– Мадам, я привел вам графа и графиню Дун, – объявил Риччо и быстро растаял в толпе гостей.

Ангус поклонился настоящим придворным поклоном, Анабелла приветствовала королеву низким изящным реверансом.

– Встаньте, милорд, миледи, – велела королева, поднимаясь со стула с высокой спинкой. Лорд Дарнли и Босуэлл немедленно вскочили, но она жестом приказала им сесть и протянула руку Ангусу, чтобы тот помог ей спуститься с возвышения. – А вы, милорды, останьтесь, – сказала она мужу и Джеймсу Хепберну. – Предпочитаю поговорить с Дуном и его женой наедине.

Она медленно повела Ангуса и Анабеллу в отдельную комнату.

– Кто они? – возмутился Дарнли. – И почему она желает беседовать с ними наедине? Почему мне ничего не сказали?

– Успокойтесь, – произнес Босуэлл. – Ангус Фергюссон очень давно и тайно оказал матери королевы большую услугу. Ее величество пригласила их ко двору, чтобы поблагодарить лично. Дун находится на западной границе, у моря. Ничем не примечательное место.

– Я видел его среди шаферов, – с подозрением заметил Дарнли.

– Он и был моим шафером. Мы с Ангусом старые друзья. Учились во Франции много лет назад.

– Его жена отнюдь не красавица, – злорадно отметил Дарнли.

– Да, но у нее доброе сердце, милорд.

– И вне всякого сомнения, тугой кошель в качестве приданого, иначе зачем он ее взял, – ухмыльнулся Дарнли.

– У нее острый язык. Она грубо говорила со мной, – вмешалась невеста.

– Вы первая нагрубили ей, – вступился Босуэлл. – Это вы ее оскорбляли.

– Я не хотела ничего дурного, – оправдывалась Джин Гордон. – Просто высказала свое мнение.

– Вы гордитесь своим умом, мадам, но разве это качество не позволяет вам проявить такт и учтивость? Анабелла прекрасно сознает свои недостатки и не нуждается в том, чтобы ей о них напоминали. Она достойная женщина.

– Что он сделал для ее матери? – бесцеремонно допытывался Дарнли.

– Не знаю. Это держится в тайне. Уверена, что королева все расскажет, если вы спросите, милорд. Не расстраивайтесь. Она скоро придет.

Но, конечно, они задержались, к великому неудовольствию мужа королевы. Когда они вошли в маленькую комнату, Мария пригласила супругов сесть у пылающего огня.

– Ваша жена знает о великодушии, которое вы проявили ко мне, милорд? – спросила Мария.

– Все было между мной и вашей покойной матерью, благослови, Господи, ее душу, – ответил граф, перекрестившись.

Королева повернулась к Анабелле.

– Без вашего мужа мое детство во Франции не было бы таким чудесным, – начала она. – Мне еще не было шести лет, когда я отправилась во Францию из Шотландии. Это Ангус Фергюссон позаботился о том, чтобы обставить мои покои, платить слугам и фрейлинам и снабдить гардеробом меня и моих четырех Мэри. На мне никогда не было слишком короткой или слишком тесной одежды. Меня одевали роскошно и шили наряды из тканей лучшего качества. У меня были драгоценности и карманные деньги. У меня были лучшие лошади для охоты и верховой езды и прекрасная псарня. Мне ни в чем не отказывали. При мысли обо мне матушка могла вздохнуть спокойно, хотя на ее плечах лежало бремя Шотландии.

– И она несла свой груз, мадам, с гордо поднятой головой, – добавил граф. – Но помните, что я приобрел кое-что взамен.

– Свиток пергамента, в котором Дун объявлялся графством, – ответила королева. – Пергамент и чернила в обмен на преданную заботу и спокойствие моей матери. У вас были земли и золото. Вы дорого заплатили за титул.

– Это честь для меня, мадам, – спокойно произнес Ангус.

– Милорд, меня одолевает любопытство. Ходят слухи, что ваша семья практикует волшебство. Откуда взялось ваше золото, и причем столько, что вы смогли десять лет содержать королеву?

– Мадам, я расскажу вам то, чего не знала даже моя жена. Но умоляю сохранить это в тайне, – ответил Ангус.

Королева сунула руку в глубокий карман юбки и вынула четки. Подняла их и сказала:

– Клянусь, что унесу в могилу тайну вашего богатства, милорд.

