— Чем я могу убедить эту упрямую девчонку?… Хоть вы скажите ей, белый человек, что отказываетесь от нее. Я надеюсь, что ваше сердце мужественно и что вы поймете, о каких важных вопросах идет речь?

— Зибальбай, мне предстоит огорчить вас, но судьба моя связана с судьбой Майи и я не могу убедить ее выходить замуж за ненавистного ей человека.

— Слушай теперь ты, друг Игнасио. Ведь ты не влюблен подобно твоему белому брату. Научи их, что надо приносить в жертву собственные прихоти, когда затронуто столь важное дело. Ведь ты сам заинтересован в успехе… Я тебе отдам все сокровища, которые находятся здесь, и мечта твоей жизни, из-за которой ты столько перенес, будет исполнена. Скажи мне те слова, которые нужно произнести, чтобы склонить мою дочь или ее обожателя на нашу сторону… Иначе через несколько дней нам всем предстоит вместо торжества позорная смерть от руки Тикаля и его сторонников.

Сердце мое замерло. Он говорил правду. Если Майя примет предложение Тикаля, то мой народ будет спасен от тяжелого ига иноплеменников. Но что я мог поделать с ней? Что может поколебать любящее женское сердце?

Но в отношении моего друга дело обстояло иначе. Я ему собирался сказать, что от одного его слова зависит не только моя жизнь, но и жизнь целого народа, что нельзя ему, белому, ожидать счастья от любви цветной девушки и что лучше ему с ней расстаться для их же обоюдной пользы.

Майя точно читала мои мысли и сказала:

— Игнасио, помни свою клятву!

Тут я вспомнил свои слова, сказанные в пустыне, и ответил Зибальбаю:

— Я не могу помочь твоему желанию, потому что обещал не становиться между твоей дочерью и моим другом. Сегодня, во второй раз в моей жизни, женщина разрушает все мои надежды, столь близкие к осуществлению, но я ничего не могу изменить.

Зибальбай мне ничего не сказал, но обратился к сеньору:

— Белый человек, вы слышали слова своего друга, они должны сильнее всяких просьб проникнуть в вашу душу. Но если вы будете упорствовать, я скажу все Тикалю и отдам вас в его распоряжение. А он мстителен и не постесняется принять все меры, чтобы вас убрать. Вас ожидает смерть. В последний раз спрашиваю вас, что вы выбираете: жизнь или смерть?

— Смерть лучше! — твердо ответил сеньор Джеймс. — Мне очень жаль вас, Зибальбай, и еще больше вас, друг мой Игнасио. Но, видно, такова судьба! Если Игнасио не может забыть своей клятвы, то как я могу нарушить свое обещание, которое дал Майе? Трусость нигде не уместна — и здесь также. Если только Майя не откажется от меня, то я буду ей верен до самой смерти.

— Я буду твоей в жизни и после смерти! Делай, отец, что хочешь, пусть даже умертвят его, но я не отдамся Тикалю живой и в долине смерти найду избранного супруга.

Зибальбай вскочил с места и, сверкая глазами, громко произнес:

— При последнем твоем издыхании я буду призывать на тебя и твоих детей проклятие богов. Пусть сердце твое разрывается на части от горя, имя твое пусть будет словом позора, пусть слова в твоих устах будут пеплом!… Мне кажется, что я предвижу будущее! Ты достигнешь своей цели, ты с помощью обмана станешь его женой, он будет некоторое время близок тебе, но ты должна будешь заплатить за это дорогой ценой, — которую с тебя спросят и которую ты дашь, — ценой гибели всего твоего народа!

— Отец, пощади! Возьми назад твои слова!

— У меня столько же жалости к тебе, сколько у тебя — к моим сединам и моим печалям. Ты не щадишь меня, а я должен дать тебе пощаду? Пусть мое проклятие разобьет твое сердце и сердце того, кто отнял тебя у меня!

И он тяжело свалился на пол.

Майя была в отчаянии, а мы все были так беспомощны, и нечем было пустить старику кровь. Зибальбай продолжал лежать неподвижно. Вошел Тикаль и с недоумением смотрел на нас.

— Разве старик спит? — спросил он.

— Да, спит, и думаю, никогда уже не проснется, — ответил я. — Нет ли у вас тут врачей?

— Есть, я их сейчас пошлю. Лучший среди них Маттеи, он придет.

— Вот и исполнились слова Зибальбая, — заговорил сеньор, — что скоро будет вашим по праву то, что вы взяли силой!

— Нет! По праву власть принадлежит Майе, но она моя по насилию, если только…

Обращаясь к Майе, он добавил:

— Тебе разве нечего мне сказать?

