Я успел привыкнуть к нашему коллективу, он стал для меня второй семьей. Помню, на первом курсе его все время лихорадило, у нас было много нездоровых споров, наш курс одно время разделился на два враждующих лагеря. Сейчас это хорошо спаянный дружный коллектив, единая студенческая семья. Мы уже взрослые люди, без пяти минут инженеры. Незаметно промелькнут еще два года, и мы разбредемся кто куда, и с радостью будем вспоминать студенческую жизнь.

    3 сентября

    Сегодня на лабораторных занятиях видел нашу новую лаборантку. О ней так много говорил мне Николай. Особенного впечатления она на меня не произвела. Николай вообще любит преувеличивать. Влюбленному всегда его зазнобушка кажется красавицей. Правда, у Нади красивые голубые глаза, очень милое лицо. Но самое замечательное в ней - это ее улыбка, она будто освещает всю ее ласковым светом.

    Я люблю присматриваться к новым для меня людям. У одних лица маловыразительные, будто застывшие. У других они все время меняют выражение, и по ним, как по книге, можно читать настроение, даже мысли. Такое живое, подвижное лицо и у нашей новой лаборантки. И еще красивые у нее волосы, падающие на плечи золотыми колечками. Я впервые увидел такой редкий оттенок волос, отдающий блеском золота.

    Невольно сравниваю ее с Дашей. Мне кажется, что Даша была красивее. Она даже в рабочей спецовке на строительных лесах не теряла своей привлекательности.

    - Ну, какова? - шепнул мне Николай с таким самодовольным видом, будто Надя была его девушкой.

    - Ничего особенного, - ответил я.

    Это обидело Николая. Ему хотелось, чтобы я обязательно восторгался нашей лаборанткой.

    - Сухарь ты! - бросил он мне. - Посмотри на ее глаза. А улыбка!

    - Глаза как глаза и улыбка обычная, - подзадоривал я. - Даша была лучше.

    При упоминании о Даше Николай резко дернул левым плечом.

    - Хороша Даша, да не наша, - сказал он, криво улыбнувшись. - Нет, ты присмотрись к Наде. Впрочем, ты ни черта не понимаешь в девушках.

    По дороге к общежитию Николай только и говорил о лаборантке.

    - Вижу, что ты влюблен, с чем и поздравляю, - сказал я.

    - Она мне нравится.

    - Ты уж честно признайся, что влюблен.

    Он немного смутился, посмотрел на меня как-то отсутствующе, и я понял все.

    Я больше чем уверен, что он влюблен безнадежно, и мне жаль его. На лекциях часто рисует женские головки, и в некоторых из них я узнаю черты нашей новой лаборантки. Если на пути встретилась хорошенькая девушка, разве обязательно влюбляться в нее. Тем более, Николай научен горьким опытом. Его любовь к Даше ничего не принесла ему, кроме страданий. Зачем же он снова, очертя голову, бросается в тот же омут. Бедный, бедный Николай!

    Хочу предостеречь его от новой беды и всячески стараюсь унизить Надю. Он злится. Пытался образумить его - бесполезно. Любовь делает человека слепым.

    Многие наши студенты, как и Николай, восторженно отзываются о Наде. Не понимаю, что они находят в ней особенного? Во время лабораторных занятий я нарочно присматриваюсь к ней. Ну что ж, девушка она милая, скромная, видно, с мягким, ласковым характером. Но красавицей я не назвал бы ее.

    7 сентября

    Николай чувствует себя на седьмом небе. Если верить ему, сегодня после занятий он провожал домой нашу лаборантку. Рассказал мне, что она в этом году окончила техникум. По специальности химик. У Нади, как и у Даши, нет родителей, живет она у тети. Он с такой гордостью рассказывал мне, что проводил ее до дома, можно было подумать - завоевал ее сердце.

    Я убежден, что каждая красивая женщина прежде всего гордая и легкомысленная, с тяжелым, капризным характером. Все это происходит оттого, что она обольщается своей красотой, больше следит за своей внешностью. Успехи кружат ей голову.

