Еще позднее, в Перекраску, имена павших внебашенников ненадолго всплыли из небытия. Но не потому, что Консенсус решил вдохнуть в проект освоения Крыши новые смыслы. Просто по отсекам поползли смутные слухи о том, что героев ликвидировали сами соглядатаи. И как раз из-за упомянутого выше злогребучего фундамента Западного крыла, куда наши внебашенники, якобы, буквально уперлись носами, с невероятным трудом вскарабкавшись на крышу. Разглядеть лежавшие выше этажи герои не смогли, скафандры конструктивно не позволяли им задирать подбородков. По возвращении, герои имели неосторожность упомянуть увиденное в отчете. Соглядатаи запаниковали, приняв скоропалительное решение зачистить их, лишь бы сохранить страшную тайну. Внебашенников срочно отправили на новый подвиг, а когда герои очутились за Внешними стенами, предательски перекрыли кислородный шланг…

Помню, как вытянулось отцовское лицо, когда кто-то принес ему желтую стенгазету с этой статейкой.

— Вранье! — отмахнулся Отец. — Даже сволочи вроде соглядатаев не пошли бы на такое злодейство! Внебашенники были самым лучшим, что у нас было, ими гордился весь Красноблок. Кроме того, я просто отказываюсь верить, чтобы мы, при всем нашем головотяпстве, оказались так низко по отношению к Западному крылу! Допустим, у нас так и не научились делать джинсы, чипсы, гигиенические прокладки и стринги, это безусловный факт, но, Подрывник меня подери, наши успехи в фундаментальных науках неоспоримы! Наши технари завоевали признание на уровне всего Дома, среди них полно лауреатов Шнобелевской премии, а по многим важнейшим промышленным показателям мы далеко опередили Пентхаус! Возьми хотя бы производство саперных лопаток! Или телогреек с валенками! Они до сих пор не имеют аналогов!! — скомкав газету, Отец отправил ее в мусорное ведро. Я очень хорошо понимал его чувства, ему действительно было обидно за титанические усилия целых поколений стройбанов, пущенные по Ветру Перемен в Перекраску, когда Консенсус устроил проветривание. — Может, эти проныры, вольные штукатуры, таки нашли под обоями легендарный Генплан, спрятанный там Кхерамом незадолго до того, как трое киллеров сунули Великого прораба в бетономешалку? — добавил Отец, немного остыв. — Нашли и пустили в ход…

Что мне было сказать ему на это? Как знать, если Прораб Кхерам не был вымышленным персонажем, специально изобретенным Вольными штукатурами, чтобы под предлогом поисков его Наследия беспрепятственно шастать по этажам, срывая приглянувшиеся им обои, то, возможно, догадка Отца была верна. Потому как, в составленной лично Архитектором документации наверняка имелись бесценные УКАЗАНИЯ СВЫШЕ по части того, как сделать Дом идеальным для проживания райским уголком. Скажем, придав ему правильные, выверенные в Божественных Инстанциях пропорции и формы. Соблюдя которые, можно обеспечить снабжение воздухом самотеком, без дурацких вентиляторов, генераторов и связанных с ними бессовестных спекуляций воздушными траншами, а чисто за счет изящества эргономических решений. Чтобы жильцы, наконец-то, надышались и сделались счастливы. Кто мог поручиться, что, заполучив столь уникальные сведения, мазерфакелы станут делиться ими с остальными жильцами, а не применят их тайно, устроив себе комфортные условия в Пентхаусе. А в остальном Доме — хоть трава не расти. Разве хоть когда-то было иначе?

На мой взгляд, был еще один вариант. Обнаружив гипотетический идеальный Генплан, Вольные штукатуры могли закопать его еще глубже. Или сунуть в измельчитель овощей. Почему бы и нет? Сведущие в конспирологии жильцы подозревали штукатуров в тесной связи с учредителями всемогущего Биллиардного клуба, а они и без Генплана Кхерама практически безраздельно владели Домом через контрольные пакеты акций МВФ и, таким образом, были кровно заинтересованы в том, чтобы законсервировать сложившийся Домопорядок разом со всеми присущими ему гнойными язвами вроде социальной несправедливости, наркомании, проституции и других негативных явлений.

