- Конечно.

Я яростно начеркала маме записку и нарисовала грустную рожу. Это для ее же блага.

Naomi

Четверг. 20 августа. Спальня Эмили

Эмили закинула свою руку мне на грудь, ее губы двигались, шепча что-то непонятное во сне. Я положила свою руку на ее - маленькую, гладкую - и погладила. Это было очень ласково. Я не спала всю ночь. Не просто потому, что мы просыпались каждый час, чтобы прильнуть друг к другу, но потому, что мысли роились в голове. Я была обеспокоена. Я хотела очень многого и сразу, но это казалось невозможным.

Что-то должно было произойти. Я осторожно спустила одну ногу с кровати.

- Наоми, - сказала Эмили сонно. Я повернулась к ней - один глаз был закрыт, другой смотрел на меня.

-Я хочу пить, - сказала я тихо, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. Она сонно улыбнулась и перевернулась на другой бок.

Я дошла до окна, посмотрела на кольцо домов, которые создавали тупик. Аккуратно расправленные шторы, блестящие автомобили около дверей. Чисто и убрано. Я отошла и стала рассматривать подоконник. Куклы Барби десятилетней давности стояли в ряд в одном углу, кольцо с дешевыми стразами висело на пластиковом запястье.

Затем разноцветные лошадки со спутанными волосами, украшенные нейлоновыми ремнями, убранными за уши одной их них. Розовое пушистое сердце лежало на боку - еще один пережиток прошлого Кэти. Кто-то неаккуратно вышил "С Днем Святого Валентина, любимая" в середине. Боже.

Кровать Кэти была украшена игрушками, на ней лежала ночнушка - если можно назвать полосу атласа ночнушкой. Над кроватью - плакат Дэвида Бекхэма в плавках от Армани, стикер-сердечко над его выпяченной промежностью. Комната была вроде какого-то жуткого храма педофила. Это была не комната подростка.

Это был притон для ночевки двенадцатилетних. Хреновых недоразвитых двенадцатилетних. Как Эмили это выдерживает? Эту крошечную постель, пробуждение рядом с Кэти каждое утро? Это душит. Я подумала о своей комнате,которая казалась огромной по сравнению с этой. Мой большой дорогой футон, на который я зарабатывалала все лето, работая в Топшопе по субботам. Мое винтажное одеяло. Лампа. И над кроватью моя новая картина Ротко.

Я спустилась вниз, чтобы попить, и включила чайник. Я хотела сделать нам по чашке чая, чтобы прийти в норму. Пока я ждала, когда вода закипит, волнующие мысли вернулись в мою голову. Я была так рада видеть Эмили вчера, так чертовски круто снова быть с ней рядом.

Так безрассудно прикасаться и исследовать ее тело, все так же ново и захватывающе. Если бы мы могли просто остановить время и остаться в этом лете навсегда. Не двигаться вперед. Это движение меня пугает.

Я размешивала чай и смотрела, как оса бьется об оконное стекло. Не напугает ли меня будущее еще больше?

Я понесла чай наверх, отворила дверь ногой. Эмили зашевелилась, когда я вошла, посмотрела на чай и приподнялась. Она выглядела свежей и цветущей, она довольно улыбнулась.

-Эта кровать чертовски нелепая, Эм, - сказала я, поставив кружку на столик, - мои ноги свисали с нее всю ночь.

-Прости, детка, - она сделала глоток. - Я полагаю, мы могли бы пойти в родительскую комнату.

Она посмеялась над моим ужасающимся лицом.

-Но я не думаю, что тебе нравится эта идея.

Я усмехнулась:

-Ты правильно думаешь.

Я легла рядом с ней, поглаживая ее рукой.

-Хотя все было не так уж плохо. Пальцы мерзли, вот и все.

Она радостно улыбнулась.

- Эти чертова поездка наконец закончилась, - сказала Эмили более бодро. - Я не могла дождаться, чтобы увидеть тебя.

- Взаимно, - ответила я. - Это была пытка.

- Но сейчас она закончилась, - сказала Эмили счастливо,- с этого момента - куда идешь ты, туда иду и я.

Она хлебнула еще чаю.

- И наоборот.

Я подумала о нашем разговоре с Кираном. Поморщилась. Я не хочу думать об этом сейчас, но мысли не покидают меня. Я покачала головой, чувствуя себя запутанной.

- В мире есть столько всего для нас, - Эмили продолжала. Она поставила пустую кружку на стол. - Для нас, чтобы мы проделали это вместе. Перед универом, работой и ответственностью.

Она закрыла глаза.

- Жду не дождусь.

Я беспокойно улыбнулась.

- Однажды это произойдет, -сказала я. - Давай наслаждаться настоящим.

Я остановилась.

- Мне лучше побыстрее вернуться домой, мама просила меня сходить с ней в магазин и помочь принести несколько растений.

Как я уже говорила, я чувствую, когда Эмили больно, даже если этого нельзя увидеть. Я посмотрела на нее сверху вниз. Она неуверенно улыбнулась, но снова прижалась ко мне.

- Не уходи пока, детка, - сказала она тихо. - Побудь еще немного со мной.

Я крепко обняла ее и поцеловала в нос.

- Хорошо. Я останусь еще на чуть-чуть.

Pandora

Пятница. 21 августа. Дом тети Лиззи, Бристоль

- Панда, дорогая, - сказала тетушка Лиззи, наливая нам по чашке чаю и протягивая мне печеньку. - Ты уверена, что Анджеле нравится то, что теперь ты живешь тут?

Я засунула печеньку в рот целиком. Обычно я люблю убирать у нее верх и сначала съедать джем, но я с недавних пор сама не своя. Я проглотила печеньку.

- Мы с ней сейчас не в ладах, - ответила я. - Надо ее проучить, тетушка Лиззи.

Она подняла бровь и отхлебнула чаю.

- Неужели, дорогая? И как же ее надо проучить?

- Ну, - я посмотрела на печеньки, раздумывая, не взять ли еще одну. - Ей надо понять, что я уже не та маленькая девочка, которой она с легкостью может управлять.

Я сдалась и схватила еще одну печенюшку.

Тетушка Лиззи выглядела так, как будто ее кто-то незаметно щекотал.

- Но ты ведь такой для нее и останешься. Её маленькой девочкой.

Она отклонилась назад, держа кружку и блюдце двумя руками.

- Для нее это нелегко.

Я нахмурилась.

- А мне тогда что делать? Я ведь стою на пороге взрослой жизни, - ответила я, с точностью повторив выражение, которое вычитала в одной из книжек по профориентации в школе.

- Она должна уважать меня, мои границы и всё такое.

- Что за границы? - ласково улыбнулась мне тетушка Лиззи. Я ее обожаю. Лучше бы она была моей мамой.

- Чьи границы-то?

- Думаю, мои.

Я закончила поедать вторую печеньку, хотя у меня все еще было желание съесть целый пакет таких же.

Если честно, я не до конца понимала то, о чем говорила, но звучало красиво.

- Я хочу, чтобы она поняла, что я - женщина, у меня есть права на свою личную жизнь и меня нужно уважать.