Кицунэ ответила ему счастливым вздохом. Тьма отступила и начала рассеиваться. Стало тепло. Хотелось свернуться котенком на руках этого человека и замурлыкать. Как хорошо, что все злое вот-вот закончится и вопреки опасениям Мичиэ они смогут покинуть сад за высокими стенами.

Тоширо вдруг встрепенулся и спешно отстранился от Кицунэ. По парковой аллее к ним приближались несколько человек. Леди Хикари, очевидно, обеспокоенная долгим отсутствием своей воспитанницы, вышла искать ее. Не доверяет? Нет, здесь что-то другое. Почему на ее лице растерянность и смущение?

— Аи-чан, — сказала Хикари, оставляя свою немногочисленную свиту и приближаясь к молодым людям. — Прошу тебя, возвращайся в наши комнаты вместе с леди Такой. Микио-сан будет сопровождать вас. Я хочу поговорить с господином Тоширо.

— О чем? — не задумываясь брякнула Кицунэ и заслужила укоряющий взгляд со стороны леди Хикари.

Примолкнув и опустив голову, девочка отправилась к Таке, и та увела ее.

— Судя по всему, разговор будет серьезен, — сказал Тоширо, проводив подругу взглядом и обращая все внимание к леди Хикари. — Я слушаю вас, госпожа.

— Речь пойдет об Аи. Но сначала я должна спросить: как вы относитесь к ней?

— Что же, не буду лукавить. Детский, беззаботный характер и душевная доброта вашей дочери совершенно очаровали меня. Это удивительный ребенок, красоту которого сложно описать словами.

— Я стала замечать взаимное благожелательное отношение между вами и не могу больше скрывать некоторые факты, иначе в будущем это может оказать неблагоприятное влияние.

— Слушаю вас, Хикари-сама, — хмурясь, произнес Тоширо.

— Не откажите мне в небольшой прогулке, — с поклоном попросила Хикари, и они вдвоем медленно побрели по аллее, вдоль двух рядов, лишенных листвы, темных деревьев.

Хикари говорила, и чем дальше, тем сильнее хмурился Тоширо. Туманные речи, призванные подготовить собеседника к чему-то тяжелому и шокирующему.

— Прошу вас быть осторожным, Тоширо-сан, и не упоминать этой темы в присутствии Аи. Она очень ранима, хоть и старается не показывать обид и страданий, чтобы не ранить нас. Она все еще ребенок, который очень многого не понимает. Пусть ее душа немного окрепнет перед получением печального знания, способного разрушать мечты.

— О чем же вы говорите, Хикари-сама? Я обещаю вам не ранить Аи, но не достаточно ли уже томить меня темными предчувствиями и странными догадками? Аи смертельно больна? Ей осталось жить совсем недолго?

— Нет, слава богам и духам предков, дело не в этом.

— Тогда в чем же?

— Дело в ее биологической сущности. Аи была создана в лабораториях, для войны. Только для войны. Она никогда не сможет родить ребенка.

— Только для войны? Бесплодна? — Тоширо остановился, лицо его отразило глубокое потрясение от страшной догадки. — Не может быть... Аи... по модели первых поколений?

— Да, — бледнея, дрогнувшим голосом произнесла Хикари. — Все именно так.

— О духи предков... — Тоширо обратил взгляд безумных глаз на камигами-но-отоме. — Вы шутите? Проверяете меня?

— Я не настолько жестока, Тоширо-сан. Замечая ваше взаимное влечение, я решила рассказать обо всем прежде, чем вы дадите друг другу важные обещания. Умоляю вас быть добрее к Аи. Она не виновата в том, что ее сделали такой. Ее отклонение — беда для всех нас, но больше всех страданий получит не кто-нибудь, а она сама.

Тоширо сделал несколько шагов в сторону и сел на парковую скамью, стоявшую у края мощеной дрожки. Подняв руки, он закрыл лицо ладонями и тяжко, со стоном вздохнул.

— Не может быть! Первые поколения...

Хикари молчала. Что можно еще сказать?

Тишина длилась довольно долго. Тоширо в шоковом состоянии размышлял, и взгляд его метался по пустому парку. Шутка? Так не шутят. Правда? Неужели это правда?