Она поцеловала маленькое серебряное распятие, висевшее на четках, прежде чем снова положить их в карман и вопросительно взглянуть на графа Дуна.

– Моя мать, – начал граф, – была француженкой. Как и ваша матушка. У нее была старшая сестра, выданная замуж за испанского герцога Казароза. К несчастью, дети, рожденные от этого союза, умирали либо при рождении, либо не дожив до пяти лет. Тогда они заинтересовались моим братом Джеймсом и моей сестрой Мэри. Джеймс стал священником и сейчас отправляет службы в Риме, поскольку его монастырь недавно был конфискован. Мэри, сестра ордена Святого Эндрю, теперь живет в испанском аббатстве, поскольку Джон Нокс выгнал из Шотландии монахинь.

– Этот проклятый глупец, который заявляет, что говорит с самим Богом? – саркастично бросила королева.

Ангус усмехнулся и продолжал историю:

– Мои дядя и тетя умерли почти одновременно. Вроде бы от чумы. Именно тогда выяснилось, что я унаследовал богатство герцога. Он вел дела с Новым Светом, и эти предприятия теперь принадлежат мне. В Дун прибывают два корабля в год, чтобы разгрузить ящики с золотыми монетами, отчеканенными в испанских колониях. Часть золота я храню в своих кладовых. Остальные вкладываю в пряности и драгоценные камни. Вывожу тонкие шерстяные ткани и виски. Вот и источник моего богатства, ваше величество. Так что никакого волшебства.

Королева Мария понимающе кивнула.

– Некоторые люди находят большое удовольствие в том, чтобы чернить других, – вздохнула она, – но почему о Дуне ходят такие упорные слухи? Нет дыма без огня.

– Несколько сотен лет назад, – усмехнулся граф, – один из лэрдов Дун занимался волшебством. Говорят, что его жена была ведьмой. Вместе они сдержали ужасный ураган, который бушевал на другом берегу моря, в Ирландии, и надвигался на нас. Но не дойдя до берегов, ураган рассеялся и пощадил Шотландию. Жена лэрда также была великой целительницей. Так началась легенда, и мы позволили ей существовать, потому что мы, Фергюссоны из Дуна, люди замкнутые. И поскольку нас считают колдунами, то и стараются избегать.

– Как умно! – рассмеялась королева, захлопав в ладоши. – Хотела бы я сделать что-то в этом роде и заставить большинство графов и их пресмыкающихся лордов исчезнуть.

– Думаю, мадам, сначала мне следовало бы заставить исчезнуть Джона Нокса, – улыбнулся Ангус.

Королева снова рассмеялась и обратила взор на Анабеллу.

– Каково это – быть женой такого дружелюбного и умного человека, мадам?

– По-моему, он лучший в мире, ваше величество, – ответила Анабелла. – Я считаю себя счастливой женщиной. Но ваше величество гораздо счастливее. Потому что вы носите будущего короля Шотландии. Пусть родится сильным и здоровым. Я буду молиться за вас.

– Спасибо, миледи Дун, – кивнула королева. – Может, вы присоединитесь ко мне и моим дамам на следующие несколько дней? Играете ли вы в игры?

– Играю, ваше величество, и для меня большая честь быть принятой в круг знатных дам.

Королева любезно кивнула и обратилась к Ангусу:

– Дун, я много наговорила, но еще не сказала простых слов, которые вряд ли возместят вам огромные расходы. Спасибо, милорд. Спасибо за вашу доброту.

– Мадам, я попрошу у вас простой награды, – ответил граф. – Никому не говорите о том, что я сделал для вас, ибо я храню свое богатство в секрете. Богатство притягивает зависть. Мы с женой скоро вернемся домой, где будем жить тихо и незаметно. Лучше, чтобы о Дуне забыли и он не привлек ничьего внимания. Ради нас всех.

– Я сохраню тайну, но должна сказать что-то мужу, чтобы отвести подозрения.

– Скажите, что я договорился о займе для вашей матушки через своих французских родственников, чтобы, когда вы прибудете во Францию, у вас было самое необходимое, – предложил граф.

– Да, вы умны, – ответила королева, – и я рада, что у Босуэлла такой друг. У него мало настоящих друзей, но уверена, что вы всегда будете ему верны.

– Так и будет, ваше величество. Хотя бы из-за вечеров, которые мы в юности проводили вместе, бродя по Парижу.