами в тот день как раз почти подошли к Куперле, и оставалось только переправиться через Нугуш, чтобы встать лагерем на горе, той самой, где красота и звёзды. Это был шестой день пути, и мы порядком нагулялись, идя по маршруту стратегическим зигзагом.

Переправляться решили на лодке, для начала отправив вещи. Заниматься этим вызвались, естественно, неугомонные Арсеньев и Гедройц. Никто уже давно не возражал, потому что у остальных сил оставалось разве только закинуть рюкзаки в лодку и лечь на землю, что мы всей командой и сделали.

Я жевала травинку и смотрела, как Валерка с Борькой кружатся на одном месте, борясь с незаметным с берега течением, и гогочут.

- Грыбы!

- Сам грыбы! – орал Валерка, пытаясь разглядеть дно и зацепиться за что-то веслом.

- Да ты не гребёшь, ты подгоняешь!

В общем, причалили они метрах в ста от нас.

- Если они так обратно возвращаться будут, мы до завтрака не переправимся, - безразлично предположил Игнат.

Ребята вытащили лодку на берег и стали выгружать наши вещи. Перетаскав всё подальше, на сухую траву, они уже разворачивались обратно, но тут Валерке приспичило в кусты. Борька, разумеется, отправился следом.

Дальше всё произошло молниеносно. Внезапно из кустов выскочил огромный мужик, молча выхватил обрез, и выстрелил прямо в ребят. Арафатку, что была у Валерки на шее и плечах, разорвало в клочья прямо над рукой. Борька, совершенно рефлекторно, размахнулся веслом, которое по рассеянности забыл оставить в лодке, и оглушил аборигена.

- Что это было? – спросил он у Валерки. Они оба недоуменно смотрели на лежащего громадного мужика и не двигались. Валерка пожал растерзанной арафаткой.

- Не. Не пойдём больше в кусты.

- Ага. До дома.

Так быстро, наверное, никто из нас никогда не переправлялся через брод за весь поход. Я уж молчу про стометровку, которую мы одолели в одном прыжке.

- Живы? – Владимир Николаевич, совершенно белый, осматривал обоих.

- Живы. Арафатку… жалко… - жалобно протянул Валерка.

- Гедройц! Мать твою! – заорал на него профессор и обнял сначала одного, потом другого.

Тем временем, Артём с дядей Сашей-Всётаки связывали мужика, который был без сознания. Никаких документов у него при себе не было. Только коробка с патронами. Её и обрез проводники конфисковали, отправив контуженного в Нугуш уазиком с егерями, который мы обнаружили у водопада. Выяснить, что стало причиной нападения нам так и не удалось, вероятно, он был сильно пьян.

Глава 3

Время было уже к обеду, и мне становилось жарко - солнце тягуче разогревало всё вокруг, включая меня саму. Я поискала Солар глазами и когда та оглянулась, присела на землю. Рысь тоже остановилась, лишь чуть-чуть повернув голову, наблюдая за мной. Всё-таки, все кошки – одинаковые задаваки!

Я вытащила из рюкзака кеды и переобулась. Теперь будет проблема, куда пристроить мои любимые высокие ботинки. Они, конечно, тяжеловаты для переходов, но в дождь и на переправах им однозначно не было равных. Я привязала их шнурками коромыслом по обе стороны рюкзака, прихватив резинками, чтобы не болтались. Идти стало легче, а рюкзак тяжелее и пора было задуматься об обеде, но Солар никак не становилась на привал.

Мы обходили Иремель с востока и направлялись к хребту Зигальга почти на север. Крюк выходил приличный. И это было… впечатляюще.

Кажется, я всю жизнь мечтала о чём-то подобном. Или нет. Пожалуй, о таком даже и мечтать-то не могла.

Я шла по чужому, и такому похожему на наш, Уралу одна, завороженная звенящей чистотой. Ни-ко-го. Дремучий лес шипел тихо ветрено, переговаривался птичьими вскриками и трелями цикад, шуршал прошлогодними сухостоями: “Тррр-к-к”, “Аи-аи-аи”. Что это за птицы такие? Вот дятел застучал далеко где-то. И опять, “Тррр-к-к”. Терпко пахнуло прелой хвоей и горько мхом. Я вдохнула мир и открыла глаза.

Лес должен был бы пугать, а всё было совсем наоборот. Снова чувствовалась необъяснимая эйфория. Анька была права, когда говорила про пиявок. Ощущения были очень схожи с эффектом от гирудотерапии, несколько сеансов которой я испытала на себе пару лет назад, после затяжной осложненной простуды. Признаться, решиться на процедуру было жутковато, а вот побочный эффект в виде ведра эндорфинов порадовал очень. Пару дней я блаженно улыбалась, во всём радостно соглашаясь с родителями. Мама была счастлива, а папа нервно изучал в интернете свойства пиявочной слюны.

Или, может, из земли здесь выделялся какой-то особенный газ? Я погрузилась в странное умиротворение. Остатки здравого смысла стучали в висок тоненьким ювелирным молоточком о том, что надо бы бояться и беспокоиться о возвращении домой, о том, что я одна посреди дикого леса, о том, что незнакомец без возраста отправил меня с двумя хищниками… куда? Я даже не знала, куда именно иду. И это было несколько волнительно и… опасно?