— Еще чего! Ты не можешь бросить работу! Где мы тогда возьмем средства, чтобы платить за дом?

Меня обидело такое его отношение, то, что он переложил ответственность за материальное благополучие семьи на меня. Сама мысль, что я не буду зарабатывать, была для него невыносимой.

После этого наши отношения постепенно становились все хуже и хуже, и в конце концов мы начали избегать друг друга. Он уходил на работу на час раньше, чем следовало, а я проводила все больше времени в доме родителей. Я старалась заснуть до того, как он придет с работы, а если мне это не удавалось, я притворялась спящей, чтобы не разговаривать с ним. Моя самооценка стремительно понижалась, а уважение и любовь к мужу таяли. Но из рассказа Вазмы следовало, что все может быть по-другому. Значит, не все жены притворяются спящими, когда мужья приходят с работы? Нет, не все. Некоторые жены с нетерпением ждут возвращения своих мужей и радостно встречают их. Не все ощущают себя пленницами в собственном доме, даже если тот находится на вершине горы в Кабуле и в нем нет никаких удобств.

Я прервала свои невеселые размышления и, повернувшись к Вазме, вновь стала внимательно ее слушать.

— Я лежала в больнице очень долго. Мне часто кололи морфин, потому что нога ужасно болела. Боль была такой сильной, что я не могла здраво мыслить. Через время мне стало легче, но меня охватило беспокойство. Родители приходили каждый день. Они приносили еду и ухаживали за мной. И каждый день я просила, чтобы муж и дочь навестили меня. Я так скучала по ним! Мне не терпелось обнять свою девочку. Прошло больше недели, но от них не было ни одной весточки. Я постоянно спрашивала маму, где они и почему не приходят. Она находила разные отговорки, рассказывала, что они приходили однажды, но я спала, или что Фара заболела и им пришлось остаться дома. Чем лучше я чувствовала себя, тем больше мне хотелось увидеть их. Прошло уже несколько недель, но мой муж не навестил меня. Я заподозрила, что родители скрывают что-то, но правда оказалась ужаснее, чем я могла себе представить.

Однажды мать принесла мне тарелку с вымытыми вишнями.

— Вазма, доченька, ты такая бледная, словно в твоем теле не осталось ни кровинки. Я купила тебе вишен, так как доктора сказали мне, что они помогают восстановить кровь, — сказала она, поцеловав меня в лоб.

Я взяла маму за руку, положила ее себе на голову и поблагодарила ее за то, что она сильно любит меня. Она сказала, что это действительно так, и спросила, почему я так крепко сжимаю ее руку.

— Я тоже мать, — ответила я. — У меня тоже есть дочка. Ты ведь понимаешь мою боль? — Я сжала ее руку сильнее. — Где Фара и Вахид? Поклянись моей жизнью, что с ними все в порядке!

Я начала кричать и плакать. Мама тоже расплакалась. Она сказала, что у них все хорошо и они вполне справляются без меня. Потом она попросила меня думать только о выздоровлении. В этот момент вошел врач. Он измерил мне давление и сообщил, что сегодня меня выпишут.

— Вазма, вы сильная женщина. Ваша жизнь изменилась навсегда. Я хочу пожелать вам всего самого лучшего. Наша страна переживает сейчас очень сложные времена, и вы должны найти в себе силы и не терять надежду на то, что все будет хорошо.

Я поблагодарила доктора за все, что он сделал для меня. Но в тот момент я думала лишь о муже с дочкой. Я была расстроена из-за того, что, пока я была в больнице, они ни разу не навестили меня, но надеялась, что теперь смогу увидеть их.

Позже пришел отец, и мама собрала мои вещи. Родители помогли мне пересесть в инвалидное кресло и подвезли меня к такси. Странно было вновь оказаться на свежем воздухе, слышать привычные звуки улицы и не видеть стен больничной палаты. Мои родители были подавлены, и это насторожило меня. Я думала, что они будут радоваться, ведь их дочь выздоровела и возвращается домой, но решила, что они переживают из-за моей инвалидности.

Я сразу же отбросила эту мысль, предвкушая встречу с доченькой. В больнице я решила отругать Вахида за то, что он не удосужился навестить меня, но в тот момент я чувствовала лишь радость. Когда мы сели в такси, отец велел водителю отвезти нас в Хаирхану. Я запротестовала.

