Он глубоко вдохнул и направился к подъезду. И вновь его встретил домофон. Уилл нажал на нужную кнопку, но ему не ответили.

– Фантастика, – пробурчал он.

Но на этот раз ему повезло. Подошла молодая женщина, нагруженная несколькими пакетами, набрала код и вошла в подъезд. Уилл галантно придержал перед ней дверь, а потом последовал за ней. Женщина ничего не спросила и направилась к левой лестнице.

Уилл вызвал лифт, но тот не работал. Это не радовало – с учетом того, что квартира находилась на шестом этаже. Подъем утомил, но и дал время подумать о том, что он собирался сказать.

Уилл культурно постучал в дверь, но никто не ответил. Тогда он принялся барабанить в нее. Тут открылась дверь напротив, и из нее выглянула пожилая женщина.

– Он ушел. – Она подозрительно оглядывала Холдена.

– Не знаете, куда?

– Я не его домработница, – ответила женщина. – Он здесь живет лишь пару недель.

– Я знаю, – кивнул Уилл. – Давно его нет?

– Несколько часов. Вы – полисмен?

– С чего вы это взяли?

– Задаете много вопросов, да и он выглядит так, будто должен вызывать интерес полиции.

– Нет, я не из полиции. Просто друг.

– Я подумала, что узнала вас. – Она определенно смягчилась. – Просто к нему приходили несколько человек, которые держались не очень-то дружелюбно, и он попросил меня никогда не разговаривать с такими.

– Я тревожился из-за него, – объяснил Уилл. – Не мог дозвониться по мобильнику.

– Возможно, потому, что он в больнице. Там нельзя пользоваться мобильниками, вы знаете.

– Этим утром он пошел в больницу?

– Так он мне сказал. Я столкнулась с ним на лестнице. Он нес букет цветов, сказал, что идет в больницу к своему другу.

Уилл остановил первое же такси. Нервно ерзал на заднем сиденье, гадая, не становится ли он параноиком.

«Конечно же, он не пошел бы на такое…»

Таксист заговаривал о пустяках, погоде и плотности транспортного потока, но Уилл разговор не поддержал. Думал, не позвонить ли в больницу, чтобы проверить, все ли в порядке, но решил, что не стоит этого делать.

У больницы Холден расплатился с таксистом и поспешил к входу. Его торопливость вызвала удивленные взгляды сотрудников. Уилл направился к лифту, но затем, решив, что по лестнице быстрее, поднялся, перепрыгивая через две ступеньки.

К тому времени, когда добрался до нужного отделения, он тяжело дышал. Проскочил мимо сестринского поста к палате Ричарда. Услышал, как его зовет медсестра, но даже не оглянулся.

Увидел, что дверь в палату закрыта, но сквозь щели в жалюзи заметил стоящего у кровати человека.

«Не может этого быть, не может!»

Он распахнул дверь с такой силой, что она стукнула о стену, и влетел в палату.

– Привет, Уильям, – поздоровался с ним мужчина, отступая от кровати Ричарда.

– Отец, что ты тут делаешь? – воскликнул Уилл.

Эмма попрощалась с Уиллом и вновь принялась паковать вещи. Голос брата поднял ей настроение, как, впрочем, и всегда. Закончив с вещами, она застегнула молнию чемодана, сняла его с кровати и поставила на пол. Потом встала на стул, предварительно пододвинутый к гардеробу, и достала коробку, хранившуюся наверху. Отнесла в гостиную, поставила на стол, откинула крышку.

Коробка служила архивом для всего, что имело отношение к свадьбе, вобрала в себя восемнадцать месяцев подготовки к ней: начиная с открыток-поздравлений с обручением от родственников и друзей, включая вырезки из различных журналов с платьями для невест и другими аксессуарами и заканчивая макетом свадебного приглашения и квитанциями об оплате свадебной церемонии, до которой оставалась ровно неделя.

– Держи себя в руках, – сказала себе Эмма, закрывая коробку. Не помогло. Она знала, что, занявшись коробкой, просто тянула время, которого у нее не было: мистер Хендерсон, отправившийся в магазин, отсутствовал уже больше десяти минут и мог очень скоро вернуться.

– Миссис Хендерсон, мне хотелось поболтать с вами. Вы дома?

