— Попробую, — отозвался песчаный бес, завертелся, завихрился и исчез.

Я не сводил глаз с того места, где только что видел смерч. Вот это называется «сбегать домой»?

Потом я вспомнил, о чем попросил его, и стал в страхе дожидаться его возвращения. Демон Максвелла — хитроумная штуковина, придуманная Джеймсом Кларком Максвеллом в попытке опровергнуть законы термодинамики, выведенные Ньютоном. Будучи родом из страны, созданной воображением ученых, этот «демон» не мог быть ни добрым, ни злым, он представлял собой безликую силу. Поэтому и приказывать ему никто не мог. Да, так что это еще вопрос, поможет ли он мне. Вообще неизвестно, явится ли он. Демон приходил, когда хотел, а не хотел, так и не приходил.

Может быть, я не слишком хорошо прояснил положение дел? Ладно, почему бы не уточнить?

Тут словно бы кто-то выстрелил из винтовки, и вот он явился, демон — кружок невыносимо пронзительного света, а за ним — песчаный бес. Демон что-то напевал, и в его гудении слышались вот такие слова:

— Что мы тут имеем? Еще один смертный знает обо мне здесь, во вселенной волшебства?

— Меня зовут Савл, — сообщил я, изобразив самую обаятельную улыбку, на какую только был способен.

Но мне не послышалось? Он сказал «еще один» смертный?

— Еще один смертный? — вымолвил я.

— Да. У меня есть друг, который знает мое имя, хотя он узнал его в другом мире, где по-иному сплетаются кривые пространства и времени.

Я сдержался и не стал выпытывать, что это за друг. Сначала нужно было решить дела поважнее. Самое главное — как выжить.

— Но ты... вряд ли подашь руку помощи еще одному всезнайке?

— Почему не подать? — благодушно проговорил Демон. — А вдруг это забавно? Знай же, смертный, что существование бессмертных порой весьма скучно. И если ты предложишь мне развлечение — какое-либо необычайное происшествие, я, так и быть, окажу тебе услугу. Какую же диверсию ты способен мне предложить?

— Как, например, насчет того, чтобы спасти мне жизнь?

— Ну, это... — разочарованно протянул демон. — Я уже и раньше спасал всяких смертных. А вот ты скажи лучше: что такого новенького будет в том, как я спасу тебя, а?

Я начинал понимать, что имею дело с воплощением физических принципов — воплощением безликим, как компьютер, и потому нуждающемся в четких, обстоятельных инструкциях, которым такое воплощение последует буквально. Однако в отличие от компьютера демон мечтал развлечься.

Надо было вести себя крайне осторожно и внимательно.

— Я специалист по парадоксам, — сказал я демону. — Может быть, тебе будет интересно понаблюдать за мной.

— Парадоксы? — заинтересованно переспросил демон. — И какие же?

— Ну, для начала скажу, что я противоречу сам себе каждые пять минут с тех пор, как угодил в этот мир. Причем не то чтобы мне самому этого хотелось.

— Не сомневаюсь, — буркнул демон басом, — но как именно ты сам себе противоречишь?

— Понимаешь... я решил ни с кем и ни с чем не связывать себя: ни с женщиной, ни с идеей, ни даже с самим собой, если получается, — но особенно с Добром и Злом.

— Восхитительно! — воскликнул демон, — я как же тебе удается продержаться долее тридцати секунд в этом мире, где любое деяние проистекает либо из Добра, либо из Зла, оно либо от Бога, либо от Сатаны.

— Из-за чистого везения, я думаю. Так было до тех пор, пока я не понял, что тут творится. Но после того, как меня пытались перетянуть на свою сторону посланники обеих сторон, я заупрямился и решил действовать сам по себе. Не хочу быть ничьим инструментом. Ну, вот так и выходит, что всякий раз, стоит мне только сделать что-то худо-бедно доброе, я стараюсь следом сотворить что-нибудь мало-мальски плохое.

— Это всего-навсего расстановка полюсов, а не континуум, — поправил меня демон тоном лектора. — Но что верно, то верно, — ты живешь в противоречии. Противоречивы не только твои мысли и слова, но и поступки. Но осмеливаешься ли ты на большее?

