- И давно это с вами?
- Несколько дней.
Даша посмотрела ему в глаза долгим, испытующим взглядом. Николай не выдержал этого взгляда, отвел глаза, невольно подумал: как обстоятельства и время меняют отношения людей.
- Давно отдыхали? - спросила Даша. Николай пожал плечами. Когда он отдыхал? Отдых для него был понятием относительным. Николай принадлежал к тем людям, которые не умеют организовать свой отдых.
- Как сон? Аппетит? На сердце не жалуетесь? спрашивала Даша, бросая на него короткие цепкие взгляды.
- На сон и аппетит не обижаюсь, ну, и сердце не беспокоит. - Ему было неловко, что с такими пустяками пришел в амбулаторию. Оба они понимали что говорят не то, о чем хотелось поговорить. Слишком много они пережили за годы разлуки, у каждого много накопилось обид и слишком неожиданной был встреча, да и обстановка для разговора - не особенно подходящая.
- У вас очень усталый вид. Вам надо отоспаться побольше бывать на свежем воздухе, заниматься спортом, - говорила Даша.
Она пыталась говорить с ним, как со всеми больными, но это не давалось ей Она то брала зачем-то со стола ручку, то опять бросала ее, выпачкала чернилами пальцы. Лицо ее непрерывно менялось: вдруг становилось грустным, то заливалось румянцем, слегка подрагивали губы, глаза то вспыхивали, то вдруг становились холодными и колючими.
Николай видел и понимал все по-своему: Дашу тяготит эта неожиданная и неприятная для нее встреча. Надо уходить. Когда молчание стало неловким для обоих, Николай сказал:
- Ну, что ж, доктор, спасибо за совет.
Даша снова посмотрела ему в глаза, на этот раз твердым, осуждающим взглядом. В ее взгляде Николай почувствовал презрение. До этого ему хотелось сказать ей: «Даша, зачем ты так жестоко поступила со мной? Я столько пережил». Несколько лет назад он так и сделал бы, тогда все казалось простым. Сейчас же все было сложнее.
- До свиданья, доктор, - сказал он.
Даша молча смотрела на него. Глаза ее вдруг стали печальными и влажными, губы страдальчески дернулись.
- Всего хорошего, - прошептала она.
Он повернулся и вышел из комнаты. Даша проводила его грустным взглядом, села за столик и закрыла ладонями лицо. Встреча с Николаем растревожила в душе старую боль. Все было так неожиданно, что Даша долго не могла прийти в себя. Ее душили слезы. Только сейчас она поняла, что все эти годы любила его, тосковала по нем, не надеясь когда-либо встретить. Много в мире дорог, а у каждого человека своя дорога. И вот их дороги снова встретились. Но как они за эти годы стали далеки друг другу, почти чужие. Если бы он любил ее, то нашел бы теплое, согревающее душу слово…
В дверь постучали. Даша подняла голову, платочком вытерла глаза, вздохнула и не сразу ответила:
- Войдите.
Николай с минуту постоял возле здания амбулатории, раздумывая, идти ли домой или заглянуть во Дворец культуры. Дома ожидала его скука, которую он все чаще начинал чувствовать последнее время. Во Дворце культуры сейчас людно. Хотелось побыть одному, и он решил пойти за город.
Неожиданная встреча взволновала его не меньше, чем Дашу. Сколько лет он безнадежно любил жену своего товарища, а Дашу успел почти забыть. В его памяти она жила, как смутный, полузабытый сон. И вдруг снова встретил ее, и в памяти воскресло все то, что он считал давно забытым. Вот река, где когда-то ходил с Дашей. Вон лес… Гроза над лесом, частые вспышки молнии, раскаты грома и ливень. Они стоят под деревом, промокшие до нитки, плотно прижавшись друг к другу. Радостно и страшно!
- Даша, милая Даша! - прошептал Николай, идя вдоль берега. - Если бы все можно вернуть назад.
Он не спросил ее, как она живет. У нее, наверное, хороший муж, дети… По его подсчетам, она только в этом году могла закончить институт. Значит, недавно здесь…
Николай не заметил, как перешел мост и очутился на опушке леса. Уже темнело. Из лесу доносился назойливый крик ворон. За городом догорала бледная полоска заката, в небе зажигались звезды.
