- Не везет нам с тобой, - с горькой улыбкой сказал он, ероша волосы.

    Мы долго молчали. Я сидел за столом, уткнув глаза в книгу, Николай ходил по комнате. Каждый из нас думал о Наде

    - Нет, не любит она нас, - мрачно проронил Николай.

    - Это правда, - согласился я. - Тебе не надо встречаться с нею. Так будет лучше.

    - Она и без того избегает с нами встреч.

    Нам ничего не оставалось, как оставить Надю в покое.

    1 декабря

    Вечером я занимался. Николай два часа назад отправился в институт на какое-то собрание. В комнате было так тихо, что отчетливо слышалось тиканье наручных часов. Вдруг из коридора донесся голос Николая. Потом мой слух уловил голос Нади. Я различил бы его среди тысячи голосов. У меня сладко забилось сердце. Я не видел Надю несколько дней и страшно соскучился. А может, это обман слуха? Надя никогда не была в нашем общежитии.

    В комнату вошел Николай, а с ним Надя в синем пальто с серым каракулевым воротником и такой же шапочке. Улыбаясь, она протянула мне руку. Наши взгляды встретились. Что-то ласковое, милое было в ее взгляде. Мне показалось, что от ее улыбки в нашей «келье» стало светлее и уютнее.

    Она осмотрелась, пожурила за беспорядок: на окне нет занавески, койки заправлены небрежно, книги лежат всюду. Надя за пять минут навела у нас порядок. Я смотрел на нее и любовался ее быстрыми и ловкими движениями.

    Надя обратила внимание на то, что над койкой Николая вместо коврика висела огромная карта Кавказа, испещренная красными линиями. Мы рассказали ей, что давно мечтаем попутешествовать по Кавказу. Во время летних каникул решили отправиться вдвоем в туристский поход, полазить по горам, забраться в заповедные леса, побродить по побережью Черного моря от Батуми до Тамани. Мы уже откладывали деньги на палатку и кое-какой туристский инвентарь. Николай в проектном бюро брал чертежные работы, и по ночам мы сидели над ними, чтобы к лету собрать немного денег.

    Надя, как и мы, никогда не была на Кавказе, и сразу зажглась нашей идеей.

    - А меня взяли бы с собой? - спросила она. - Буду готовить вам обед, одежду чинить.

    Мы обрадовались и сказали, что возьмем ее без всяких условий.

    - Только не знаю, удобно ли? - усомнилась она.

    - А что же в этом неудобного? Какие там чудесные места! Горы, леса, ледники, ущелья, альпийские луга, заповедники, субтропики. - Николай вытащил из тумбочки несколько книг, в которых было описание Кавказа, и положил перед Надей. Она с интересом рассматривала виды этого благословенного края и восторгалась, как девочка.

    - Нет, я от вас не отстану.

    Мы на карте показали ей разработанные нами маршруты. Поездом мы доберемся до Орджоникидзе, оттуда пешком по Военно-Грузинской дороге через Тбилиси на Батуми, затем по побережью до Гагры, побываем на озере Рица, в Кавказском заповеднике.

    Этот маршрут мы изучили до мелочей, знали на память все населенные пункты, реки, хребты и ущелья, через которые проляжет наш путь. Надя не верила, что мы никогда не были на Кавказе, а так много знаем о нем.

    Весь вечер мы говорили о заманчивом путешествии. Надя попросила у нас книги о Кавказе.

    Скорее бы весна. У меня даже кружится голова от предвкушения радости, что мы втроем отправимся путешествовать.

    19 января

    Сегодня последнее лабораторное занятие. Нади не было. Мне хотелось хоть издали взглянуть на нее. Николай узнал, что она больна, и предложил после занятий зайти проведать ее. Я обрадовался этому. Мне казалось, что я не видел ее целую вечность. Может быть, она тяжело больна? Из столовой мы отправились к Наде. Проходя мимо цветочного магазина, я подумал: не купить ли цветы. Сказал об этом Николаю.

    - Идея! - воскликнул он.

    Мы облюбовали цветущий кустик гортензии, стоивший двадцать четыре рубля. У нас не хватало двух рублей. Мы смотрели на нежные бледно-голубые цветы и вздыхали.

