Как только за ним закрылась дверь, я схватила лезвие и попыталась спрятать его под кучей полотенец.

«Нет, так не годится. Он найдет. Куда же спрятать? Нужно от него избавиться. Думай, Кэти. Думай!»

Внезапно меня осенило – это в моем-то полубессознательном состоянии! Я швырнула лезвие в унитаз и спустила воду. Оно исчезло в водовороте, и я чуть не вскрикнула от облегчения. Но победа была мимолетной. Услышав шум воды, Дэнни снова ворвался в ванную.

Слезы душили меня, но я старалась не расплакаться, потому что знала, это еще больше разозлит моего мучителя.

За что он так со мной? Чем я заслужила такое? – думала я, и душа моя разрывалась на части. Избитая, истекающая кровью, изнасилованная, униженная – я не знала, что еще мне придется вытерпеть.

Дэнни небрежно бросил, что он и раньше такое делал, и меня чуть не стошнило от ужаса. Чем все это кончится?

Вдруг я заметила, что он обшаривает взглядом спальню. Я покрылась холодным потом, когда Дэнни спросил, где мой ремень. Перед мысленным взором на мгновение предстала чудовищная картина: он избивает меня ремнем.

– Нет, пожалуйста, нет! – завизжала я. Не обращая внимания на крики, он вытащил кожаный ремень из моих джинсов. Только вместо того, чтобы избить меня, он подошел к двери, перекинул его через металлическую скобу над ней и застегнул. Ремень повис петлей. Окаменев, я наблюдала, как он схватил стул, стоявший у письменного стола, и поставил его под петлей.

Потом холодным, безжизненным голосом он велел мне встать на стул. Меня снова захлестнула волна адреналина. Я поняла, что он собирается сделать. И если я хочу пережить эту ночь и выбраться из этой комнаты живой, то должна отговорить его от задуманного. Я должна бороться за жизнь.

– Не надо этого делать, Дэнни, – как можно более спокойно сказала я. – Я ничего не скажу полиции, обещаю. – И я не лгала. Я не собиралась сообщать в полицию. Он угрожал, что убьет меня, мою семью и моих друзей, если я это сделаю. Он уже изнасиловал меня, и я знала, что он и правда способен на самое страшное.

Дэнни замер. Он обдумывал мои слова, я была в этом уверена. Но потом покачал головой и снова велел мне забраться на стул.

– Ну, Дэнни, прошу тебя! – лепетала я.

Он пропустил мимо ушей мои мольбы и выдвинул ультиматум: либо я забираюсь на стул, либо останусь в комнате наедине с его трупом. Кровь застыла у меня в жилах.

– Не нужно, – дрожащим голосом повторила я, стараясь задобрить его и успокоить.

За окнами светало. Первые косые лучи солнца заглянули в комнату, и ярость Дэнни стала понемногу стихать. В моей душе затеплилась надежда. Я не хочу погибнуть от руки этого монстра.

Я все говорила, говорила, обещая, что никому не скажу, клялась, что уже простила его, обещала, что все будет хорошо, – что угодно, лишь бы спастись.

– Скоро придут горничные, – заметила я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали спокойно и буднично. Я пыталась убедить его, что не стоит встречаться с обслугой, учитывая, в каком состоянии остается номер после нашего пребывания.

Постепенно ситуация менялась. Думаю, он начал понимать, что не сможет удерживать меня в комнате, – все равно кто-нибудь нас найдет. Поэтому он решил, что нам следует уйти.

Я представила себе лица друзей, мамы с папой, свою комнату. Нужно быть сильной. Еще чуть-чуть – и я окажусь на свободе! Я почти на автопилоте приняла душ и оделась. Как зомби, я нанесла румяна на щеки, тушь на ресницы. Девушка в зеркале выглядела почти как прежняя я. Только глаза испуганные. Дрожащими руками я смыла кровь со стен и пола ванной.

Я затаила дыхание. Дэнни открыл дверь, и мы вышли в коридор. Я не почувствовала никакого облегчения – я еще не на свободе и не могу кинуться прочь с криками о помощи. У меня и мысли не возникало о том, чтобы побежать. Я была слишком напугана, ведь Дэнни предупредил меня, что знает, где я живу, где работаю. Я все еще в его власти. Мы бок о бок прошли к лифту и спустились в фойе отеля. Там все выглядело так буднично, мирно. Администратор разговаривает по телефону, туристы у стойки заполняют журнал регистрации… Как же так? Почему все в мире по-прежнему, словно ничего не случилось?