— Разве из этого не следует, что беляки были правы, когда решительно отреклись от Дома и всего мирского, позволив хамысарам спихнуть себя в Балласт? — спросил я у Отшельника. — Какой смысл бороться, если настоящим Смотрящим Дома является павший подрядчик Люминофор, а благой Архитектор давно отвернулся от нас по каким-то неизвестным нам причинам?

— Ну, тут мы вторгаемся в теологические сферы, где априори допускается наличие неких надприродных сил, которые вершат судьбы Дома, незримо управляя волей жильцов посредством недоступных нашему пониманию инструментов, — ушел от прямого ответа старик, дав понять, что недостаточно хорошо владеет вопросом. Им, правда, скорее всего, вообще никто толком не владел, включая самых сведущих теософов прошлого, включая Парацельса и Фому Аквинского. О Люминофоре даже им было известно немного. Скупые сведения черпались, главным образом, из Начертания, великой религиозной книги обетованцев, являющейся культурным достоянием всех жильцов. Так вот, там, в частности, сообщалось, что некогда, на весьма отдаленном теперь этапе геологоразведочных работ, предшествовавшем закладке Дома, Люминофор пребывал на отличном счету, Архитектор не чаял в нем души и даже прочил себе в преемники. Однако позднее, когда оформляли ипотеку, между ними возникли трения, переросшие в жестокий конфликт, кончившийся для Люминофора печально, увольнением по статье с возбуждением уголовного дела, отправившего его в астральную тюрьму. Якобы, Люминофор невзлюбил жильцов, приревновав к Архитектору. И вознамерился коварно умертвить их, оставив открытыми оконные проемы. Те самые, что мы привыкли закладывать кирпичом. Разумеется, им была придумана лукавая отговорка, он, дескать, всего лишь хотел, чтобы жилые помещения были должным образом освещены. Не поленился, подсчитал минимальную величину совокупного светового потока, выведя результат в люменах на квадратный метр. Иначе помещения будут слишком темными и определят мракобесие своих обитатели на годы вперед, твердил этот хитрец, уговаривая Архитектора подмахнуть документ, не глядя. Если бы это случилось, Архитектор разделил бы с ним ответственность за гибель жильцов и Ему не осталось бы ничего другого, как списать трагедию на несчастный случай, не обвинишь же сам себя в преступной халатности, повлекшей множество жертв. К счастью для населения, Архитектор разгадал преступный умысел заместителя и попер со всех постов. Посаженный под домашний арест Люминофор не унялся, строчил апелляции и спамил на форумах, пока терпение Архитектора не оборвалось. Небесная канцелярия переквалифицировала дело из экономического в политическое, Люминофора обвинили в межэтажном терроризме, объявили Подрывником и низвергли в Застеночное пространство. Так, кстати, интерпретировала эту древнюю драму Рита. Только, в отличие от Фомы Аквината, она считала, что Люминофора подло оболгали.

— Кто? — помнится, посмеивался я. Мы были молоды, и я не воспринимал будоражившего ее рассказа всерьез.

— Самозванец ГИП, который, с тех самых пор, выдает себя за Архитектора, но не является им! У меня полно косвенных доказательств!

— Это еще каких?

— Возьми хотя бы настоящее имя Архитектора! Разве не подозрительно, что никто в Доме не знает, как его зовут?! Доподлинно известно лишь, что оно сокрыто от смертных за Священным Триграмматоном, то есть, аббревиатурой из трех заглавных букв: «Г», «И» «П». Считается, эта тайна — волшебный ключ ко всему Домозданию, тот жилец, кто сумеет ее разгадать, получит неограниченную власть над Домом, в буквальном смысле, схватив Архитектора за бороду. А у меня вопрос: с чего бы это такая секретность? Зачем наводить тень на плетень, если у них наверху, в Небесной Канцелярии, все по-честному?! Ты понял, Генри, куда я клоню?! Если там сидит Архитектор, нет никакой нужды скрытничать. Если он куда-то уехал, оставив вместо себя легитимного зама, тоже не надо пускать электорату пыль в глаза. Ставишь на бланке перед должностью две буковки — И.О., разборчиво расписался, и порядок! А вот если Архитектора подменили, если мы имеем дело с узурпатором, которого можно шантажировать, заполучив неопровержимые доказательства…