Как ни скрывай, окончательно не спрячешь. Аи — калека от рождения. Окруженная обычными, здоровыми людьми, она, словно несчастный инвалид, обречена на отчуждение. Она — отчуждение, а ее друзья... на насмешки. Мичиэ проще. Для нее Аи — просто подруга, с которой можно весело и непринужденно общаться. Но как быть ему? Капитан дворцовой стражи, взявший себе в жены красивую куклу. Так будут о нем думать. Как хранить верность той, кто никогда не сможет подарить тебе постельной близости? Как жить с той, что никогда не родит тебе ни дочери, ни сына-наследника? Не важно, что будет на самом деле, но взгляды посторонних... посторонних...

— Простите меня за растерянность и недостойные сомнения, — Тоширо улыбнулся и тяжело поднялся. — Я благодарю вас за искренность и обещаю, что сделаю все ради того, чтобы не причинить боль Аи. Мне нужно только немного времени, чтобы все полностью осознать и решить, как действовать дальше. Я хотел бы сохранить дружеские отношения с вами и вашей дочерью. Если она позволит, я не хотел бы расставаться с ней. Как бы ни было, Аи — это Аи. Прекрасный, добрый человек.

Несколько учеников-самураев потрясенно смотрели, как заявившийся в спортзал капитан самураев кромсает деревянным мечом несчастный столб-макивару. Щепки так и летели во все стороны.

— Наверное, что-то случилось, — шепнул один из подростков другому. — На лицо его посмотри.

— Неужели ему отказала в любви та юная камигами-но-отоме, о которой столько слухов? Наконец-то нашлась девчонка, которая и этого урода обломала!

Малолетки злорадствовали, а Тоширо обрабатывал макивару до полного изнеможения и разрубил надвое деревянный столб в финальном ударе.

Тяжелая работа и прохладный душ помогли ему собраться с мыслями и все обдумать. Из душа Тоширо вышел с улыбкой на губах и уверенным выкриком подозвал одного из своих телохранителей.

— Передай дворцовому садовнику, что я приду к нему минут через тридцать. Пусть приготовит и заставит расцвести несколько красивых цветов. Я выберу лучший.

Телохранитель поклонился и поспешил исполнять приказание.

В декабре темнеет рано. Хикари сидела у окна, за которым давно угасли последние отблески дня, и слушала беззаботный щебет Кицунэ, которая рассказывала свои фантазии о том, каков будет замок, в который они все, вместе с Мичиэ и Тоширо, отправятся уже очень скоро, возможно, даже завтра или послезавтра. Какая у нее, Кицунэ, будет комната, какой под окнами комнаты будет садик и как в этом садике будет приятно гулять в теплую и солнечную погоду.

Смешная, детская болтовня, о которой девчонка сразу забыла, едва леди Така вошла и сообщила о том, что пришел капитан самураев Тоширо.

— Наряжен и с подарком! — подмигнув расцветшей от счастья девчонке, сообщила служанка.

— Я встречу его, — Хикари поднялась из кресла.

— А можно я? — вмешалась Кицунэ.

— Так и побежишь? — спросила Така с долей ехидства. — Даже не переоденешься? Парень к ней при всем параде, а она что? В обычном платье?

— Вы подготовьтесь, а я пока ненадолго займу его, — Хикари поспешно вышла из комнаты.

— Бабушка Така, а какое платье можно надеть? — Кицунэ юркнула к шкафу и, открыв его, принялась перебирать наряды. — Это? А может быть, это?

— Есть идея получше, — Така вынула из нижнего ящика шкафа коробку с аккуратно уложенным новым шелковым кимоно. — Он в классической одежде. Думаю, ты будешь прекрасно смотреться рядом с ним, если наденешь это.

Кицунэ, рассматривая рисунок на кимоно, кивнула с замиранием сердца.

Така не просчиталась. Тоширо, к которому Кицунэ вышла минут через пятнадцать, несколько секунд не мог отвести от нее восхищенного взгляда, в котором, девочка с удивлением отметила странную печаль. Тоширо был расстроен чем-то? Что случилось? Глаза Кицунэ испуганно расширились. У Мичиэ беда?

— Ты прекрасна, Аи-химе, — сказал Тоширо, сжимая в руках небольшую коробочку в алой упаковочной бумаге. — Прекрасна и недоступна, как небесная волшебная дева. Ты всегда была такой, в каждый из моментов наших встреч. Девочка, сияющая волшебством и слишком красивая, чтобы быть частью реальной жизни.