— Та-ак! — загудела площадь.
Кто-то потянул Илюшу за ногу. Под деревом стоял почтальон Кузьма Семёнович, старый дедов приятель.
— Распишись, Платов-младший, за телеграмму. Отдашь деду. Мне туда не пробраться.
Илюша, а за ним и Таиска скатились с ветки на землю.
— А от кого телеграмма?
— Расписывайся вот тут, — сказал почтальон и протянул книгу. — Дед разберёт от кого.
Печатными буквами Илюша написал свою фамилию, и вместе с Таиской они стали прокладывать дорогу к трибуне:
— Телеграмма! Телеграмма!
Все люди расступались перед ними.
Митинг подошёл к концу. Толпа стала редеть.
Дед спустился с трибуны и взял из Илюшиных рук телеграмму. Прочитал, разгладил русые с серебринкой усы.
— Ого-го-о! — весело, громово крикнул он. — Илюшка! Через неделю твой батя приезжает! Чуешь?
— Чую-у-у! — Переполненный радостью, Илюша помчался галопом по площади на своём выдуманном коне, размахивая выдуманной саблей.
И Таиска поскакала рядом с ним, стремя в стремя.
Когда же, ныряя под локтями гуляющих людей, они обскакали полный круг, Илюша услыхал, как Надежда Ивановна сказала деду Илье:
— Он, верно, и не узнает отца.
— Узнаю! — громко ответил Илюша. — Узнаю сразу!
Ну и что ж, что он не видал батю уже четыре года? Ну и что ж, что ему тогда не было и трёх лет? Зато он тысячу, а может быть, даже миллион раз глядел на карточку, которая висит у бабы Тани над комодом. И ничего, что карточка маленькая и пожелтевшая и что отец там совсем молодой! Всё равно Илюша узнает его сразу хоть в тысячной толпе!..
Товарищ Орлова улыбнулась, Илюша почувствовал на своём затылке её тёплую руку.
— Ты люби отца, — сказала она. — Он у тебя хороший. Мы с ним в одном пионерском отряде были, на одной парте сидели. Он меня за косы дёргал.
— Вот так хороший! — огорчилась Таиска.
— Да, хороший! — подтвердила Надежда Ивановна. — И мы с ним в партизанском отряде воевали. — Она взяла Илюшу и Таиску за руки, и они вместе пошли с площади. У серого камня остановились подождать деда Илью. Над камнем, на обелиске, неярко светилась пятиконечная красная звезда.
— Тут и её мужа схоронили, — шепнула Таиска Илюше.
— Знаю, — тоже шёпотом ответил Илюша. — Зато он взорвал фашистский штаб, и все фашисты взлетели в воздух.
Подошёл дед Илья. Остановился у камня, снял картуз.
— «Живые вам бесконечно должны»… — прочитала Надежда Ивановна вслух золотые буквы на камне.
— Чего должны? — шёпотом спросила Таиска.
— По-моему, памятник должны поставить из чистого золота, — сказал Илюша.
— Или из хрусталя, — решила Таиска.
— Нет, — тихо ответила им Надежда Ивановна. — Самый лучший им памятник — сделать всё то хорошее, что они задумали, да не успели.
— Тогда мы построим Новый город. Правда, деда?
Товарищ Орлова улыбнулась.
— А почему… — спросила она, — почему этот мальчик в одной сандалии? Все строители должны быть одеты и обуты.
Глава 6. Баба Таня
Дед Илья уверяет: если бабе Тане к пяткам приделать счётчик, окажется, что она за день пробегает сто километров. Из комнаты в кухню, в сенцы, на крыльцо, во двор, по выложенной кирпичом дорожке в погребицу за молоком, за творогом, к курам в сарайчик. И обратно в дом. Маленькая, быстрая, на твёрдых каблучках…
— Илюша, вставай, пора! — Её проворные руки вынимают из печи ватрушки — золотые корочки, молоко — румяные пенки. — Дед давно на стройку ушёл. Я уборку начала, верхнюю горницу для твоего бати выбелила. А ты всё спишь! — И опять её каблучки стук-стук по дому.
Вдруг стук смолкает. Она кричит из коридора:
— Игрок! Ты что игрушки раскидал?
Илюша дожёвывает ватрушку, допивает молоко и неторопливо вылезает из-за стола.
— Маленький я, что ли, в игрушки играть?
В коридоре пол вымыт добела. Баба Таня стоит высоко на подоконнике, развешивает пучки полевых трав — сушить. Возле её ног жёлтый ящик с детскими Илюшиными кирпичиками. Он уж и забыл, когда играл в них.