    Продавщица - молодая женщина с очень хорошим лицом, заметила наше затруднительное положение и предложила нам цветок подешевле.

    - Не доверили бы вы нам два рубля до завтра? - попросил Николай.

    Продавщица с улыбкой посмотрела на нас.

    - Для девушки?

    - Для девушки!

    - Ну, хорошо, берите.

    Николай было протянул ей студенческий билет в залог.

    - Не надо, голубчик. И так верю, - ответила женщина, бережно запаковывая в бумагу нашу покупку.

    Тетушка Нади Варвара Петровна ввела нас в комнату, где стояли две кровати, посреди круглый стол, возле двери шифоньер.

    Надя лежала в постели. При виде нас она улыбнулась приветливо и грустно. Лицо ее было очень бледно. Николай распаковал гортензию, поставил ее на стул возле постели больной.

    - Какая прелесть! - воскликнула Надя,- ласково прикасаясь пальцами к цветам.

    - На Кавказе в ботаническом саду гортензии цветут круглый год, - сказал я, чтобы напомнить ей о нашем предстоящем путешествии.

    Надя приложила к губам палец, чтобы мы не говорили об этом в присутствии тетки. Она рассказала нам, что перенесла на ногах грипп и он дал осложнение. Теперь дело идет на поправку.

    Мы пробыли у Нади больше часу. Николай смешил ее забавными анекдотами. Откуда он только берет их?

    Надя поблагодарила нас за цветы, но больше за то, что мы догадались проведать ее.

    Милая Надя, если бы ты знала, как я люблю тебя!

    25 января

    На нашем курсе началась производственная практика. В конце второго курса мы проходили ее в институтских мастерских, где знакомились с различными металлорежущими станками. На третьем курсе у нас была первая производственная практика. Но все это, вместе взятое, мало дало нам, как будущим инженерам. Начальство не особенно строго спрашивало с нас за практические занятия, ну, а мы не особенно серьезно относились к ним, надеясь на то, что впереди еще много времени.

    Николай, Брусков, Струков и я попали на подмосковный станкостроительный завод. Над нами взял шефство инженер завода по технической учебе Федор Сергеевич, - демобилизованный офицер. Он носит еще военную форму, только без погон.

    Общее знакомство с заводом начали с конструкторского бюро. Когда вошли в огромный, с двухсторонним светом зал, заставленный чертежными столами, между которыми трудно было пройти, я сразу почему-то почувствовал - это моя будущая стихия. Еще до поступления в институт я мечтал стать конструктором.

    Главный конструктор завода Виктор Никитич - моложавый, подтянутый, безукоризненно одетый, познакомил нас с работой своего бюро. Чем больше я вслушивался в его объяснения, чем внимательнее присматривался к тому, что делали конструкторы за чертежными «комбайнами», тем больше убеждался, что мне нравится конструкторское дело.

    Здесь, на ватмане и кальке, творческая мысль конструкторов воплощается в замысловатое сплетение линий, за чертежными столами идет битва за скорость станка, за экономию металла, за высокую производительность. Станкостроительное производство - это такое производство, без которого не может работать ни один завод, ни одна фабрика, шахта, мастерская.

    На стенах развешены большие фотографии станков, выпускаемых заводом. Тут несколько десятков различных моделей, все они похожи друг на друга, как родные братья, и в то же время разные.

    Виктор Никитич посвящал нас в тонкости работы конструктора.

    - Каждый конструктор, - говорил он, - должен быть технологом. Он прежде всего должен чувствовать металл, как токарь чувствует свой станок. Это дается практикой.

    Его слова заставили меня призадуматься. Практика! Вот ее-то у меня и нет. Я еще из лекций и книг уяснил себе, что конструктор должен быть эрудирован в своей области. В современных условиях он не может работать в одиночку. Даже самый талантливый и опытный конструктор не в состоянии один создать сложный станок, ибо в его проектировании должны участвовать электрики, инструментальщики, гидравлики и другие специалисты. Я представляю себе станок в пятьдесят, семьдесят тонн, у которого больше десяти тысяч деталей, до десятка электродвигателей. Одному конструктору на разработку такого великана потребовалось бы десять - пятнадцать лет. За это время станок страшно устарел бы. Сейчас не время изобретателей-одиночек, какими были когда-то Нартов, Яков Батищев…