– Быстрее в автобус! – прикрикнул старший группы на мальчиков из Израиля.

Те вприпрыжку помчались к машине.

Вернувшись в Лех, Меир потратила целый день на поиски смотрителя, у которого были ключи от европейского кладбища.

– Днем, скорее всего, придет, – предрек старик, куривший кальян на ступеньках.

Но днем там не оказалось ни старика, ни смотрителя с ключами. Меир стояла за забором и с грустью смотрела, как желтые листья опускаются на могильные плиты.

В Ладакхе жизнь шла своим чередом. Она вернулась в город с твердым намерением выпить чашку местного чая и разработать новый план действий. Перед мечетью она заметила золотисто-рыжую копну волос, пылающую над белыми куфиями мужчин, спешивших на молитву. Женщина и ребенок были заняты только друг другом и не замечали ничего вокруг. Девочка плакала. Ее личико было красным и мокрым от слез. Мать что-то тихо втолковывала ей. Черноволосого мужчины на этот раз с ними не было.

– Нет! Нет! – рыдала девочка, топая ногами в пыли.

– Ну все! – Женщина говорила на английском с сильным американским акцентом. – Немедленно прекрати!

Она не сердилась, на лице играла озорная полуулыбка. Женщина несла несколько сумок с покупками и была вынуждена поставить одну на землю, чтобы освободить руку для ребенка. Но малышка уже заметила, что Меир наблюдает за ней. Она несколько раз моргнула – в глазах больше не было слез, только искреннее возмущение. Кричать она не перестала, наоборот, получив в лице Меир благодарного слушателя, залилась каким-то постановочно-опереточным плачем. Меир осмотрелась. Впереди и сзади было немного свободного места. Она подняла указательный палец и внимательно посмотрела в глаза девочке. Любопытство взяло верх над обидой. Как только внимание малышки полностью сосредоточилось на Меир, та глубоко вдохнула, собралась и выполнила изящный кувырок назад. Давненько же она не практиковалась! Прыжок вышел немного «смазанным» в конце, но в целом был неплохим. Девочка в изумлении открыла рот и широко распахнула глаза. Меир хлопнула в ладоши и сделала связку из двух фляков[7]. В цирке она постоянно выполняла этот трюк вместе с Хэтти. Наверное, этот прыжок удался бы ей даже во сне. Так получилось, что приземлилась она совсем близко к ребенку. Девочка немедленно схватила ее за ногу и подняла на нее любопытную мордашку. Она светилась счастьем.

– Еще! Encore une fois![8]

Ее мать рассмеялась:

– Как здорово! И гораздо эффективнее, чем конфеты.

Меир почувствовала себя не в своей тарелке. Вокруг них собралась небольшая толпа зевак, которые, наверное, приняли ее за уличную циркачку и ждали продолжения. Меир захотелось немедленно убежать как можно дальше.

– Главное, что фокус удался. Давайте помогу с покупками. – Меир отряхнула руки и взяла пакет.

Женщина подняла дочку и одним ловким движением примостила ее на бедре.

– Прыгающая тетя! – Девочка протянула к Меир ручки.

– Совершенно верно, – подтвердила ее мама. – У нее здорово получается, да?

Она разговаривала с легким акцентом, характерным для жителей южных областей США.

– На самом деле не очень. Сама не знаю, что на меня нашло. Просто хотела повеселить вашу дочь. Она так плакала!

Женщина вздохнула:

– Я никак не могла ее успокоить. Все началось с того, что она захотела остаться с папой, но на весь день застряла со мной. Муж сейчас ищет подходящего проводника и пони. Завтра мы идем в большой поход и решили купить все необходимое. Ну а вы? Что вас привело в такую глушь? И куда вы направлялись? Кстати, я Карен, а это – Лотос.

Лотос помахала рукой.

– Меир Эллис. Привет, Лотос.

Ребенок был необычайно красив: высокий лоб, ясные глаза и пухлые губы, как у херувимов с картин итальянских мастеров.

– Я собиралась выпить чаю, – добавила Меир.

Карен кивком указала куда-то через дорогу.

