Даша посмотрела на Брускова, который то и дело подносил ко рту папиросу.

    - Не всегда. Вернее, не у каждого, - сказала она.

    - Хотите посмотреть наш завод? Я могу показать вам цехи, - предложил Николай.

    Даша обрадовалась поводу побыть с ним, поговорить. Сейчас он был не таким, каким она встретила его у Тороповых. Но в душе вдруг пробудились старые обиды и горечь. Она вспомнила портрет на его письменном столе.

    - Благодарю. Меня ждут, - сказала она равнодушно и заторопилась, напустив на лицо маску притворного равнодушия.

    - Жаль. Тогда в другой раз.

    - Всего хорошего. - Даша направилась к выходу из цеха, чувствуя на себе взгляд Брускова. Николай шел рядом с нею.

    - Да, все течет, все изменяется. Вот и мы с вами после долгих лет встретились чужими, - проговорил Николай.

    - Кто же виноват в этом? - спросила Даша, отчужденно глядя на него.

    - Не знаю, Дарья Алексеевна. Вам это лучше знать.

    - Почему мне? - Лицо ее слегка побледнело. Николая позвали в цех. Он протянул руку Даше, она, как бы не заметив этого, быстро пошла к амбулатории. Из головы не выходил разговор с Николаем. Неужели притворяется, делает вид, что ничего не знает?

    По пути к детскому саду Даша решила зайти на квартиру формовщика, проверить его жилищные условия. У рабочего туберкулез легких, он жаловался, что у него тесная и сырая квартира. Надо обратиться в завком и дирекцию, чтобы ему дали квартиру в новом доме, - думала Даша.

    И снова мысли невольно возвращались к Николаю. Почему она последнее время так много думает о нем?

    Что тут: старая любовь или уязвленное самолюбие?

    Вдруг кто-то легонько взял Дашу за локоть. Она вздрогнула от неожиданности. «Николай!» - мелькнула радостная догадка, и сердце забилось часто-часто. Обернулась. Надя Торопова.

    - Здравствуйте, Даша! Я напугала вас?

    Они пошли рядом. Даша заметила, что Надя сегодня в приподнятом настроении, глаза ее лучились радостью.

    - У нас сегодня семейный праздник, - призналась она.

    - Это видно по вашему лицу.

    - Вышла книга моего мужа. По этому случаи решили устроить семейную вечеринку. Хочу пригласить вас. Только не вздумайте отказываться, - улыбаясь, предупредила Надя.

    - Спасибо, Надежда Владимировна. Но сегодня не могу, - сухо ответила Даша. Она вспомнила проведенный у Тороповых вечер, когда те отмечали день рождения Николая.

    - Вы обидите нас.

    - Передайте мужу мое поздравление, а Ефросинье Петровне и Ивану Даниловичу привет.

    - Нет, вы обязательно приходите к шести часам. Даша отказалась от приглашения.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГРУСТНО ЗАКОНЧИЛОСЬ ВЕСЕЛЬЕ

    У каждого человека в жизни есть особо радостные, незабываемые дни. Василий Торопов не обижался на свою судьбу, она была к нему благосклонна. Тот день, когда он взял в руки свою книгу, изданную в Москве, казался ему самым счастливым в его жизни.

    Николай назвал его везучим человеком. Да, Василию везло в жизни. Одним победа дается ценой больших усилий, - он же шел по жизни легко, наслаждаясь ее благами.

    Надя со стороны наблюдала за ним, как он радовался выходу книги, и невольно думала: не зазнался бы, не возомнил бы из себя бог знает что. Ведь к его книге опытный редактор приложил свою руку. И откуда в Василии вдруг эта гордость в походке, в каждом движении, самоуверенность в голосе? Все это тревожило ее.

    В семье решили отметить знаменательное событие.

    На званый обед по поводу выхода книги Василий пригласил Николая, директора завода с женой, Ломакиных, Брускова, Тараненко и еще трех конструкторов. Горенка была тесна для приглашенных, и Василий не знал, как он сможет разместить всех.

    Перед тем, как собраться гостям, он еще раз осмотрел накрытый стол. Все выглядело празднично и торжественно. Осмотрел комнату и недовольно поморщился, словно первый раз заметил низкий, чуть провисший потолок, три небольших окна.