«Что мне делать в этой унылой глуши?» - подумал Николай, глядя на жемчужную россыпь электрических огней, которые напоминали ему тот вечер, когда они с Дашей после грозы возвращались из леса домой…
В фойе Дворца культуры танцевала молодежь. Николай стоял, прислонясь спиной к прохладной колонне, и задумчиво смотрел на танцующих. Почувствовал на себе чей-то взгляд и машинально посмотрел направо. Даша! В светлом платье, она танцевала с высоким молодым человеком в сером модном костюме. Николай присмотрелся к ее партнеру. Это новый теплотехник завода. Неужели это ее муж? Почему у нее грустное и задумчивое лицо? О чем она думает? Вот она глянула на него, вскинула голову, и лицо ее озарилось довольной улыбкой. Смотри, мол, на меня, какая я красивая и радостная, а ты страдаешь от одиночества.
К Николаю подошла молоденькая чертежница конструкторского бюро - тоненькая большеглазая девушка с каштановыми кудряшками и хорошеньким, чуть вздернутым носиком - Нелли. Он часто танцевал с нею, провожал ее домой.
- Что это вы скучаете сегодня, Николай Емельянович? Пойдемте танцевать, - сказала она.
- Спасибо, Нелли. Мне нездоровится, - ответил он, кося глазами на Дашу.
В зеленоватых глазах девушки блеснули лукавые искорки. Она передернула кокетливо плечиками и сквозь притворный смех сказала:
- С тех пор, как у нас появилась новая врачиха, заболели все наши кавалеры. И потанцевать не с кем.
Нелли с чисто женским умением, словно острой иголочкой, кольнула самолюбие Николая.
- Представьте, Нелли, что это так, - с улыбкой ответил он.
- Что-то среди ее вздыхателей я не вижу пока счастливцев. Желаю вам успеха, - сказала девушка и, обиженно поджав губы, гордо отошла от него. Вскоре Николай увидел ее кружившуюся в паре с техником сборочного цеха.
И здесь, среди шума и веселья, Николая сегодня не оставляло чувство одиночества. Заглянул в зрительный зал. Там врач читал лекцию о мерах предупреждения и лечения ревматизма. Николай поднялся на второй этаж, где был буфет и бильярд. «Вам надо отдохнуть, заниматься спортом», - про себя повторил он слова Даши и криво усмехнулся. Какое ему дело, что она думает о нем!
В бильярдной играли экономист заводоуправления с бухгалтером. Эти уж застрянут здесь до закрытия Дворца. Николай несколько минут смотрел, как азартные игроки гоняли белые шары по зеленому сукну, потом, насвистывая грустный мотив, вьгшел в коридор.
- Добрый вечер, Николай Емельянович! - услышал он голос Нади.
Она вела за руку хорошенького, нарядно одетого сына Вовку. Рядом с нею - Василий. Они приветливо улыбались ему.
«Надя расцветает с каждым годом», - подумат Николай. Василий, как всегда, в безукоризненном костюме, чисто выбритый и надушенный, немного самодовольный. «Везет же человеку. Баловень судьбы!».
- Вы что же не заглядываете к нам? - спросила Надя, улыбаясь своей милой улыбкой.
- Все недосуг.
- Отец не дает мне покоя, да и мать тревожится, не заболел ли ты, не поссорились ли мы, - сказал Василий. - Ты что, болеешь?
- Немножко.
- Завтра выходной день. Ждем вас к обеду. Будет ваш любимый пирог с рыбой, - сказала Надя.
- Приду обязательно… А сейчас приглашаю вас на бокал шампанского.
- С удовольствием бы, да что-то наш Вовка захандрил.
Они простились и направились к выходу. Николай проводил их глазами, любуясь легкой походкой Нади. Постоял в раздумье, махнул рукой и пошел в буфет
РАЗГОВОР НЕ СОСТОЯЛСЯ
Николай не без основания завидовал удачливости товарища. Через два года Василий был уже конструктором второй группы. Для молодого специалиста, попавшего в институт со школьной скамьи, это было большим успехом, хотя за это время он и не проявил каких-то особых способностей. Нет, Василий ничем не отличался в работе от своих товарищей, он просто умел быть у всех на виду, умел ладить с начальством, ни с кем не ссориться. Его нельзя было упрекнуть в том, что он стремился втереться в доверие начальства, он не угодничал. Врожденное чувство такта, умение держаться на людях, вовремя сказать нужное слово, аккуратность в работе создали ему хорошую репутацию. Уже после нескольких месяцев работы в конструкторском бюро о нем начали говорить, как о грамотном, культурном инженере.
