Тарпи осушил свою чашку и сказал:

– Собирай ребят, капрал. Ближайшим рейсом мы улетаем обратно на Прайм-Уорлд.

Динсмен навсегда выведен из игры. И о том капитане, посланном Императором, больше нет нужды беспокоиться. Осталась одна забота – какой процент своих комиссионных отстегнуть преторианцам-дезертирам, чтобы они не чувствовали себя обиженными – шли на дело, а все кончилось раньше, чем началось.

На Хизе ходила горькая шутка, что широкая река, протекавшая через центр столицы, была единственной рекой во Вселенной, которая когда-нибудь горела.

А она действительно горела – на протяжении нескольких дней. Докам, жилищам докеров и прочим строениям на ее берегах был нанесен огромный ущерб, равно как и прибрежной природе (в самой реке вся живность давно вымерла). Но даже после того, как огонь перестал бушевать на поверхности предельно загрязненной реки, таанские лэндлорды не ударили пальцем о палец, чтобы очистить ее, даром что они бесконечно рассуждали о своей любви к буколически простой жизни и нетронутой природе. Оно и понятно – аристократы-военачальники имели собственные усадьбы с чистенькими садами и чистейшими озерами и могли прогуливаться по тропкам своих парков, складывая оды, стилизованные под буколики, воспевавшие деревенский образ жизни. А что до крестьян, так пусть хоть дерьмо жрут.

Впрочем, какие доки, в каком веке и на какой планете не горели хоть раз? Можно взглянуть на пожар как на благотворный способ обновить городские районы. Впрочем, так оно и произошло – сожженное быстро отстроили и жизнь вернулась на берега отравленной реки.

Кхаг был отличной иллюстрацией вышесказанного. Популярность этого оживленного города зиждилась на двух причинах: он был важным транспортным узлом – и с речным портом, и с космопортом, вдобавок тут можно было раздобыть любой незаконный товар и предаться любым незаконным утехам.

Двое мужчин в баре мало отличались от обычной публики – разве что своими серыми мундирами тюремных охранников. Их заляпанные грязью штаны были заправлены в высокие болотные сапоги. Оба имели при себе оружие, но в Кхаге этим никого не удивишь – тут вооружены все поголовно. На кожаных поясах обоих мужчин в серых мундирах красовался одинаковый набор оружия: пистолет обычный и газовый, полицейская дубинка и газовый баллончик. Голоса у дружков были грубые, хриплые; оба были сильно под мухой и говорили чересчур громко. Один из них, его звали Киит, изрек с грустью, вперив взгляд в лежавший перед ними на стойке бара пакет с билетами и документами:

– Последний день, компаньон. Последний денек – и отчаливаем!

Его собутыльник Охлсн важно кивнул головой:

– Знаю-знаю. Ты удивишься, мистер Киит, но до меня вдруг доперло, почему мы с тобой в таком дерьме сидим.

– Да, проблем у нас хоть отбавляй.

– Не скажи, – возразил Охлсн. Он был на той стадии опьянении, когда в голову приходят блестящие идеи, но достаточно трезв, чтобы поддерживать здравый разговор с более пьяным собеседником. – У нас с тобой одна-единственная беда – мы никак не можем определиться в жизни, сидим между двух стульев.

– Не врубаюсь.

– А ты хлебни еще – и врубишься. Нас призвали, и нам придется оттрубить там цельных три года. И об чем мы будем мечтать, об чем будем маяться эти длинные-предлинные три года?

– По родине будем тосковать, вот чего мы будем там делать. Задница у нас будет свербеть – как бы поскорее вернуться.

– Ну и зря. Разве у воина задница свербит по дому? Стало быть, справедливо, что мы с тобой не принадлежим к военному сословию, кишка тонка!

– Уж больно ты нас круто!

– Поделом! Нам бы, дуракам, сейчас радоваться, а мы как в воду опущенные. Сам подумай – ведь там у нас будет какая-никакая, а власть! Сколько раз тебе доводилось вмазывать кому-нибудь просто потому, что тебе не понравилась его рожа? А там – можно. Сколько раз самые красивые цыпочки без ломания прыгали в твою постель? А там – все красавицы станут вешаться тебе на шею, потому как ты – власть.

– И в морду, и цыпочки – это законная часть нашей будущей работенки, Охлсн.

