Приближавшаяся к ним поганка оказалась человечком двух футов роста и фута в толщину, состоявшим словно из одного торса с телом, как столб или ножка гриба. Ноги и руки были столь коротки, что их едва можно было разглядеть — значительно короче, нежели у большинства людей. В руках существо держало блюдо с дымящимся ростбифом, обложенным морковью и луковками.

— Проголодались? — спросило странное существо каким-то хрипло-грудным нутряным голосом. — Заходите в нашу дубраву пообедать!

Корделия со стоном вдохнула аромат, поднимавшийся от блюда, и у Алуэтты рот тоже наполнился слюной.

— Как вы радушны! — вырвалось у нее. — Какая прелесть! — сказала она коротышке. — Как мило с вашей стороны!

— Причем с разных сторон, — заметила Ртуть, оглядывая рощу.

— Что ты имеешь в виду? — осведомилась Алуэтта.

— Посмотри, сколько их тут!

— Обсудим это во время обеда! — вмешалась Корделия, трогая лошадь вперед.

— Не торопись, — остановила ее Ртуть. — Разве не слышала поговорки: «Чем дальше в лес, тем толще партизаны»?

— Да, но как же быть с едой? — Корделия посмотрела на листву. — В самом деле, откуда все это взялось?

Неужели мы попали в лесной ресторан? Что бы все это значило?

— Это значит, что каждая из этих «поганок» на самом деле хитро замаскировавшийся гном. Они часто наведываются в эту рощу, — объяснила ей Ртуть, лучше будущей принцессы знавшая леса вместе с их обитателями. — А еще точнее — это Дубравники!

При упоминании этого имени Корделия и Алуэтта поежились, почувствовав заметную дрожь.

— Это правда? — спросила Корделия у коротышки.

Он усмехнулся, но решительно ответил:

— Даже если так! Встречайте наших гостей!

Красные шапки поднялись, и под каждой оказался красный нос гнома в голубом плаще вроде того, что бывает на магах, только без блесток и звезд, и в рыжевато-коричневых чулках.

— Заходите в гости! Просим к столу! — хором прокричали они.

— Меню по полной программе, — заметила Алуэтта, начиная понимать, что происходит.

— Лесной ресторан. А у нас, между прочим, провиант кончается. Мы что, отвергнем их гостеприимство?

— Умоляю, не делайте этого, — вмешался Дубравник. — Вы еще не то увидите — у нас широкий ассорти, мент блюд.

И тут же все Дубравники разом хлопнули в ладоши своими короткими ручками и подняли вверх тарелки со снедью. На одних была жареная курица с гарниром, на других свежие фрукты, а на прочих сладости.

— «Кто ест три раза в день, кто четыре, а путник и солдат — при первой возможности», — напомнила Корделия древнюю поговорку.

— Но при этом он должен быть уверен в еде. Особенно на территории противника, — возразила Ртуть.

Корделия задумалась при этих словах:

— Ну, судя по рассказам, какие я слышала о лесном народце…

Алуэтта склонила голову, вглядываясь в тарелки:

— Всякому известно, если отведать еды обитателей леса, тут же оказываешься в их власти!

Она еще никогда не видела блюд настолько аппетитных и притягательных, что они даже опытных путешественников заставляли забыть об опасности.

— Это навет! — заявил коротышка. — Мы просто щедры и гостеприимны!

— И очень хорошо охраняете свои места, я об этом наслышана. — С этими словами Ртуть повернулась к компаньонкам. — Я провела свое детство в таких лесах, мадемуазели. Собирая грибы да ягоды.

— И охотясь, — вмешался Дубравник.

— И охотясь, — подтвердила Ртуть, поглядев на него сурово и многозначительно, а затем обернулась к друзьям. — Более того, я прожила безвылазно в лесу четыре года, когда оказалась вне закона. И знаю о местных обычаях не понаслышке.

— И что же ты такого слышала о нас? — скривился Дубравник. — Ничего плохого, я полагаю. Кто посмеет сказать о нас плохое?

— О вас ходят разные слухи. Конечно, ваши защитники утверждают, что вы охраняете обитателей леса — птиц и зверей, и даже деревья — с превеликим рвением, — ответила ему Ртуть. — Но поговаривают также, что вы весьма сурово наказываете охотников и лесорубов, которые покушаются на вашу собственность — точнее, на то, что вы считаете своим.