— Оставь меня! Видишь, отец мой, быть может, мертв! Сеньор что-то хотел сказать, но я поспешил его остановить и возобновить просьбу о врачах.

Через несколько минут к нам вошел Маттеи, слуга нес за ним ящик с лекарствами и инструментами. Он осмотрел Зибальбая и насильно влил ему в горло какую-то жидкость.

— Дело его плохо. Мне кажется, что он не встанет… Как это все произошло? — спросил он у нас.

— Отец мой умер, проклиная меня, — ответила Майя.

— Почему он тебя проклял?

— Отошли своего слугу, и я все скажу тебе.

Когда это было исполнено, она продолжала:

— Вот почему: пока мы странствовали в пустыне, Тикаль, мой жених, взял себе другую жену, Нагуа. Но если он дал твоей дочери власть и почет, то не дал ей любви. Теперь, после нашего возвращения, он предложил моему отцу признать его опять касиком с тем, чтобы я согласилась быть его женой!

— Но ведь жена касика не может быть разведена или удалена от трона и ложа Повелителя Сердца! — воскликнул Маттеи.

— Тикаль собирался убить ее и тебя, чтобы я могла занять ее место.

Глаза Маттеи сверкнули, как молнии.

— Продолжай, Майя, продолжай! Я покажу ему!

— Отец мой согласился, но я отказалась, потому что мне нет до него никакого дела. Вот почему отец проклял меня!

— Но если ты не хочешь выйти замуж за Тикаля, то, верно, желаешь быть женой другого человека?

— Да, — ответила она, опуская глаза, — я люблю этого белолицего, которого вы называете Сыном Моря, и хочу быть его женой… Но Тикаль очень силен, и возможно, что для спасения жизни моего возлюбленного и его друга мне придется броситься в объятия Тикаля. Он ждет моего ответа. Теперь ты сам знаешь, в каком мы положении. Одна, в темнице, я не могу бороться с Тикалем… Скажи, настолько ли я еще любима в народе, чтобы он смог низложить Тикаля в мою пользу?

— Не знаю! Но ты не захочешь, чтобы я сам помогал тому, что повлечет за собой мою гибель и позор дочери. Я буду откровенен с тобой. Я подал голос за избрание Тикаля с тем, чтобы он женился на моей дочери. Таким образом я сделался первым после него… Теперь скажи мне, что тебя больше прельщает: быть касиком этой страны или стать женой человека, которого любишь?

— Я желаю быть женой своего белого друга и потом навсегда оставить эту страну, чтобы поселиться среди живых людей. Желаю, чтобы Игнасио дали столько золота, сколько нужно для его целей, а затем пусть Тикаль и Нагуа правят страной до конца света.

— Ты просишь немного, и я постараюсь тебе помочь. Я ухожу, но если Тикаль придет опять, ничего ему не говорите. Ваша жизнь зависит от этого.

В следующие два дня приходили еще другие врачи, но сознание не возвращалось к Зибальбаю, царило уныние. Наконец Майя сказала:

— В несчастный день мы встретились тогда на Юкатане!… Здесь ожидает нас всех только горе. Поэтому не лучше ли мне согласиться на условия Тикаля? Я потребую, чтобы я сама проводила вас по ту сторону гор, одаренными всем, чего только пожелаете, и богатствами до конца жизни. За меня нет надобности беспокоиться. Я отдамся не Тикалю, а смерти и умру за вас, но неопозоренной.

— Не говорите так, Майя! Я виноват в том, что мы пришли сюда. Меня увлекло любопытство, кроме того, если бы мы вернулись, мне пришлось бы покинуть Игнасио… Не теряйте мужества, я уверен, что мы еще счастливо выберемся из этой темницы.

Я слушал их беседу и сам предавался довольно грустным размышлениям. В дверях нашей комнаты показался Маттеи. Его первый вопрос был о Зибальбае.

— Он жив еще, но больше ничего нельзя сказать, — ответил я.

— Он недолго проживет, — сказал Маттеи, внимательно осмотрев больного. — Оно и к лучшему: смерть ему вернейший друг… В народе многие обвиняют Тикаля в убийстве дяди и требуют провозглашения Майи касиком. Он собрал там тайный совет, на котором почти всеми было решено для подавления смуты предать смерти и тебя, Майя, и, конечно, обоих иноземцев. Тикаль утвердил этот приговор, но, прежде чем исполнитель успел уйти с заседания, отменил решение, говоря, что не может принять участие в смерти невинной девушки… Впервые я видел, что сердце одолело у него разум. Вы спаслись, но лишь на время. Смерть ожидает вас с часу на час.