    Василию давно хотелось завести более близкое знакомство с семьей Пышкиных, и он очень обрадовался, когда директор охотно принял его приглашение прийти на обед. С неделю назад Василий подарил Пышкиным свою книгу с трогательной надписью и с волнением ожидал отзыв о книге. Таисия Львовна на второй же день позвонила ему прямо на завод и поблагодарила за приятный сюрприз, сказала, что книга настолько увлекательна, что от нее нельзя было оторваться, и она прочитала ее за одну ночь.

    Были причины волноваться в ожидании отзывов Пышкиных. Оба они послужили Василию прототипами образов директора и его жены. В книге директор крупного станкостроительного завода был умница, человек титанической энергии, прекрасный хозяйственник. Для создания положительного образа своего директора Василий кое-что взял из внешности Геннадия Трофимовича, манеру говорить с людьми. Ну, а его супругу он показал красавицей.

    На заводе радостно была встречена книга инженера Торопова. Его поздравляли, ему говорили приятные слова. Все это кружило голову молодому автору. Опасаясь, что сослуживцы могут заподозрить его в зазнайстве, он старался держаться со всеми как можно проще, но в этом чувствовалась фальшь. На его лице, во взгляде, во всей его рослой осанистой фигуре словно было написано: «Вот, смотрите, какой я!»

    Василий понимал, что зазнайство и гордость - признак людей ограниченных, и все-таки он не мог побороть в себе самолюбования, которое, помимо его воли, прорывалось в нем.

    Николай заметил, что у его друга от успехов начинает кружиться голова, и попытался охладить его восторги и самолюбование. Как-то он пришел в конструкторское бюро и с присущей ему прямотой сказал:

    - Прочел твою книгу. Мне она, скажу откровенно, не совсем нравится. Рабочих ты принизил, они показаны поверхностно, а некоторые даже примитивно. Зато ты непомерно возвеличиваешь командиров производства. Нет, Василий, приятно тебе или неприятно, но честно скажу, в твоей книге нет боевитости, задора, острых столкновений. Твои очерки мне больше нравились.

    Будто ушат ледяной воды вылил Николай на голову новоиспеченного автора.

    - Я не писатель. Написал, как умел, - обиженно ответил Василий.

    - А я хотел снова пригласить тебя в соавторы. Есть одна замечательная идея.

    - Что ж, я приму участие, если смогу быть полезным, - сквозь зубы процедил Василий.

    С самого начала вечер проходил не так, как хотелось бы Василию. Гости собирались недружно. Тараненко прислал записку, что ему нездоровится и он не сможет прийти. Василий догадывался, что старику не хотелось встречаться в домашней обстановке с директором завода. В тесной комнате трудно было с удобствами усадить людей, нечем было занять их, и они скучали. А тут еще, как назло, задерживался директор с женой. Садиться без них за стол все считали неудобным. Решили ждать.

    Прошло еще около часу, и гости разуверились, что чета Пышкиных пожалует на вечер.

    - Семеро одного не ждут, - сказал Николай. - Всякий порядочный человек должен уважать коллектив. Вася, не думаешь ли ты нас голодом заморить?

    Хозяин пригласил гостей к столу. Только уселись и наполнили бокалы, у ворот просигналила директорская машина. Все облегченно вздохнули.

    Геннадий Трофимович был в своем неизменном светло-сером костюме, без шляпы, верхняя пуговка воротника голубой трикотажной сорочки расстегнута. Таким его привыкли видеть на заводе. Зато его супруга Таисия Львовна поразила всех своим великолепным нарядом. Это была красавица лет тридцати, высокая, статная, с пышной грудью и белокурыми волосами, уложенными в затейливую прическу. Темно-лиловое платье из панбархата едва прикрывало ее грудь, полные красивые руки и спина, почти до пояса, были обнажены. На атласной шее Таисии Львовны висело тяжелое золотое колье, в ушах серьги, на пальцах кольца с камнями. Шла она в сопровождении мужа гордо и величаво, как женщина, знающая себе цену. Прищурив карие глаза с золотистым отливом, она бегло окинула комнату, обстановку, и только после этого удостоила своим вниманием гостей.