Переговариваясь и перешучиваясь, они принялись листать книгу. Кицунэ и Кано обсуждали то один корабль, то другой, пока не остановили свой выбор на большом паруснике, горделиво вздернувшем нос над рисованными волнами.

– Вот! – сказала довольная девчонка. – Самый красивый из всех. Я стану его капитаном, и мы отправимся в большое путешествие!

Кано утвердительно кивнул. Маленькая детская мечта. Что в ней плохого? Когда-то он тоже мечтал стать морским капитаном. Если здраво рассудить, то капитана из Кицунэ, конечно, не получится, но владелицей корабля она может стать запросто.

– Но теперь мне обязательно нужна белая фуражка и кривая деревянная штука!

– Что? – отвлекшийся на собственные мысли Кано озадаченно посмотрел на девчонку, которая схватила и принялась торопливо листать одну из лежащих рядом книг.

– Вот, смотри! – она нашла нужную картинку и показала ее Кано. – Это капитан. У него фуражка и эта штука в руке, – Кицунэ ткнула пальчиком в изображение деревянной трубки, мода на которые пришла во времена империи и не угасла до сих пор. – Я только не знаю, как она называется... но на всех четырех картинках с капитанами, что я видела, она у них обязательно была! Значит, и мне надо.

– Не знаю, что это, – Кано задумчиво посмотрел на рисунок трубки. – Но у генерала Шичиро в кабинете была такая. Только не из дерева, а из кости.

– Наверное, нет разницы. А можно на нее посмотреть?

– Не знаю... может, она очень дорога для генерала? Подарок от друга или кого-то из семьи?

– Но я же ничего не сломаю! Давай утащим!

– Кх-м... – Куо деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание. – Кицунэ-сама, нет никакой необходимости вам рисковать жизнью, репутацией и здоровьем лично. Позволите ли вы мне отдать приказ группе профессиональных и исполнительных ниндзя, которые будут рады раздобыть для вас эту ценную вещь?

– А они быстро справятся?

– Конечно! Ради вас они приложат максимум усилий, моя прекрасная принцесса.

Кицунэ, польщенная тем, что ее назвали принцессой, благосклонно улыбнулась Куо и кивнула ему.

– Я отдам приказы немедленно, – Куо отступил и, перебросившись взглядами с Макото, исчез за дверями.

– А Куо-сан командует ниндзя? – спросила Кицунэ у Кано. – Я думала, что в этом замке есть только самураи.

– Официально в замке шиноби нет. Но Куо тот еще прохвост, я всегда подозревал, что у него множество друзей как в замке, так и за его пределами. Он вовсе не так прост, как кажется. Куо способен натворить такого, что у других самураев волосы дыбом встанут, но когда нужно, может стать серьезным и рассудительным. А еще он хороший друг!

– Да! – Кицунэ с энтузиазмом кивнула. – Я это сразу заметила! Уж в чем-чем, а в людях-то я разбираюсь!

Бабушка Така, тихо сидящая в уголочке и присматривающая за молодежью, чуть книжку из рук не выронила. Да уж, из Кицунэ знаток людей просто великолепный! Злобный хозяин, державший ее в подземелье и кормивший баснями об ужасах внешнего мира, капитан дворцовой стражи Маэда Тоширо, ходивший в ухажерах, да скорпион-оборотень Акизуки Миваки, едва не получившая статус подруги, – это только самые яркие примеры.

О чем говорить? Из пушистохвостой балбески любой проходимец сможет вить веревки при минимуме фантазии и актерского мастерства!

Старушка тихонько вздохнула и снова сделала вид, что читает книжку. Ее как бы и нет вовсе, хозяйское дите должно получить полную иллюзию свободы, но внимательного взгляда с Кицунэ бабуля не сводила. Ни на минуту. Минута – огромный промежуток времени, за который лисенок запросто может успеть сотворить такое, что потом придется весь замок собирать по кусочкам.

Дверь открылась за спиной генерала Шичиро, и Куо вошел в небольшую комнату, освещенную только пламенем четырех небольших свечей. Телохранитель принца сразу опустился на колени и коснулся пола лбом в низком поклоне.

– Почему ты беспокоишь меня, Сусуми-доно? – спросил генерал, не оборачиваясь.

– Нижайше прошу извинить меня за то, что нарушил ваше уединение, Шичиро-сама. Я желал лишь попросить разрешения взять одну вещь из вашего кабинета.