— Я, что ли, их вынул, да? Они мне вовсе не нужны!
— А не нужны — поставь на место! — командует баба Таня.
Илюша суёт ящик на нижнюю полку и недовольный выходит на крыльцо. С бабой Таней не поспоришь!
Дед Илья всегда говорит: «У нас бабка командир, только успевай поворачивайся!»
Когда-то баба Таня была краснощёкая комсомолка, боевая, отважная. Вместе с дедом Ильёй она у кулаков хлеб отнимала для Красной Армии и первая в городе косу себе обстригла. Какой же, сказала, боец с косами?
Но Илюша с сомнением оглядывает бабу Таню: на её затылке седая коса скручена крендельком, щёки покрыты сетью морщинок — обыкновенная домашняя бабушка. Просто очень хорошая, лучше всех!
Попробуй, например, догадайся, что скоро захочется есть. А у неё уже обед поспел. Или вот Илюша только подумал, что ранец с жёлтыми ремешками лучше портфеля, а баба Таня уже купила ему ранец и как раз с жёлтыми ремешками.
И на комоде у неё много интересных вещей, например граммофон с зелёной трубой. Платов Второй, Илюшин батя, давным-давно вставил в граммофон электромоторчик, а баба Таня старинную трубу снимать не разрешила. Рядом с граммофоном — коробка из ракушек, а в ней — подкова, выкрашенная красной эмалевой краской. Эта подкова у бабы Тани памятная, дед Илья подарил в молодые годы. В общем, баба Таня отличная бабушка, только её никогда не переспоришь.
Так думает Илюша, сидя на ступеньке, и поглядывает наверх. Там, в батиной горнице, настежь распахнуты два белых окна и, как паруса, хлопают занавески. Он вытаскивает из кармана гнутые гвозди и пересчитывает. Вчера вечером — он точно помнит — гвоздей было одиннадцать, а за ночь их стало четырнадцать. Странно, откуда ещё три гвоздя?
— Илюша! — Баба Таня протягивает ему из окна клещи. — Сходи к погребице, вытащи из порога гвоздь, всё об него спотыкаюсь. Справишься?
Что за вопрос! Илюша кряхтит над гвоздём. Накрепко ухватывает его клещами. Напрягши руки, и ноги, и спину, тащит рывками — раз! Ну-ка ещё — два, три! Хлоп!.. Он сидит в траве. В руках — клещи. В клещах торчит гвоздь. Готово!
Баба Таня смотрит на него из окна, смеётся:
— Спасибо, внучек. Знала бы, где упадёшь, соломки бы подстелила.
Илюша не обращает внимания на такие насмешки. Он прячет гвоздь в карман и идёт за Таиской.
— Вот тебе и пятнадцатый гвоздь к делу! — кричит вслед ему баба Таня.
Илюша не оборачивается.
Они идут с Таиской в Новый город. По пути Таиска рассказывает свои новости: от папы пришла посылка — Таиске мохнатая шубка, маме меховые башмаки, дедушке Матвеюшке рыболовная снасть. А сам папа приедет осенью. Илюша рассказывает свои новости. Сегодня до приезда Платова Второго осталось уже пять дней. Хорошо бы к его приезду научиться самые длинные гвозди вбивать с трёх ударов…
И вдруг Илюшу осенило. Он поворачивается к Таиске спиной и кричит:
— Гляди скорей! Есть у меня на штанах зелёное пятно? Я вчера через забор лазал, а он крашеный!
Таиска садится на корточки:
— Нет никакого пятна.
— Значит, пока я спал, баба Таня их почистила. Значит, она три гвоздя мне в карман подложила. Значит, она мне помогает.
Таиска отмахивается:
— Да не бывает таких бабушек. Все мамы и бабушки из карманов железки выбрасывают, я тебе точно говорю!
— А моя баба Таня такая. Замечательная.
На другое утро его снова разбудил бабы Тани сердитый голос:
— Опять у нас вещи своих мест не знают? Поучить их, что ли?
Илюша выглянул в коридор. Жёлтый ящик опять стоял на окне. Кирпичики в нём были сложены наспех, крышка не задвинута. Илюша удивился:
— Да я и не брал их вовсе!..
— Вчера не брал, сегодня не брал! Что ж у них, ноги выросли?
Илюша обиделся. Он молча сунул ящик на полку и ещё ногой его пихнул. Настроение у него испортилось. Проглотив кашу, он отправился на улицу.