– Отлично. А мы идем в салон красоты. Правда, Ло? Как можно идти в поход без педикюра? Пойдемте с нами, поболтаем. Уверена, там вам подадут неплохой чай.

Меир с радостью ухватилась за эту возможность выбраться из толпы. Переступая через канавы, протискиваясь между рикшами, коровами и людьми, женщины пробирались к небольшому строению с кружевной драпировкой в витрине. Вывеска гласила: «Красота. Только для дам». Пол в «салоне» был не очень чистым, половицы – вытертыми, а пустые полки – пыльными. Кроме них здесь было еще несколько парикмахерских кресел. В помещении витал запах старомодного лака для волос, каких-то лосьонов и духов. В общем, больше пахло прачечной, чем парикмахерской. Несколько женщин в ярких сари моментально окружили Лотос, забрали ее у матери и повели вглубь салона. Они с восхищенными охами и ахами стали расчесывать золотистые волосы девочки. Лотос принимала знаки внимания, словно маленькая принцесса. Улыбчивая девушка с ярко-красными щечками и идеально круглым лицом тибетки позаботилась о пакетах. Мгновение спустя Меир и Карен сидели в соседних креслах перед большим, потемневшим от времени зеркалом.

– Не против педикюра? Не стесняйтесь, – улыбнулась Карен.

Меир позволила работнице салона расшнуровать кеды и с удовольствием погрузила ступни в розовую ванночку. Зажужжал моторчик, и вода наполнилась миллионами пузырьков. Эта сцена была настолько абсурдной, что Меир не могла сдержать смеха.

Отражение Карен вопросительно посмотрело на нее.

– Признайтесь, вы, наверное, танцовщица капоэйра? Мы видели несколько выступлений на улицах Рио. Вы бывали в Бразилии? Потрясающе! Я бы хотела двигаться, как вы. Но я не научусь и за тысячу лет!

Меир снова рассмеялась.

– Что? Нет. Я не танцовщица. Я когда-то, очень давно, работала в цирке.

– В цирке? Вы из семьи циркачей? Не может быть! Наверное, ваш папа – укротитель львов, правда? А мама? Акробатка в блестящем трико, которая выполняет пируэты на спине слона? Наверное, вы родились в шатре и, как только научились ходить, мама пошила вам костюмчик клоунессы! Ой, только не рассказывайте ничего Лотос! Она жуткая фантазерка.

Карен и сама обладала пылким воображением. Потрясающая внешность и легкий характер Карен подкупали, но Меир еще не решила, как держаться с ней.

– Боюсь, все намного прозаичнее. Отец продавал технику для ферм, мама работала учительницей в начальной школе в северном Уэльсе.

– Тогда почему цирк?

Меир могла уйти от ответа, сославшись на то, что за ней водится грешок эксгибиционизма, но она решила сказать правду.

– Бунтарский дух в юности. Я столько лет угрожала семье, что убегу вместе с бродячим цирком, что, когда подвернулась такая возможность, я просто обязана была выполнить свое обещание, иначе бы потеряла лицо. Честно говоря, нас и цирком-то назвать было сложно. Мы представляли правозащитную организацию. И львов у нас не было. Других животных тоже не было. Держать их для шоу жестоко. Мы с другом делали трюки на трапеции, а во время детских праздников наряжались клоунами. Мы проработали так четыре года. А потом повзрослели.

– Ясно. – Карен хитро прищурилась. – Думаете, я в это поверю? Мне кажется, это особая история, которой вы потчуете незнакомцев, чтобы от вас отстали. Если это так, ничего не выйдет. Предупреждаю: я обязательно узнаю правду. Мы станем друзьями. У меня чутье на такие вещи.

К ним подошла девушка с подносом и предложила чай. Меир взяла чашку. Чай оказался сладким и с молоком, но вкусным. Педикюрша начала колдовать над ее ногами: вынула из ванночки, обсушила полотенцем и стала втирать в кожу крем. Карен продолжила:

– Я ни за что не упущу возможности подружиться с человеком, который умеет делать сальто.

В другом конце зала женщины украшали волосы Лотос разноцветными лентами, на ее крошечных ноготках уже блестел лак.

Меир решила перехватить инициативу в разговоре:

– Что вы делаете в Лехе?