— Даже если они будут внешне похожи на своих хозяев? — удивленно спросил Гар.
— Даже в таком случае, — с горечью кивнула Хильда. — В их жилах будет течь кровь либо карлика, либо гиганта. Но сын или дочь раба все равно останутся рабами.
Гар деликатно кашлянул.
— Бедняги, — пробормотал он.
— А мы? Разве все мы не достойны жалости? — откликнулась Хильда. — И все-таки, парень, тебя по-настоящему потрясло, как наказали Грету. Никогда раньше не видел такого?
— У меня просто слабый желудок, — буркнул Гар.
— Ну, тогда дождись, пока он придет в норму. Потом найди меня, — со вздохом сожаления проговорила Хильда.
Затем она легонько коснулась его руки и растворилась во тьме.
Гар позволил женщине уйти, прекрасно понимая, почему она приходила, почему рабы не прекращают заниматься любовью — невзирая на то, что их будущие дети тоже станут рабами и будут жить в такой же беспросветной нищете, что и они сами...
Магнус никогда еще он не испытывал такого горького чувства одиночества, как в эту темную ночь.
* * *
Еще до того, как Магнус уснул, он уже узнал об этой планете столько, что имел все моральные оправдания для того, чтобы свергнуть правительство Мидгарда.
Магнус был не совсем уверен в том, что правительство как таковое на Зигфриде существует, однако обладал, по его мнению, полным правом захватить эту страну — по возможности не пролив ни единой капли крови.
Однако сомнения по поводу того, что переворот и захват власти окажутся бескровными, у Магнуса все-таки имелись.
Силу гнева и ненависти рабы умело скрывали, но в том, что эти чувства очень сильны, не было никаких сомнений.
Тем не менее гнев угнетаемых был направлен прямо на их господ и лишь изредка изливался на собственных товарищей по несчастью в ссорах, которые происходили повсеместно между людьми, вынужденными жить вместе, причем слишком близко и скученно. Гара крайне поразило то, что мужчины даже не пытались запугать женщин — притом, что они видели, как надсмотрщики нещадно эксплуатируют несчастных. Ответ заключался скорее всего в следующем: мужчины-рабы, которых всячески унижали надсмотрщики, никоим образом не желали подражать своим угнетателям.
Не меньшее удивление вызывало у Магнуса и то, что рабы-великаны даже не пытались избивать рабов-коротышек. Невольники старались для собственного удобства держаться довольно дружно. Вполне возможно, что причиной подобной духовной близости была крепко связывавшая рабов цепь общих страданий. Полукарлика и полугиганта объединяла нищета инеобходимость наличия взаимовыручки, чтобы выжить.
Хотя, вполне возможно, все это можно было объяснить обычной усталостью, не позволявшей рабам унижать друг друга, однако Гар имел серьезные сомнения на этот счет. Ему доводилось видеть, как люди в крайне тяжелых обстоятельствах все же пытались издеваться над своими товарищами.
Никаких сомнений в силе влияния надсмотрщиков не возникало. Каждую ночь каждый из них выбирал себе новую наложницу, а днем пытался воспользоваться любым, даже самым ничтожным поводом для того, чтобы ударить или каким-либо иным способом унизить кого-нибудь из рабов. Они постоянно находили поводы и для грубых окриков, оскорблений, насмешек, и делали это с несомненным удовольствием.
После того как последствия сотрясения мозга стали проходить и Магнус почувствовал себя лучше, он с большей четкостью смог «прочитывать» эмоции надсмотрщиков и окончательно пришел к выводу, что свои обязанности и свою подлую работу они действительно выполняют с огромным садистским наслаждением.
Гар не испытывал ни малейшего сожаления от того, что читает чужие мысли. Не могло быть никаких сомнений, что эти люди — его враги. Он оказался в таких суровых жизненных обстоятельствах, что просто вынужден использовать свой мощный психоэнергетический ресурс, чтобы вырваться на свободу.
Магнус также не испытывал сожаления и по поводу копания в мыслях стюарда Вульфсона, он прекрасно понимал, что и этот человек — его враг. Гару требовалась любая крупица знаний о здешних обычаях для того, чтобы свергнуть структуру власти, правившую на Зигфриде, составной частью которой являлся Вульфсон.
