Таисия Львовна до замужества училась в педагогическом институте. Уже на втором курсе она пришла к выводу, что красивой девушке учиться не обязательно, тем более на педагога. Она и без института сумеет устроить свою жизнь. Познакомилась с уже немолодым, но и не старым инженером Пышкиным, а через неделю вышла за него замуж, бросив институт. Он был старше ее почти на двадцать лет.

    - Геннадий Трофимович, за опоздание вам штрафную,- сказал Николай.

    - Извиняюсь, товарищи. Холостяки не знают, что такое жена, - весело ответил Геннадий Трофимович, здороваясь с каждым за руку.

    - Генка?! - предупреждающе проронила Таисия Львовна, еще больше прищурив свои красивые карие глаза.

    - Сборы в театр или в гости - целое бедствие. Три часа вертится перед зеркалом, - добавил добродушно Геннадий Трофимович.

    - Разве мужчины что-нибудь понимают? - сказала Таисия Львовна. - Голову ему прогрызла, чтобы надел новый костюм и галстук. Нацепит один костюм и носит его, пока не протрет локти…

    - Я же иду к своим людям, на кой мне франтиться. А вот жены - это, я вам скажу, штучки! Дома на глазах у мужа целый день может шлепать в ночных туфлях, волосы ленится причесать. Идет на люди - от зеркала не оторвешь. А позвольте спросить, для чего это делается? - Геннадий Трофимович лукаво подмигнул Василию.

    Гости смеялись. Беззлобное пикирование супругов внесло в компанию оживление. Пропала натянутость и скука, царившие до появления Пышкиных.

    Таисия Львовна не осталась перед мужем в долгу.

    - Что же прикажешь делать, если сам ты ленишься ухаживать за собственной женой. Пусть уж другие поухаживают.

    - Скучная обязанность ухаживать за собственной женой, - с веселой улыбкой ответил Геннадий Трофимович.

    - А за чужой? - спросила Таисия Львовна, щуря глаза.

    - Это занятие веселее! - Тут Геннадий Трофимович засмеялся заразительным смехом. Не смеялась только его жена. Выждав, когда в комнате воцарится тишина, сказала:

    - Подумаешь, донжуан! У тебя за твоими заводскими делами и вечными заседаниями времени не хватает и за своей поухаживать, не то что за чужой.

    Снова смех. Василий переглянулся с Надей, Николай весело подмигнул Брускову, который все время морщился от перебранки Пышкиных..

    - Тася, мир! - сказал Геннадий Трофимович и обратился ко всем: - Так, говорите, за опоздание мне штрафную? С великим удовольствием. - Взял вместительный фужер. - Прошу!

    Снова смех, оживление. Только один Иван Данилович сидел насупившись.

    - Я думала, что наш изобретатель и писатель живет в приличной квартире. Горе иметь таких недогадливых хозяйственников, как всеми уважаемый Пышкин, - проговорила Таисия Львовна. Она любила выступать в роли покровительницы. Многие жены работников заводоуправления с разными просьбами обращались сначала к директорше. Это льстило ее самолюбию, и она охотно помогала им решать бытовые вопросы.

    - Если мне не изменяет память, Василий Иванович еще не обращался ко мне по квартирному вопросу. Дитя не плачет, мать не разумеет. Ну что ж, закончим новый дом для ИТР, наш уважаемый литератор получит новую квартиру со всеми удобствами.

    Николай предложил избрать тамадой Геннадия Трофимовича.

    - Браво!

    - Просим! - откликнулись гости.

    - Это меня устраивает. Тася, как ты на это смотришь? Уж мы себя не обидим, - широко улыбаясь и потирая руки, ответил Пышкин. Снял пиджак, повесил его на спинку стула. - Прошу поднять бокалы!

    Первый тост был провозглашен за новорожденного литератора, пожелали ему успехов на новом поприще. Потом пили за его книгу, за молодую хозяйку, за гостей. Тамада не давал стоять бокалам пустыми.

    Василий перехватил несколько взглядов Николая, устремленных на Надю. На душе вдруг стало беспокойно.

