Похожие действия нам пришлось выполнить и в отношении гостя, неудачно прыгнувшего с яхты и сломавшего два ребра. Причем мы по закону не несли никакой ответственности за тот случай. Стоит ли говорить, что, проявляя милосердие, мы не упускаем случая раструбить об этом, делая себе маленькую рекламу. Для этого пострадавшего администрация курорта также сделала оставшиеся дни пребывания бесплатными. Кроме того, ему безвозмездно отдали спинной корсет, чтобы было удобнее лететь на самолете. Однако несчастный наш гость прислал корсет обратно, сопроводив посылку очень трогательным письмом, копию которого он направил и в адрес нашего главного офиса. Вот и вышло, что вся эта волнительная история как бы осыпала нас всех розами похвалы и благодарности, хотя для отеля это было скорее неприятным потрясением.
Если уж говорить о всяких происшествиях, то у нас их намного меньше, чем в городских отелях. Зато каждая ситуация, возникающая на острове, существенно усугубляется отсутствием средств сообщения. Особенно в три часа ночи. Внешний мир для нас слишком далек, чтобы оказывать заметное воздействие. Нам известно, какие гостьи на самом деле проститутки, хотя прибывшие с ними господа регистрируют их и не выгоняют по утрам. У нас здесь не бывает бродяг, ищущих, где бы переночевать. Нет также жуликоватых консьержей, которые тайком поселяли бы в номера сомнительную публику, обделывали делишки с торговцами наркотиками или закрывали глаза на недопустимое поведение проживающих. Более того, консьержей у нас вообще нет. На курорте постоянно организуются какие-нибудь специальные услуги для отдыхающих, но основной их смысл в том, чтобы как можно больше денег было потрачено гостями именно на острове. Возвращаясь к консьержам, хочу добавить вот что. Ну, были бы они на нашем курорте, и что бы они могли рекомендовать отдыхающим? Поехать поужинать на остров «Фэнтези»? Или посетить какую-нибудь кофейню на материке? Может быть, прогулку на яхте? Нет, настоящий профессионал гостиничного бизнеса ни за что на свете не позволит, чтобы непрошеные советчики уводили от нашей кассы столь ценные золотые ручейки.
Наконец звонок из главного офиса. Принято решение — не стоит связываться с приятелями утопленника. Эти люди у нас не отдыхали, их проблемы нас не касаются. Страховая компания, обслуживающая наш отель, решительно отказывается вообще рассматривать этот трагический случай. Боссы сообщают мне, что наше участие в разбирательстве гибели человека неизбежно обернется кошмарным бумаготворчеством, оглаской и станет нежелательным фактом, бросающим тень на весь курорт. Я немного пытаюсь дискутировать, убеждая начальство, что отель и без того попадет в сводки новостей. Если же мы бесцеремонно прогоним компанию ныряльщиков, это негативно отразится на нашей репутации. Пускаю в ход даже не совсем уместные доводы об ухудшении кармы. В ответ руководство разражается таким презрительным хохотом, что кажется, будто его слышит вся Европа. Какое, к черту, ухудшение кармы? Снова пытаюсь объяснить, что курорт на отдаленном острове должен совершенно по-особому рассматривать вопросы милосердия и доброты к другим людям. Кому, как не нам, суждено время от времени попадать в ситуации, требующие помощи и поддержки из внешнего мира? Однако это вызывает следующую реакцию: главный офис интересуется, не выпил ли я с утра.
После этого разговора я готов наконец пойти к Гансу в центр подводного плавания, чтобы радировать на яхту о невозможности высадки на остров, о чем мы, естественно, сожалеем. Но в этот момент замечаю бегущего ко мне вприпрыжку доктора Сингха. Белая рубашка врача расстегнута и почти полностью вылезает из черных брюк, а волосы в совершенном беспорядке. Вдобавок он весь обливается потом. С тех пор как доктор около года назад приехал на наш остров, я никогда не видел его в таком состоянии.
— Успокойся, успокойся, — пытаюсь я привести его в чувство. — Мне только что сообщили, что чужаки не должны причаливать к нашему пляжу.
— Извини, что ты сказал? — немного отдышавшись, произносит Сингх, приглаживая руками волосы.
— Мне приказали дать им ответ в том смысле, что причаливать не разрешают.
— При всем моем уважении, сэр, — доктор делает глубокий вздох, — это преступно.
— Ты уверен?
— Да, сэр. Я — врач, и мой профессиональный долг дать заключение о смерти. Если вы прогоните этих людей, то мой долг не будет исполнен. Я должен выполнить мой долг — это моя работа.