Магнус узнал, что Мидгард состоит из целой дюжины королевств и каждый из королей управляет своей вотчиной самоуправно, как сам того пожелает; однако на деле это все-таки определялось общей политической линией Совета Королей.
Правление Совет осуществлял круглый год, поэтому королям приходилось передавать часть собственных полномочий своим баронам. Бароны, в свою очередь, разделили свои владения каждый на двенадцать крестьянских подворий, которыми управляли стюарды.
Один раз в год бароны собирались в столице для участия в работе Альтинга — законодательного органа, определявшего направление политики, которую Совет Королей должен был проводить в течение всего следующего года и решать различные правовые вопросы.
Гара удивило то, насколько раздробленной оказалась здешняя власть; ему также искренне хотелось узнать, почему так произошло на Зигфриде, однако разум Вульфсона был девственно чист в части исторических знаний. Кроме того, как выяснилось, стюарда отличало полное отсутствие какого-либо любопытства к тому, что не касалось его плотских запросов и потребностей.
Болезненные ощущения, возникшие вследствие сотрясения мозга, полученного Магнусом, прошли довольно быстро — однако для этого все-таки потребовалось несколько дней, в течение которых ему являлись видения, которые, как чувствовал Гар, ему отныне никогда не забыть.
Надсмотрщики больно избивали Магнуса своими посохами всякий раз, когда он недостаточно быстро, по их мнению, выполнял работу. Такое случалось, когда надсмотрщикам становилось скучно и хотелось позабавиться.
Как-то раз Гар попытался огрызнуться, но это привело лишь к тому, что не менее дюжины негодяев набросились на него с посохами и дубинками. Читая их мысли в те мгновения, когда он пытался защищаться от безжалостных ударов, Гар понял, что все они только и ждали возможности проучить нового раба.
В тот же день, чуть позже, Гар стал свидетелем того, как выпороли мужчину, не выполнившего приказа надсмотрщиков — он отказался избить женщину, как те того пожелали...
Тем же вечером Кавса приказал Гару отнести дрова в дом стюарда, где он увидел, что прислуга — старики-рабы и женщины среднего возраста — все до единого отчаявшиеся апатичные создания, в которых сохранилась единственная эмоция — страх. Те, кто прислуживал хозяину за столом, были одеты довольно прилично, все остальные щеголяли в таких же лохмотьях, что и рабы-батраки.
В конце недели Гар решил, что насмотрелся уже достаточно для того, чтобы четко определить для себя: существующий на планете строй достоин свержения раз и навсегда. Суд — скорый, правый и справедливый — будет вершить лично он сам.
Гар опробовал свои силы сначала на грядках, которые он обрабатывал мотыгой. Когда сорняки сами вылезли из земли, Магнус испытал чувство удовлетворения.
Через несколько минут Гар направил на Кавсу волну «сонных мыслей» и вскоре убедился в том, что своей цели достиг...
В тот же вечер, когда костлявый старый раб получил приказ принести в дом стюарда охапку дров, Гар мысленно толкнул поленья и увидел — опять-таки мысленно, — как раб удивленно выпрямился, а затем осторожно зашагал к черному ходу.
Гар улыбнулся, зная, что дальность действия его пси-энергии могла быть и не такой большой, как сейчас оказалось, но вполне достаточной. Он покопался у Кавсы в мозгу и выяснил, куда тот припрятал его вещи.
После того как стемнело, Магнус еще раз проверил свои способности. Для этого он мысленно пережал кровеносный сосуд в одной специфической части тела Кавсы и, к своему удовольствию, услышал, как находившийся на сеновале надсмотрщик громко, на весь двор, чертыхнулся. Раздался также негромкий шлепок — к сожалению, всего лишь один, — и через пару минут из сарая выскочил Кавса с побагровевшим от ярости лицом. Вскоре оттуда же вышла и женщина, которую он выбрал на эту ночь своей наложницей. В отличие от похотливого надсмотрщика на ее лице читалось нескрываемое удовлетворение — это надо же, как ей повезло!