Я обозлился. Опять на меня пытаются давить, посягают на мою личность, пытаются перетянуть на свою дорожку.

— Я — это я. И я не есть чье-то продолжение, как в естественном, так и в сверхъестественном смысле. Я должен оставаться самим собой. Если я примусь совершать широкие жесты, благородные подвиги, я так прочно свяжу свою жизнь с Добром, что стану его проявлением. И что еще хуже — если я стану, борясь с Добром, совершать по-настоящему злые поступки, то есть посягать на чьи-то права, разрушать чью-то целостность, то тут уж совсем беда. Нет, я способен только на крохи добра и зла, и больше всего меня волнует одно: как остаться самим собой.

— Восхитительно изложено, — прогудел демон. — Ты очень верно уловил самую суть парадокса!

Что, серьезно?

— Я не могу позволить, чтобы такой великий ум тратился попусту и разбрасывался на мелочи, — заключил демон. — Чего ты хочешь от меня?

— Навесика какого-нибудь! — возопил я и тут же, чтобы не показаться слишком навязчивым, добавил: — Как видишь, трудности у меня такие, что только ты можешь помочь. Спаси меня.

— Спасти? — прогудел демон, обдумывая ситуацию. Духи-аборигены застонали и постепенно исчезли, убрались кто в камни, кто в песок.

— Ну, землячок! — прошипел песчаный бес. — Разделяй и властвуй, а?

— В каком-то смысле, в каком-то смысле, — прогудел демон и, обратившись ко мне, спросил: — Зачем ты просишь меня о помощи? Вот тот, кто мог бы тебе помочь!

— Он только поджарит меня, — проворчал я. — А особи моего вида плоховато чувствуют себя при температуре выше девяноста градусов по Фаренгейту.

— Ах да, — спохватился демон. — Я и забыл, как вы хрупки. Вообще удивляюсь, как ваша популяция выжила, имея такие энергетические ограничения.

— Культурная революция! — воскликнул я. — Искусственное управление температурой! Техника! Но герцог и его прислужники кинули меня здесь безо всякой аппаратуры, а я же так долго не протяну! Пожалуйста, демон, перенеси меня в какое-нибудь прохладное местечко. И чтобы там было не выше семидесяти по Фаренгейту. Но и не ниже, — поспешно уточнил я. Что-то мне не очень-то хотелось оказаться там, где, по понятиям демона, было прохладно.

— Скорее, тебе хочется туда, где ни тепло, ни холодно, — поправил меня демон, — то есть на границу тепла и холода. О да, я знаю такое место. Но там смертный может потерять рассудок.

— Как это? — осторожно поинтересовался я.

— А так, что это место — в царстве воплощенных парадоксов, там смертному просто растеряться... — Голос демона стал мечтательным, но потом былой энтузиазм снова вернулся к нему. — А вот мы сделаем так, что ты сам себя проверишь? Как ты думаешь, настолько ли ты предан парадоксу, чтобы суметь сразиться с ним?

Я растерялся... но ведь он заставлял меня пройти проверку на то, как я отношусь к самому себе!

— Если это не так, — решительно объявил я, — я хочу знать об этом. — Но на всякий случай осторожно добавил: — Ну, и потом, если я не выдержу, ты же всегда можешь выбросить меня в реальный мир — в какое-нибудь место, где температура пониже, и все.

Демон так и заискрился от удовольствия.

— Ты и вправду противоречишь себе! Нет, мы посмотрим, сможешь ли ты выдержать испытание, которого тебе самому хочется! Ну, смертный, в путь!

В глазах у меня поплыло... и вдруг меня окружила желанная прохлада. То есть я даже задрожал от холода.

— Шестьдесят восемь градусов по Фаренгейту, — бесстрастно сообщил демон.

— П-привыкну, — пообещал я, стуча зубами. — Б-быстро п-привыкну. Сп-пасибб-о т-теб-бе, д-демон. Т-ты мой сп-пасит-тель. — Я огляделся по сторонам, но ничего, кроме серого тумана, не увидел. Вокруг все было в тумане, а подальше виднелись тучи. Я посмотрел вниз, но понял лишь, что сижу на одной из туч. — Где мы?