— Нет, подождите. Почему мы едем к вам домой? Я могу навестить вас позже вместе с Вахидом и Фарой.

Я попросила водителя отвезти нас в Дех Афганан, потому что мой дом там и муж с дочерью ждут меня. Отец сказал, что я не должна устраивать сцен в присутствии водителя и что он позже все объяснит.

Когда мы подъехали к дому родителей, отец и брат вытащили меня из такси и усадили в инвалидное кресло. Я думала, что Вахид и Фара будут ждать меня здесь. Когда мы вошли в дом, я увидела, что там полно родственников, не было только двоих самых дорогих мне людей. Я искала глазами Фару в новом платьице, которое сшила для нее. Я даже приготовила обещанные конфеты. Я спрашивала, где Вахид, но никто не говорил мне. Наконец я не выдержала и начала плакать.

— Где Вахид? — крикнула я. — Почему никто не объяснит мне, что происходит?

Люди опускали глаза. Некоторые тоже стали плакать. Мама подошла ко мне и прижала меня к себе.

— Милая моя, ты их больше не увидишь. — Она обняла меня еще крепче. — Они не придут к тебе.

Мое сердце сжалось, в любой момент я могла упасть в обморок. Я попросила маму объяснить, почему я не могу увидеть мужа и дочку?

— Ты не можешь увидеть их и не можешь жить с ними.

Я не понимала, что происходит, и расплакалась пуще прежнего. Мама плакала вместе со мной.

— Вазма, дочка, этот ублюдок Вахид сказал, что он не может жить с женой-инвалидом. Он собирается жениться на другой женщине.

Все мои надежды рухнули. Я не могла поверить, что мой дорогой муж может сказать, а тем более сделать такое. Мою дочку, мою маленькую девочку отняли у меня. Казалось, сердце вырвали из моей груди, вся радость жизни была уничтожена.

— Дорогая Зари, ничего худшего не могло случиться в моей жизни, — сказала Вазма, плача. — Боль в ноге ничто по сравнению с этой потерей.

Я не могла поверить, что с Вазмой так жестоко обошлись, в моих глазах стояли слезы.

— Я сказала всем, что люблю Вахида и Фару и что они нужны мне, — продолжала Вазма. — Я пообещала, что не буду злиться на мужа и спрашивать, почему они не навещали меня в больнице. Все, чего я хотела, — это снова быть со своей семьей.

Родственники окружили меня, пытаясь утешить, но никто не мог помочь моему горю. Мама продолжала плакать со мной. Наконец она заговорила:

— Хорошо, доченька. Мы отвезем тебя к Вахиду, но ты должна быть сильной.

Отец же заявил, что только сумасшедший мог предложить такое. Он спросил мать, почему она хочет отвезти меня в дом этого подлеца, который недостоин их дочки. Но мама настояла на своем. Она сказала, что будет лучше, если я узнаю обо всем от Вахида. Лишь тогда я смогу понять, что за человек на самом деле мой муж.

Я никак не могла до конца понять, что она говорила, и не могла перестать плакать. Мое сердце бешено колотилось, и каждый вдох давался с трудом. У меня было впечатление, что кто-то душит меня. Отца не убедили доводы мамы, но он согласился нанять для нас такси.

Меня занесли в такси. Машина стала взбираться по узкой дороге к нашему с Вахидом дому. Внезапно мне стало холодно и я начала дрожать, словно в лихорадке. Я молилась, чтобы моя мать ошиблась, чтобы случилось чудо и Вахид крепко обнял меня при встрече, а дочка, одетая в новое платьице, улыбнулась мне.

Начало смеркаться. В такую пору Вахид и я всегда выходили во двор и смотрели на звезды. Я запрокинула голову, стараясь увидеть в небе скрытые послания. Предостерегало ли меня небо, говоря, что мне лучше не входить в дом? Или оно предвещало счастливое воссоединение с моей семьей?

Такси не смогло подъехать к дому, и родителям пришлось катить мое кресло остаток пути. Некоторые друзья и соседи вышли, чтобы поприветствовать меня. Казалось, их удивило мое появление, но они все же подходили, чтобы поцеловать меня. Они по традиции клали конфеты мне в руку, показывая, что рады видеть меня. Все это тронуло меня, но два человека, которых я хотела видеть больше всего, так и не вышли.