Вытащенные на террасу разнообразные столы превратились в один длинный стол, накрытый белой скатертью – на нее ушло два десятка полотенец, – а разнокалиберные стулья сделались совершенно одинаковыми и весьма изящными. Вперед выступила Мара в элегантном парчовом платье, плоде трудов Шоны – именно сестра Блейда старательно сшила вместе два фартука и скатерть, служившие ему основой, – и указала гостям их места.

За Марой шел Дерк. Накануне Шона и Мара допоздна трудились над нынешним его нарядом. Он был пошит из бархата цвета индиго – идея принадлежала Калетте, – а в складках струящегося плаща проглядывало звездное небо. Это было настоящее ночное небо и настоящие звезды, хоть они и казались маленькими и далекими. Кверида, естественно, это диво проигнорировала.

– Я рада, что вы проявили благоразумие, волшебник Дерк, – сказала она.

– Не благоразумие, а смирение, – отозвался Дерк.

Вчера, пока он в темноте трудился над садом, он сообразил, что сможет вынести все это, только если пообещает себе заняться какой-нибудь совершенно новой разновидностью животных – сразу же, как только все это безобразие закончится.

Барнабас же, подобно всем прочим прибывающим волшебникам, был совершенно очарован плащом.

– Это что, настоящее небо? – тут же спросил он. – А как это сделано?

Дерк приподнял руку, взглянул на чудный плащ – а подбой так трудно было закрепить! – и сказал:

– Да это просто одна из маленьких вселенных Мары.

Мара оскорбленно отвернулась и повела Квериду к предназначенному для нее креслу. Похоже, им было о чем поговорить. Дерк мысленно проклял Оракула. Не то чтобы он уж очень сильно недолюбливал Квериду, но из-за всей этой ерунды с Темным Властелином их отношения с Марой и так уже обострились, и Дерка томило предчувствие, что в конечном итоге они могут совсем отдалиться друг от друга. Он мрачно сказал Барнабасу:

– Мы решили разместить вас с Кверидой на том конце, где будет сидеть мистер Чесни.

Когда Барнабас уселся на золоченый стул, который, вообще-то, был как раз Шониным табуретом для пианино, по лестнице поднялась Калетта и с глухим стуком опустила на пол очередную бочку с пивом. Барнабас восторженно уставился на угощение.

– Ого! – воскликнул он. – Собственное пиво Дерка?

Калетта глянула на него большим черно-серым глазом, коротко кивнула и удалилась.

«Почему они молчат?» – удивился Блейд, проходя по террасе. В руках у него был самый большой кофейник, какой только нашелся в доме. Перед Блейдом шествовала Эльда и везла тележку, заставленную вином, бокалами и кружками. Грифонша полчаса возилась вместе с ним на кухне и не произнесла за это время ни единого словечка. Наверное, это как-то связано с планом Кита. Чушь какая. Блейд нервничал. Он уже успел устать. Кроме того, он сегодня не выспался – его ни свет ни заря разбудило поскрипывание и потрескивание чрезмерно растянутой крыши. Ни у кого так и не нашлось свободной минутки, чтобы привести ее в порядок. А теперь уже и не найдется. На данный момент Блейду было поручено проследить, чтобы каждый из восьмидесяти с лишним гостей получил именно тот напиток, который он предпочитает. И вот он обходил стол с кофейником и с тележкой. Ему показалось, что гости выглядели утомленными. Все они были облачены в официальные одеяния, красные, белые или черные, и казались в них бледными и усталыми. Да и бороды их не красили. Даже те волшебники, которых Блейд прежде видел без бороды, теперь вдруг обросли.

– О, это такое правило, – объяснил Блейду Финн, один из самых младших среди собравшихся волшебников. – Мистер Чесни и слышать не желает, чтобы маг, ведущий партию, был безбородым. Мне кофе, пожалуйста. А где вы его берете? Я его получаю исключительно благодаря турам. В прошлом году я специально попросил, чтобы со мной расплатились кофе. Очень уж он мне нравится.

– Отец выращивает, – ответил Блейд.

– В самом деле? – с живейшим интересом переспросил Финн. – А он не продаст мне немножко?

– Надо спросить, – отозвался Блейд. – Слушайте – а что же получается, мне тоже придется носить бороду? Ведь я же должен вести партию.

Финн смерил его удивленным взглядом.