Меня всегда раздражала манера доктора Сингха с пафосом расписывать свои достоинства. Тошно даже вспоминать все случаи, когда этот лекарь с жаром доказывал, что каждому сотруднику, пришедшему просить освобождение от работы, он обязан выписать больничный лист. Сингх так ни разу и не захотел понять простой и очевидный факт: некоторые люди попросту хотят таким способом увильнуть от работы. Но сегодня доктор меня приятно удивил, я просто готов расцеловать его. Получив такую поддержку, я, конечно же, не могу отослать несчастных людей обратно в просторы моря. Очень уж не по-человечески заставлять их поднимать паруса рядом с трупом, лежащим под палящим солнцем на палубе. Мне было бы стыдно смотреть в глаза людям, если бы пришлось до буквы подчиниться указаниям начальства. Нашим далеким боссам ни за что не понять — так дела не делаются в этом райском уголке. Море — очень опасное место. Сами острова не менее опасны для человека. Поговаривают, будто в наших водах до сих пор орудуют банды пиратов. Я точно знаю, что на некоторые острова категорически запрещено высаживаться. Знаю и то, что есть в океане несколько мест, даже поблизости от которых проплывать опасно. И никто на свете не переубедит меня, что возможные неприятности, со мной или с кем-то из наших гостей, мы должны переживать в гордом одиночестве, не обращаясь за помощью на курорты или отели конкурентов. Хотя мне понятно, что мои убеждения — полный вздор для тех, кто перекладывает бумажки в комфортабельном офисе лондонского района Найтсбридж.
Вновь набираю номер главного офиса и растолковываю шефам особенности ситуации. Не буду скрывать, я намеренно сгущаю краски, напирая на то, что оставлять даже посторонний корабль без надлежащей помощи значит нарушать законы государства, где мы находимся. Это действует. Получаю разрешение действовать сообразно обстановке. Но теперь я, кажется, прикрыл свой зад от возможных нагоняев со стороны начальства.
Увидев меня, Ганс слегка расслабляется. Посмотреть на него со стороны — так это классический хиппи, загорелый, пышущий энергией и разукрашенный татуировками. Парень обожает находиться в компании морских черепах и скатов. Это не тот человек, кому можно объяснить степень риска или убедить в важности соблюдения правил погружения. А в сложившейся ситуации не нужно быть великим психологом, чтобы понять — немец уже весь извелся от свалившейся на его голову тягостной и трагической проблемы. С другой стороны, избранный Гансом род занятий рано или поздно должен был подвести его к подобным кошмарным происшествиям. Да и несчастные друзья погибшего — одного поля ягодки с нашим инструктором. Я не удивлюсь, если окажется, что Ганс хорошо знаком с капитаном ожидающей нашего решения яхты.
Немец поспешно радирует на яхту о полученном разрешении. Ныряльщики радостно машут руками, и кажется, что на берег накатывает небольшая волна оптимизма. На яхте запускают двигатель, снимаются с якоря, и судно направляется к причалу.
Только теперь я осознаю, как неестественно часто стучит мое сердце, и замечаю, что вспотели руки. Никогда еще меня так не трясло, с тех пор как в Сингапуре, где я работал в отеле, человека пырнули ножом. Помню, тогда я почему-то задержался за стойкой администратора. Вдруг прибегает управляющий японским рестораном и сообщает, что прямо за столиком одного из гостей ударили ножом. Похоже, действовал наемный убийца. Удар был нанесен профессионально, но, к счастью, не задел жизненно важных органов. Пострадавший по каким-то причинам воспротивился вызову «скорой помощи». Вместо этого, истекая кровью и держась за грудь, он прошел на кухню и попросил позвать доктора, чтобы зашить рану. В тот вечер дежурным менеджером оказался бывший кондитер. Случившееся его так потрясло, что он бестолково бросался то туда, то сюда, сам не понимая, что делает. Мне же пришлось долго сидеть и держать раненого за руку, пока не прибыл доктор, чтобы наложить швы. Картина довольно противоестественная. Вокруг продолжалась обычная ресторанная суета. Повара делали свою работу, готовя суши. А когда доктор закончил обработку раны, мы услышали от жертвы нападения всего одну просьбу — принести ему новую рубашку. Рубашку отыскали где-то в хозяйственной кладовой. Переодевшись, этот человек как ни в чем не бывало вернулся за свой столик, чтобы продолжить ужин. Никто из сидящих за соседними столиками так и не понял, что случилось.