– Какую именно?

– Курительную трубку, подаренную вам командой по случаю вступления на должность капитана «Белого Охотника».

– Довольно странная просьба, Сусуми-доно. Попробую предположить – она исходит не от вас, а от леди Кицунэ?

– Да, мой господин. В вашей библиотеке немало книг о море, и она, увидев рисунки в них, пожелала взглянуть на настоящую трубку морского капитана. Я бы хотел...

– Я не буду возражать, Сусуми-доно. Можешь взять трубку и передать ее леди Кицунэ. Но проследи, чтобы девочка не вздумала курить! Рассчитываю на тебя.

– Благодарю, господин, – Куо даже растерялся немного.

– Что-то не так?

– Нет, Шичиро-сама, все в порядке.

– Ты удивлен, что я так легко дал согласие? Напрасно. «Белый Охотник» получил другого капитана, когда Юидай назначил меня тюремщиком. Я уже не морской страж закона. Не капитан и не вправе больше владеть подарком своей команды.

– Но он ваш как память о годах верной службы стране и людям. Клянусь, что возвращу эту реликвию в целости и сохранности.

– Не нужно. Даже если леди Кицунэ сломает ее, я не буду огорчен.

– Но...

– Сусуми-доно, вы ведь знакомы с моей дочерью, Хинэно Маеми? – спросил вдруг генерал, поднимая руку, и Куо увидел, что тот держит альбом с фотографиями своей жены и детей. – Последний раз я виделся с семьей уже больше полугода назад, и вы сопровождали меня в той поездке. Помните ли вы Маеми-чан?

– Я хорошо помню вашу дочь, Шичиро-сама. Бойкая и веселая малышка, которая не могла устоять на месте и вилась вокруг вас как маленькая птичка.

– Да. У меня пятеро сыновей и младшенькая дочка. Ты можешь считать меня странным, ведь самураи наперебой хвастают сыновьями и гордятся тем, какими могучими воинами стали их дети, но... но я всегда больше, чем сыновей, любил свою маленькую принцессу. Я плохой самурай...

– Не говорите так, Шичиро-сама. Вы благородный человек, и для меня честь служить под вашим командованием...

– Я плохой самурай. Не лез наверх, выслуживаясь перед начальством. Не собирал под свой флаг самых лютых головорезов страны. Пиратов иногда щадил, за что меня хлестали гневными статьями газетчики. Даже то, что я так легко склонил голову перед Юидаем, можно поставить мне в вину.

– Но, создавая видимость подчинения, вы готовили восстание против него. Никто в стране до начала неразберихи не делал для Кано-сама больше, чем вы.

– Может быть. Но сыновья втайне стыдились того, что их отец общепризнан худшим из генералов страны Водопадов. Я чувствовал их горечь и разочарование моей жены, но для Маеми, моего маленького воробышка, ничего не значили слухи и статьи в газетах. Я носил ее на плечах к зеленым лугам за деревней, в которой живет клан Хинэно, и мы любовались просторами, залитыми яркими лучами солнца. Это было великолепно...

– Вы добрый и миролюбивый человек, Шичиро-сама, но это не делает вас плохим самураем, а лишь больше показывает ваше благородство.

– Времена сейчас немного не те, чтобы самурай мог позволить себе доброту души. От меня требовалось совсем иное. Все требовали. Командование, подчиненные, семья. Все. Кроме Маеми. Она любила сидеть у меня на коленях, говорила со мной с таким детским интересом, что я заслушивался. Не о мечах, не о воинской славе или силе. О цветах. О куклах. О существах из сказок. Может ли быть на свете музыка красивее, чем щебет любимой маленькой дочки?

– С ней что-то случилось, Шичиро-сама? – дрогнув, спросил Куо. – Ваш голос...

– Да, голос... – генерал спешно взял себя в руки. – Прошу меня простить, Сусуми-доно. Вероятно, я попросту начал стареть. Нет, с Маеми-чан и моей семьей все в порядке. Они эвакуированы в земли страны Лесов вместе с другими беженцами. Я только подумал о том, что, вероятнее всего, никогда больше их не увижу. Будь проклята жизнь самурая за то, что я не мог уделить больше внимания детям! А трубку леди Кицунэ отдайте. Дети должны играть, пока есть такая возможность. Ни в чем ей не отказывайте. Скорее всего, в ближайшие дни мы все будем убиты.