    Таисия Львовна часто посматривала на молодую хозяйку. После второго ребенка Надя заметно похорошела. В платье салатного цвета, сшитом со вкусом, в светлых туфлях на низком каблуке она производила выгодное впечатление. Таисия Львовна сразу увидела и оценила достоинства молодой хозяйки, но они не пришлись ей по душе. По сравнению с Тороповой она выглядела слишком декоративно. И это уязвило самолюбие Таисии Львовны. Захотелось отомстить Тороповой. Она встала, подошла к Василию и, кокетливо улыбаясь, сказала:

    - Дорогой автор, я еще хочу поблагодарить вас за такой чудесный сюрприз. Книга ваша прекрасно написана. - Она привлекла Василия к себе и три раза аппетитно поцеловала в губы.

    Гости весело засмеялись. Надя по-детски захлопала в ладоши.

    - Таська, чертенок! Ты задушишь своего писателя, а моего инженера, - сказал Геннадий Трофимович.

    Василий покраснел.

    - Вася, посмотри на себя в зеркало, - сквозь смех сказала Надя. У него на губах осталась помада.

    - Ах, пардон! - воскликнула директорша и платочком принялась стирать с его губ помаду.

    Василию было неловко и в то же время приятно видеть возле себя эту женщину. Настроение у него поднялось. За обедом он украдкой поглядывал на Таисию Львовну. Но она была уже занята Брусковым, словно забыла о существовании Василия. Брусков на кокетство директорши отвечал подчеркнутым равнодушием. Выбрав момент, он вышел во двор покурить. К нему подошел Николай, взял его за локоть.

    - Скучаешь, Володя?

    - Что-то невесело.

    - Ты хотя бы за Тасей поухаживал. - Ну ее к черту.

    - Уж не влюблен ли ты, Петрович?

    - Настроение отвратительное.

    - Я давно это за тобой замечаю. Не завидую влюбленным, да еще неудачникам по этой части, - сказал Николай.

    - У тебя тоже был такой грех? - спросил Брусков.

    - Был, Володя.

    - Ты давно знаком с Дарьей Алексеевной?

    - Мы с нею строили этот завод. Я был влюблен в нее.

    - Так, - в раздумье проговорил Брусков. - Ну, а потом?

    - Она вышла замуж за другого.

    - Кто был ее муж?

    - Кажется, инженер-строитель.

    - Где он сейчас?

    - Этого я не знаю.

    Помолчали. Николай давно замечал, что Брусков влюблен в Дашу, но пока безуспешно. Где-то в тайниках души жило чувство, похожее на ревность.

    - Николай, мы с тобой всегда были откровенными,- начал Брусков, заметно волнуясь. - Понимаешь, я полюбил эту женщину. Писал ей глупейшие письма, преследовал ее, искал встреч. У нее, думается мне, в жизни была тяжелая драма. Очень скрытная женщина. Расскажи мне все, что ты знаешь о ней.

    - Многого я тебе о ней не расскажу. Мы дружили. Я собирался жениться на ней. Уехал учиться. Она вышла замуж, и я потерял ее из виду.

    - Значит, ты любил ее? - спросил Брусков.

    - Любил.

    - А сейчас?

    - Сейчас? - Николай пожал плечами. - После всего того, что я перенес, трудно говорить о любви.

    Из дома вышла Надя.

    - Вот где собрались наши холостяки!

    - В порядочном обществе мы люди неполноценные, - ответил Николай.

    - Зачем вы так? - Надя взяла его за локоть, припала головой к плечу. Николай пожал ей руку. Надя тотчас отстранилась от него.

    - Вы родились под счастливой звездой. Ваш муж - изобретатель, а теперь еще и автор книги, - сказал Николай.

    - Не в этом счастье, - с грустью ответила Надя.- У меня предчувствие чего-то дурного. Надо радоваться, а радости-то и нет, одни тревоги.

    - Вы не верите в талант мужа? - спросил Брусков.

    - Не знаю. Пойдемте в комнату. Таисия Львовна обиделась, что сбежали кавалеры.

    - Ну, тогда пора домой, - заявил Брусков.

    - Мы вас не пустим, - Надя взяла его за руку. Как она ни упрашивала, Брусков простился и торопливо ушел.

    Василий, увидев жену, входящую под руку с Николаем, нахмурился. Его встревожило сияющее лицо Нади, возбужденный блеск глаз. В душе проснулась ревность. Гости заметили перемену в лице Василия. Геннадий Трофимович лукаво подмигнул жене.