– Ну-у… – протянул он. – Конечно, с бородой ты будешь выглядеть немного странновато. Посмотрим, что скажет мистер Чесни.

«Ну дела! – подумал Блейд. – Неужто они всерьез верят, что мистер Чесни правит всей вселенной?»

Когда все маги расселись по своим местам и принялись за напитки, из оконного проема в дальнем конце террасы выступила Шона в зеленом одеянии барда, которое необыкновенно ей шло. В руках у нее была скрипка. Волосы у Шоны были темнее, чем у Мары, – черные, вьющиеся и блестящие. Но в целом она унаследовала красоту матери. Когда девушка приложила скрипку к подбородку, некоторые маги восхищенно загудели. Шона зарделась и сделалась еще очаровательнее. Она выпрямилась и, чувствуя на себе восхищенные взгляды, заиграла – просто-таки божественно.

– Когда ты отучишь ее выделываться? – буркнул Дерк Маре, обходя гостей с бутылкой вина.

– Это само пройдет с возрастом, – прошептала Мара в ответ.

– Но ей уже семнадцать! – сердито прошипел Дерк. – Пора бы и поумнеть!

– Она хороша собой. Она чудесно играет. Она имеет полное право покрасоваться! – с нажимом отозвалась Мара.

Дерк только фыркнул. Ну вот, новые разногласия. Какое бы животное ему создать, когда все это закончится? Он еще почти не занимался насекомыми…

Дерк погрузился в раздумья о насекомых и вдруг почувствовал, что кто-то еще взаимодействует с магией Деркхольма. Судя по ощущениям, это был Барнабас. Дерк удивленно взглянул на волшебника.

– Все в порядке, – отозвался тот. – Просто я несколько лет назад сотворил для мистера Чесни самодвижущийся экипаж. Ну тот, у которого мотор спереди. И он всегда ездит тут в нем. Так что он вот-вот будет.

«Ну вот, начинается», – подумал Дерк. Он, как и все гости, взволнованно уставился в сторону ворот. С террасы в той стороне не было видно ничего, кроме самих ворот и неба, но Дерк чувствовал, как чужое магическое создание приблизилось к Деркхольму и остановилось. Вскоре на аллее показались Дон с Лиддой; они шествовали, степенно помахивая хвостами, а за ними бодро шагали четыре очень деловых человека в строгих темных костюмах. Четыре! Дерк встревоженно взглянул на Мару. Та поспешно встала, освобождая место. Она взяла бутылку вина и присоединилась к Блейду.

– Неси закуски! – шепотом велела она.

– Сейчас.

Блейд не мог оторвать взгляда от новоприбывших. Все они были до жути коротко подстрижены, даже шагавшая последней женщина в узкой юбке в полоску. Самый низенький из гостей шел впереди, и он ничего не нес. Следовавшие за ним двое мужчин были повыше, и оба несли небольшие чемоданчики. Женщина несла чемоданчик и еще папку с бумагами. Гости шагали, не глядя по сторонам, и вид у них был до невозможности деловой. Блейд неожиданно разобиделся: отец допоздна трудился над садом, а они даже не взглянули на него! А ведь сад получился чудесный! Эти чужаки не обратили ни малейшего внимания на Дона с Лиддой – а ведь грифоны тоже выглядели потрясающе. Их расчесанная шерсть блестела, а оперение сверкало золотом на сине-красно-зеленом фоне сада.

«Может, у меня все-таки есть чувство семейной солидарности!» – подумал Блейд. Вот было бы здорово, если бы орхидеи тяпнули кого-нибудь из этих типов! Блейд мог поручиться, что Шона полностью разделяет его чувства. Она заиграла бодрый марш, в темпе походки гостей.

Гости поднялись по лестнице. К разочарованию Блейда, орхидеи чего-то испугались. Они, правда, попытались цапнуть женщину, но и то как-то не очень убедительно. Она даже не заметила. Шагавший впереди мужчина держался так, словно его каждый день встречали восемьдесят волшебников и он давно к этому привык. Он решительно направился к свободному месту во главе стола и занял его, словно само собою разумелось, что оно предназначено именно для него. Двое мужчин уселись по бокам. Женщина взяла освобожденный Марой стул и переставила его так, чтобы оказаться почти что за спиной у первого мужчины. Тот не глядя протянул руку, и женщина вложила в нее чемоданчик. Мужчина швырнул чемоданчик на стол и с резким щелчком расстегнул замочки.