Эмма вновь постучала в дверь. Уже с минуту она пыталась добиться ответа, стучала несколько раз, но по другую сторону двери не подавали признаков жизни. Она задалась вопросом: может, миссис Хендерсон спит, а может…

– Миссис Хендерсон? Эдна?

На этот раз она уловила за дверью какое-то движение.

– Миссис Хендерсон, – девушка даже удивилась тому, что ее услышали. – Я просто хотела спросить, что вы недавно видели. Я ищу своего жениха, и вы, возможно, сумеете мне в этом помочь.

До нее донеслись шаркающие шаги: кто-то направлялся к двери. Она шагнула к дверной раме в надежде обнаружить щелочку, через которую ее могли услышать.

– Миссис Хендерсон? Эдна? Уделите мне несколько минут. Я – Эмма, Эмма Холден, из квартиры над вами.

Она услышала звяканье снимаемой цепочки и чуть отступила, когда дверь приоткрылась.

Миссис Хендерсон в розовом халате и таких же шлепанцах настороженно всмотрелась в нее. Вроде бы она собиралась лечь в постель. На ее морщинистом лице отражалось недоумение. Внезапно губы разошлись в широкой улыбке.

– Джейн! – Она вышла из квартиры в коридор, подняла исхудавшие руки, обхватила лицо Эмми и чмокнула ее в щеку. – Я тебя сразу не узнала, – продолжила она, гладя лицо девушки, – но я же без очков.

– Нет, я не… – начала Эмма, отступая на шаг, чтобы вырваться из объятий, но миссис Хендерсон уже повернулась к ней спиной.

– Заходи. Я заварила чай, и, думаю, в буфете найдется кусок кекса. Нельзя морить сестру голодом, правда?

Эмма ждала возвращения миссис Хендерсон с кухни. Она чувствовала себя виноватой и нервничала. Нервничала, потому что мистер Хендерсон мог вернуться в любую минуту и рассердиться, обнаружив, что она пошла против его воли и встретилась с его женой. Виноватой – потому что воспользовалась слабоумием миссис Хендерсон и невольно прикинулась ее сестрой, Джейн. Но если бы это притворство позволило выяснить, что именно видела Эдна в тот вечер, тогда игра стоила свеч. Потому что слишком уж многое стояло на кону.

Вернувшись с чашкой чая, миссис Хендерсон передала ее Эмме.

– Держи, Джейн.

– Благодарю.

Про кекс старушка, похоже, забыла.

– Итак, – весело воскликнула Эдна, усаживаясь напротив Эммы на стул с жесткой спинкой. – Я хочу знать все подробности.

– Подробности?

– Да, – она заговорщически улыбнулась. – Ты же с нетерпением ждешь большого дня?

Эмма лишь улыбнулась в ответ. Может, она допустила ошибку? Почему решила, что сможет что-то узнать у этой бедной старой женщины, у которой так путается в голове, что она даже не знает, с кем говорит?

– Свадьбу! – уточнила миссис Хендерсон. – Не знаю, что и сказать, – добавила она, покачивая головой в искреннем удивлении. – Ты ждала этого дня чуть ли не два года, а теперь вдруг забываешь про него!

– Ах, свадьба! Все идет хорошо, – ответила Эмма, уже и не зная, кого теперь видит перед собой миссис Хендерсон: свою сестру или соседку сверху. Может, в этом и состояла ее болезнь: реальность плавно сменялась фантазией и наоборот.

– Я так рада. А то уже начала тревожиться после той ссоры, когда он убежал, оставив тебя одну… Я думала, между вами все кончено.

– Я не подозревала, что вы что-то слышали, – ответила девушка, опять гадая, говорила ли Эдна о случившемся в пятницу или фантазировала.

– Разумеется, слышала. Столько шума… Словно кошка сцепилась с собакой. Просто удивительно, что вы не перебудили соседей. Я даже вышла из квартиры, чтобы убедиться, что все у вас в порядке, но…

Внезапно ее лицо застыло, превратившись в маску, словно кто-то щелкнул переключателем. От недавнего оживления не осталось и следа.

Эмма поднялась.

– Миссис Хендерсон, что с вами? – Она направилась к старой женщине, огибая стол, на лице читалась тревога. Эдна замерла, ее кожа приобрела восковой оттенок, как у фигур в музее мадам Тюссо.