    Этими мыслями я как-то поделился с Николаем. Он молча выслушал меня и сказал, что все это глупости, принялся доказывать, что красота человека - это результат гармонического развития, что красота сама по себе благодатный дар природы, что у красивых людей и поступки благородны, чувства возвышенны. Каждый из нас остался при своем мнении.

    15 сентября

    Николай сегодня вернулся в двенадцатом часу ночи, лицо его светилось гордостью и довольством, будто он увековечил себя выдающимся подвигом. Я сидел за учебником.

    - Зубришь? - весело спросил он, рассматривая в зеркало свое лицо. Никогда я не замечал в нем столько самодовольства.

    - Оно и тебе не лишне почаще заглядывать не в зеркало, а в учебник.

    - Вот увидишь, с завтрашнего дня засяду за книги.

    - Не первый раз слышу.

    - Не ворчи. Разве можно усидеть в нашей келье, если в парке такая чудесная осень! А ты знаешь, с кем я был?!

    В его голосе слышалась нескрытая радость.

    - С рыжей? - нарочито грубо спросил я, чтобы несколько охладить его телячий восторг.

    Николай насупился.

    - Вот что, - начал он глухо. - Если не хочешь ссориться со мной, не говори о ней так.

    - Слишком велика для нее честь, чтобы еще ссориться из-за нее.

    Он изменился в лице. Я ожидал от него вспышки, но он сделал над собой усилие, прошелся по комнате, заложив руки в карманы, сказал:

    - Не понимаю тебя. Или ты безнадежный сухарь, или она тебе тоже нравится. Почему ты всегда при мне так говоришь о ней?

    - Потому, что мне жаль тебя. Когда ты любил Дашу, вел себя серьезнее. Неужели у тебя к Даше ничего не осталось в душе? Ведь ты любил ее.

    Мои слова смутили его. Он снова заходил по комнате.

    - Любил. Но что же мне остается делать? Страдать всю жизнь и проклинать женщин, стать женоненавистником? Надя встряхнула меня, отвлекла мои мысли от Даши, от той обиды, которая мучила меня все это время. А теперь я будто заново народился на свет. Ты не знаешь, что значит любить.

    - А она тебя?

    - Надя? - Николай задумался. - Мне кажется, что и она ко мне немножко неравнодушна, иначе не пошла бы со мной в парк.

    - Что-то я пока не замечаю за нею этого.

    - Девушки более скрытны.

    Меня коробит его самоуверенность.

    - Дай бог нашему теляти волка съесть, - съязвил я. На лабораторных занятиях я часто наблюдаю за Николаем. Перед студентами он рисуется своей дружбой с Надей. С ее стороны я не замечаю, чтобы она хоть чем-нибудь выдавала свои чувства. Она просто мила с ним по-дружески.

    И странно, чем больше я присматриваюсь к Наде, тем чаще ловлю себя на мысли, что она мне нравится. Только этого еще не хватало! Достаточно и того, что один уже потерял голову. Нет, за себя я ручаюсь. Я дал слово…

    В Наде мне нравится скромность и простота. Замечаю, что ее девичьему самолюбию нисколько не льстит внимание ватаги поклонников. Она решительно отвергает даже малейшее ухаживание. Может быть, Надя поэтому и делает вид, что отдает некоторое предпочтение Николаю, а он, бедняга, принимает это за чистую монету.

    21 сентября

    Сегодня у нас был вечер художественной самодеятельности. Николай пригласил Надю. Шел он с нею по коридору под руку. Подошли ко мне.

    - Знакомьтесь. Это мой товарищ, - сказал Николай.

    - Мы знакомы, - с улыбкой ответила Надя.

    Я растерялся от неожиданности. Наши взгляды встретились, и мне почему-то вдруг показалось, что между нами много общего.

    - Профессор Киреев говорил, что вы врожденный математик, - сказала мне Надя.

    Николай прервал наш разговор.

    - Пойдемте занимать места.

    Мы сели в средних рядах. Надя между нами. Я привык видеть ее в белом халате. Сейчас она в сером клетчатом платье была, пожалуй, даже красивой. Я давно заметил, что девушки в театре или в обществе умеют как-то преображаться, в них исчезает то будничное, что видишь каждый день. Начиная от наряда и кончая улыбкой и выражением лица, - все в них привлекательно.