Мы молча прошли на стоянку, сели в мою машину – я на водительское место, Дэнни рядом со мной. У меня так дрожали руки, что еле удалось вставить ключ в замок зажигания. Повернув его наконец, я медленно тронулась с места, уговаривая Дэнни отпустить меня в больницу.

– Я скажу, что просто упала, – клялась я. Наконец он согласился и велел мне ехать в ближайший медпункт. Но как только мы подошли к двери шумного приемного отделения, он вдруг передумал и отказался отпускать меня.

Снова оказавшись в машине, я в ужасе прижалась к двери, заметив, как его взгляд опять наливается злобой. Взглянув на часы, он заявил, что ему нужно на встречу с офицером, надзирающим за условно освобожденными, и я поеду с ним. Услышав это, я еще больше испугалась. Такие инспекторы контролируют только бывших заключенных. А ведь Дэнни никогда не говорил мне о том, что у него были неприятности с законом. За что же он сидел в тюрьме?

Мы ехали по Лондону в напряженном молчании. Я смутно помню эту поездку, потому что была в шоковом состоянии, у меня в голове не укладывалось, как все это могло произойти.

Когда мы приехали в отдел службы пробации, Дэнни повернулся ко мне и предупредил, чтобы я и рта не смела открывать. Я молча кивнула и села у входа, а Дэнни пошел к инспектору. Голова кружилась. Я чувствовала, как кровь сочится из раны. Ослабевшая, напуганная, я даже не помышляла о побеге.

Когда мы оказались в машине, Дэнни вдруг снова захлестнула ярость. В беспомощных попытках сохранить видимость спокойствия я сказала, что мне нужно подготовиться к работе: вечером начинается моя смена на «Fame TV». Меня охватило отчаяние, нервы были напряжены до предела, но я сумела найти слова, чтобы убедить Дэнни в том, что мне нужно домой.

Я припарковала авто на стоянке за углом моего дома и заглушила мотор. Потом еще целую вечность мы сидели в машине, и я умоляла его и клялась, как и там, в гостинице. У моих соседок гибкий график работы, поэтому мы оба знали, что девчонки скорее всего дома. И оба понимали, что Дэнни не сможет запереть меня в моем собственном жилище.

Когда он наконец сказал, что я могу идти, я почувствовала неимоверное облегчение. Но тут Дэнни разразился гневной тирадой. Казалось, больше всего на свете он опасается, что потерял меня. До него словно только сейчас это дошло. Но самое невероятное – Дэнни переживал, что наши отношения окончены. Он был растерян!

Вдруг Дэнни вспомнил, что разбил мой телефон там, в гостинице. Он потер лицо и объявил, что сейчас же пойдет в магазин и купит мне новый мобильный, чтобы быть со мной на связи. Он велел мне не уезжать.

Я кивнула и в страхе сжалась на переднем сиденье. В какой-то момент мне захотелось убежать. Просто выпрыгнуть из машины и спрятаться в квартире. Она так близко, прямо за углом! А какой смысл? Дэнни придет за мной или, что еще хуже, в наказание покалечит кого-нибудь из моих близких. Нет, я должна остаться. Я должна делать все, что он мне велит.

Спустя несколько минут Дэнни вернулся. Он жестом велел мне выйти из машины, и мы пошли к моему дому. Я уже почти на свободе! И Дэнни это не нравилось.

Он стал кричать на меня прямо на улице, и люди оборачивались и смотрели нам вслед. Его злобные вопли резали слух. Он орал, что, если я скажу кому-нибудь хоть слово, он меня из-под земли достанет. И хотя вокруг были люди, я не чувствовала себя в безопасности. Этот парень просто маньяк! Нужно убраться от него подальше.

– Я никому ничего не скажу, – пообещала я и, повторяя, что все будет хорошо, шагнула в сторону.

Дэнни кивнул, и, развернувшись на каблуках, я двинулась к двери. Не беги, Кэти. Иди медленно. Ты почти дома… Я вставила ключ в замочную скважину, со страхом ожидая, что мучитель сейчас появится за моей спиной. Не появился. Я шагнула внутрь и захлопнула за собой дверь. Наконец я в безопасности. Но надолго ли?