Еще задолго до кончины Екатерина II составила эпитафию для своего будущего надгробия: «Здесь покоится Екатерина Вторая. Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выйти замуж за Петра III. В четырнадцать лет она приняла троякое решение: понравиться своему супругу, Елизавете и народу. Она не упустила ничего, чтобы добиться в этом отношении успеха. Восемнадцать лет, исполненных скуки и одиночества, побудили ее прочесть много книг. Взойдя на российский престол, она приложила все старания к тому, чтобы дать своим подданным счастье, свободу и материальное благополучие. Она легко прощала и никого не ненавидела. Она была снисходительна, любила жизнь, отличалась веселостью нрава, была истинной республиканкой по своим убеждениям и обладала добрым сердцем. Она имела друзей. Работа давалась ей легко. Ей нравились светские развлечения и искусства».

Екатерина II (1729–1796), всероссийская императрица. Из «Записок» Екатерины II:

Я родилась в Штеттине, в Померании, 2 мая нового стиля 1729 г. Моя мать, вышедшая замуж за моего отца в 1727 г., пятнадцати лет от роду, чуть не умерла, производя меня на свет. С большим трудом она поправилась через 19 недель болезни. Когда мне было два года, меня сдали на руки одной француженке, девице, дочери профессора из Франкфурта-на-Одере, по имени Кардель. В три с половиной года, говорят, я читала по-французски; я этого не помню….Знайте, что я родилась в доме Грейфенгейма, в Мариинском приходе, что я жила и воспитывалась в угловой части замка и занимала наверху три комнаты со сводами, возле церкви, что в углу. Колокольня была возле моей спальни. Там учила меня мамзель Кардель и делал мне испытания (Prifungen) г. Вагнер. Через весь этот флигель, по два или по три раза в день, я ходила, подпрыгивая, к матушке, жившей на другом конце. …В 1737 г. я была с матерью в первый раз в Берлине; теперешняя королева, которая там находилась, пожелала меня видеть. Я поехала ко двору, меня заставили болтать, играть; я ужинала с королевой, а потом у наследного принца. Мы оставались всю зиму в Берлине. С этого года до 1743-го я проводила каждый год по 2 месяца в Брауншвейге, зиму в Берлине, а остальное время до 1740 г. в Штеттине, а потом в Цербсте.

Варвара Николаевна Головина (1766–1819), графиня, урожденная княжна Голицына. С детства была приближена ко двору Екатерины II, которая ее любила. Из «Записок»:

Императрица была воспитана при дворе принца Ангальтского, своего отца, невежественной и плохо воспитанной гувернанткой, которая едва могла научить ее читать.

Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833), писатель, философ, агроном, ботаник. Из «Жизни и приключений Андрей Болотова, описанных самим им для своих потомков»:

Сей голштинский принц (будущий Петр III) был еще в 1742 году, когда было ему только 14 лет от рождения, признаваем наследником шведского и российского престола и получал уже от Швеции титул королевского высочества.

Из «Записок» Екатерины II:

Отец Петра III, голштинский герцог Карл Фридрих – племянник шведского короля Карла XII, – был государь слабый, бедный, дурен собою, небольшого роста… Он умер в 1739 году, и опеку над его сыном, которому тогда было около 11 лет, принял его двоюродный брат, герцог Голштинский и епископ Любекский, Адольф Фридрих, вступивший потом, вследствие Абовского мира и по ходатайству императрицы Елизаветы, на шведский престол. В первый раз я увидала Петра III одиннадцати лет, в Евтине, у его опекуна, принца-епископа Любекского, через несколько месяцев после кончины отца его, герцога Карла Фридриха. Это было в 1739 году. Принц-епископ созвал в Евтине всех родственников, чтобы представить им своего питомца. Моя бабушка (мать принца-епископа) и сестра его, моя мать, приехали из Гамбурга и привезли меня с собою. Мне было тогда десять лет. Кроме того, там были еще принц Августин и принцесса Анна, брат и сестра принца-опекуна и правителя Голштинии. Там я услыхала, как собравшиеся родственники толковали между собою, что молодой герцог наклонен к пьянству, что его приближенные не дают ему напиваться за столом, что он упрям и вспыльчив, не любит своих приближенных и особливо Брюмера; что, впрочем, он довольно живого нрава, но сложения слабого и болезненного. Действительно, цвет лица его был бледен; он казался тощ и нежного темперамента. Он еще не вышел из детского возраста, но придворные хотели, чтобы он держал себя как совершеннолетний. Это тяготило его, заставляя быть в постоянном принуждении. Натянутость и неискренность перешли от внешних приемов обращения и в самый характер. Мать его, дочь Петра I, скончалась от чахотки через два месяца после его рождения… Ее сокрушили тамошняя жизнь и несчастное супружество. Главными воспитателями Петра III были гофмаршал двора его, Брюмер, родом швед, потом обер-камергер Берхгольц и четыре камергера, из которых один – Алхерфельдт, написавший историю Карла XII. Вахмейстер был швед, а двое других, Вольф и Мадфельдт – голштинцы.

Из «Жизни и приключений Андрея Болотова, описанных самим им для своих потомков»:

Всем известно, что был сей (будущий) государь хотя и внук Петра Великого, но не природный россиянин, а рожденный от дочери его, Анны Петровны, бывшей в замужестве за голштинским герцогом Карлом Фридрихом, в Голштинии, и воспитанный в лютеранском законе, следовательно, был природою немец и назывался сперва Карлом Петром Ульрихом.

Станислав Август Понятовский (1732–1798), граф Понятовский, последний польский король и великий князь литовский (1764–1798), один из фаворитов будущей императрицы, Екатерины II. Из «Мемуаров»:

Бабушка принца была сестрой Карла XII, его мать – дочерью Петра Великого, и тем не менее природа сделала его трусом, обжорой и фигурой столь комичной во всех отношениях, что, увидев его, трудно было не подумать: вот Арлекин, сделавшийся господином. Принцу было лет двенадцать или тринадцать, когда Елизавета вызвала его в Россию, велела ему принять православие и провозгласила своим наследником. Принц сохранил, однако, верность лютеранской церкви, крестившей его при рождении, преувеличенное представление о значительности своей Голштинии и убеждение, что голштинские войска, во главе которых он будто бы сражался и побеждал бог весть сколько раз, были, после прусских, лучшими в мире и намного превосходили русские.

Клод Карломан Рюльер (1735–1791), французский писатель и поэт, в начале 1760-х гг. был секретарем при французском посланнике в России Бретейле. Из «Истории и анекдотов революции в России в 1762 году»:

На четырнадцатом году Петр III прибыл в Санкт-Петербург, 5 февраля 1743 г. По принятии греко-российского исповедания наречен Петром Федоровичем и манифестом 7 ноября объявлен Великим Князем и наследником Всероссийского престола.

Из «Жизни и приключений Андрея Болотова, описанных самим им для своих потомков»:

Вскоре потом, а именно в 1744 году, совокуплен браком на выписанной также из Германии немецкой ангальт-цербстской принцессе Софии Августе, названной потом Екатериною Алексеевною.

Из «Записок» Екатерины II:

Народ дор́огой говорил: «Это везут невесту для Великого Князя». В 7 верстах от города камер-юнкер, в настоящее время камергер Сиверсс (которого я знала с Берлина, куда он возил королю орден св. Андрея Первозванного), приехал к нам навстречу с приветствиями от имени Императрицы и поместился в санях, где я была с матерью. Проехав через весь город, мы вышли у Головинского дворца, где увидели принца Гомбургского и весь двор внизу лестницы.