– Правильно. Но ты посмотри на нас со стороны. Мы принадлежим к низшему сословию, верно? Забудем про тоску, давай эти три года проведем с кайфом, заживем не хуже твоего офицера или какого аристократа! Гуляй, братва, не стесняйся!

– Для нас это совсем новое дело. Как бы оно не оказалось кучей дерьма.

– Не бери в голову, приятель. Если подумаешь, сам поймешь – бояться нечего. Мы здесь тем же делом заняты были, в тутошней тюряге, только без всякой для себя выгоды. Так что справимся.

Киит насупился, видно было, что он кочет вдуматься в слова товарища. Но усилию мысли мешало то, что он при этом разливал по стаканам остатки квилла из литрового графина. Чтобы не пролить ни капли, нужно было полностью сосредоточиться на процессе.

Момента, когда опустеет их графин, с нетерпением ждали Стэн и Алекс, сидевшие за столиком метрах в трех за спиной Охлсна и Киита. Теперь Стэн взмахом руки подозвал официантку.

– Видите этих двоих у стойки? Повторите их заказ – за наш счет.

Сунув официантке несколько кредиток, он посмотрел на Килгура.

– Угу, ты прав, – ответил Килгур на невысказанный вопрос. – Эти парни – то, что нам нужно.

Когда девушка принесла дружкам новый графин, озадаченные Охлсн и Киит поинтересовались, кто их угощает. Киит обернулся и вытаращился на пару сутенеров. Стэн высоко поднял свою кружку и улыбнулся. Киит и Охлсн переглянулись, вспомнили, как мало денег на выпивку у них осталось, и подсели за столик к переодетым имперским шпионам. Но доброжелательные физиономии сутенеров не произвели на них большого впечатления.

– Не люблю, когда меня угощает лицо неизвестное! – задиристо прорычал Киит.

– Мы братья Кемпбеллы, – ничуть не обидевшись, сказал Алекс.

– Братья! Я просек, чем вы занимаетесь, братики!

– У нас такого рода профессия, что без рекламы мы никуда, – сказал Стэн. – Никакие девочки не станут работать с нами, если мы будем выглядеть несолидно.

– Терпеть не могу сутенеришек, – заявил Охлсн. – Знали бы вы, как мы поступаем с ними там, у себя.

– Вот поэтому я и не суюсь к вам, туда, – сказал Стэн, наполняя их кружки.

– Не вешай нам лапшу на уши, – буркнул Киит. – Ты знаешь, кто мы такие, и угощаешь нас не за красивые глаза.

– Разумеется, нет, – согласился Стэн. – У нас с приятелем возникла одна проблема.

– Еще бы таким, как вы, не иметь проблем!

– И мы размышляем, нельзя ли пресечь это зло в зародыше, пока дело не зашло слишком далеко.

– Ну-ка я угадаю, – сказал Киит. – Одна из ваших шлюх нашла постоянного кавалера и намыливается выйти из бизнеса?

– Послушай, да этот парень умеет читать мысли в чужой голове! – с насмешливым восхищением сказал Стэн, обращаясь к Алексу.

– Вы, канальи, знаете порядки. Раз девка удрала, она больше не ваша. И на аркане не вернете. Остается только замочить со зла. Только не пробуйте подкупить нас, чтобы мы разыскали и вернули вам эту золотую дырку. Не пройдет. Сроду таким не занимались.

– Мы не настолько глупы, – сказал Алекс.

– В таком случае, какого хрена вы нас поите?

– Видите ли, эта девочка... – терпеливо начал Стэн, – она прелесть что за штучка. Но ума у нее с наперсток – спуталась кое с кем оттуда. – Стэн потыкал большим пальцем в потолок. Этот жест на Хизе обозначал представителя более высокого сословия. – Его третьей жене это пришлось не по нраву. Кончилось тем, что нашу подружку Дину обвинили в перекупке краденого и отправляют на планету-тюрьму.

– Какие страсти вы рассказываете! – криво ухмыльнулся Киит.

– А ведь она делала для нас такие большие бабки! – со вздохом произнес Стэн. – Поэтому я хочу, чтобы в тюрьме она ни в чем не нуждалась, чтоб с нее там пылинки сдували. Дина такая неприспособленная, такая хрупкая.

Киит и Охлсн озадаченно переглянулись.

– Чего же вы хотите?