В глазах Дубравника вспыхнула злоба, но, сдерживаясь, он только спросил:

— Какое это имеет отношение к еде, которую мы предлагаем?

— Действительно, — Корделия ближе подвела коня к тарелке с ароматным содержимым, — кому какое дело?

— И посмотрите на их шапки, — заметила Ртуть, — до чего на ядовитые грибы похожи!

Корделия последовала ее совету и внимательно оглядела красные шапки Дубравников, а затем с ужасом уставилась на тарелку с ростбифом. — Ты хочешь сказать…

— Что вся их еда приготовлена из поганок с помощью их сказочной магии? Ну да, именно это я и хочу сказать!

— Так вы хотели нас отравить? — лицо Алуэтты мгновенно стало серым.

Дубравник прямо подпрыгнул:

— Наша еда не причинит вам вреда! Во всяком случае, уж точно не убьет вас, как вы убиваете животных, когда вам захочется мяса!

— Конечно же, не убьет, — хладнокровно заметила Корделия, — кто бы спорил! Но теперь, когда Ртуть открыла мне глаза и я пригляделась внимательнее к вашей дубраве, то заметила некоторые странности.

— Какие? — Алуэтта тоже внимательно оглядела рощу. — Я ничего не вижу.

— Ничего особенного?

— Ничего.

— Так присмотрись — разуй глаза — деревья не растут из пней в три этажа.

Алуэтта присмотрелась — и ахнула:

— Я… но это… глазам не верю… они похожи…

— На людей, — закончила за нее Ртуть. — Держись подальше! Вот то — видишь, что простерло ветки, словно разводя пустыми руками, видишь, там сучки словно пять пальцев? И эти бугры на стволе — как они напоминают человеческое лицо!

— Причем искаженное ужасом, — заметила Корделия с дрожью в голосе.

— И вон еще складки на стволе у корней — как похоже на ноги в складках штанов! И на корнях как будто подошвы!

— А у этого, — заметила Корделия, показывая на другое дерево, — пальцы словно сложены в кулак, и лицо сердитое.

— Похоже, он успел перед наступлением финала понять, что происходит, — зловещим голосом пробормотала Ртуть.

— Да это вам просто чудится! — воскликнул Дубравник. — Человеческая фантазия безгранична. Она способна разглядеть в узорах коры и в узловатых сучьях что угодно. Любую страшную картину, порожденную, между прочим, вашей недоверчивостью. Вас терзают муки голода — поешьте — и сразу отрезвитесь!

— Спасибо, премного благодарны, — Корделия отвела коня в сторону от протянутой тарелки, с которой тот уже попробовал слизнуть кусок морковки. — Думаю, нам пора ехать — а вы уж ешьте сами!

— Ну, это по меньшей мере неучтиво! — воскликнул Дубравник. — После всего, что вы тут сказали, нельзя расставаться в таком настроении! — Отбросив тарелку, он выхватил из синего ковра васильков изогнутую палку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась луком с уже натянутой тетивой. Выпрямившись, он вытянул стрелу из-за спины, где у него висел колчан, и наложил ее на тетиву.

Прочие Дубравники тоже засуетились, выбежав на тропу с гомоном, напоминающим шуршание сухой листвы, раздуваемой ветром. Обернувшись туда, три девушки увидели, что дорога умело заблокирована и они отрезаны от нее — по обеим сторонам встали лучники.

— Вот это да! — сказала Ртуть. — Смотрите, а они вооружены. У кого лук, у кого самострел. Смышленый народец. А еще повара…

— Ни с места, — посоветовал Дубравник. — Полагаю, вы наслышаны о меткости эльфовских луков, не так ли?

Три девушки замерли, поскольку о луках эльфов в этих краях не слышал разве что глухой. Тот, в кого попадала такая стрела, сразу падал в мучительных конвульсиях. После этого жертву не переставали мучать припадки до самого конца жизни. Или же одна часть тела оставалась навсегда парализованной.

— Вы, наверно, наслышаны и о нашей миссии, — сказал предводитель Дубравников, — мы в самом деле защитники леса и его обитателей от алчности смертных!