– Забавно, как все, в конце концов, образуется, – прошептал он на ухо Ричарду. – Знаешь, – он смотрел на проводки и трубочки, выходящие из тела раненого, – если бы существовал другой способ это сделать, я бы им воспользовался. Но ты не должен думать, будто я делаю что-то плохое, Ричард. Это всего лишь часть общей картины, благого дела. Я надеюсь, ты понимаешь…

Он протянул руку к аппарату искусственной вентиляции легких и взялся за одну из трубок. Дрожа всем телом. Капля пота скатилась по щеке. Он не ожидал, что будет так тяжело.

– Видишь ли, она должна знать, – он отпустил трубку и откинулся на спинку стула. – И ты поможешь ей понять.

Несколькими месяцами ранее…

Он никак не ожидал этого телефонного звонка. Когда после стольких лет раздался этот голос, поначалу хотел бросить трубку в надежде, что больше его не услышит. А потом начались угрозы, и ему не оставалось ничего другого, как приехать и выяснить, что происходит.

По прибытии его ждало зрелище не для слабонервных. Квартира напоминала свалку. Ему пришлось приложить немало усилий даже для того, чтобы открыть дверь, сдвинуть гору непрочитанных газет и невскрытых писем. Потом он попал в гостиную, заставленную тарелками с заплесневелой едой и открытыми бутылками виски и пива. На кухне воняло еще сильнее. Запах – по большей части давней блевотины – шел из мусорного ведра, над которым кружили черные, жирные мухи.

Такой кадр отлично смотрелся бы в фильме ужасов.

Его Уилл нашел в спальне, лежащего без сознания на кровати. Рядом валялась сдернутая с рычага телефонная трубка. Комната пропахла перегаром. Его щека лежала в луже засохшей блевотины, и Уилл задался вопросом, может, он ею и захлебнулся?

Стыдно признаться, но на долю секунды такой исход очень Уилла порадовал.

Но нет, он был жив, и Уилл сделал все правильно, вызвав «Скорую» и даже сопроводив его в больницу. И оставался там достаточно долго, чтобы убедиться, что с ним все будет в порядке. Не то чтобы его это волновало. Но ему хотелось, чтобы этот человек оставил его в покое и больше не появлялся в его жизни. Хотя Уилл сомневался, что такое когда-нибудь произойдет.

Нынче…

Уилл поклялся, что никогда больше не позвонит по этому номеру. Сама идея разговора с ним, приглашение вернуться в его жизнь, вызывала тошноту. Но… вдруг его подозрения верны? Он никогда не простит себя, если останется в стороне и не попытается помочь.

Уилл ушел от толпы в самую уединенную часть парка. Простоял на одном месте достаточно долго, чтобы загривок покраснел от солнца. Допущенные ранее ошибки не выходили из головы, обрекая на бездействие. Одно дело – незнакомец. Но этот человек… он целиком и полностью отдавал себе отчет, что против него шансов нет.

Уилл долго смотрел на мобильник, убеждая себя позвонить. Наконец, нашел нужный номер и нажал на клавишу «ВЫЗОВ».

Звонок перевели на голосовую почту.

Он тут же оборвал звонок. Невозможность связаться с ним расценил как дарованную небом отсрочку и еще десять минут бродил под солнцем по Риджентс-парку. Но только оттягивал неизбежное.

Остановился опять, на этот раз перед входом в Лондонский зоопарк. Толпы людей заходили в ворота и выходили из них. Все улыбающиеся и счастливые. Он вновь достал мобильник и позвонил на городской номер.

Ответа не получил.

«Так где же он?»

Уилл второй раз позвонил на мобильник. Решил оставить сообщение. «Это Уилл. Я хочу знать, это ты напал на брата Дэна, Ричарда Карлтона? Ты приходил в квартиру Эммы и так избил его? – Мимо проходили люди, и он отошел на несколько шагов. – Если это твоя работа, я хочу знать. – Тут он понизил голос. – И клянусь, если придется, я все расскажу полиции. Это не блеф – я серьезно. И я хочу знать, у тебя ли Дэн? Ты обещал, что не будешь лезть в жизнь Эммы».

Отключив связь, он еще с полчаса размышлял о том, что делать дальше. Когда зазвонил мобильник, полез за ним в карман в полной уверенности, что ему перезвонили. Ошибся.

– Эм, привет, все в порядке? – спросил он. Голос сестры слышать приятно, но чувство вины никуда не делось: расцветало всякий раз, когда он говорил с ней.

Он выслушал рассказ Эммы о визите полиции, исчезновении фотографий, свидетельских показаниях миссис Хендерсон, которая вроде бы видела убегающего Дэна, непонятном поведении мистера Хендерсона, не пожелавшего отвечать на их вопросы.

Сестра изо всех сил пыталась показать, что настроение у нее боевое, но Уилл слишком хорошо ее знал, чтобы не заметить напряженности в голосе. Она оставалась в квартире одна. И сколько еще могла выдержать? Пока он барахтался в жалости к себе, волнуясь, как эта история отразится на нем, жизнь Эммы катилась в пропасть.

– Я приеду через час, – пообещал Уилл, глянув на часы. – Сначала надо закончить одно дельце.

Попрощавшись, он направился к подземке. Если человек игнорирует звонки, остается только одно: встретиться с ним лицом к лицу. Это его долг перед Эммой.

– О, привет, – удивленно поздоровался Уилл, когда ему открыла дверь симпатичная молодая женщина двадцати с чем-то лет. Такого он никак не ожидал: неужели хозяин квартиры завел новую подружку? – Мне нужен…

– Он здесь больше не живет, – прервала его женщина, в голосе чувствовался шотландский выговор. – Он съехал, а я сняла эту квартиру.

– Понятно. А вы знаете, где он теперь живет?

Женщина рассмеялась:

– Где он теперь живет? Я чувствую себя его личным секретарем, если учесть количество писем, которые я отправила по новому адресу за последние две недели. Притом, что я никогда не видела этого человека!

– Вам повезло. – С одной стороны, Уилл шутил, с другой – говорил чистую правду.

– Вы – его друг? – спросила женщина, привалившись к дверному косяку. Там, где рубашка задралась, Уилл заметил татуировку чуть повыше пояса джинсов.

– Да, – солгал он, – но, вероятно, недостаточно близкий, чтобы он предупредил меня о переезде. Так у вас есть его новый адрес?

– Конечно. Заходите, сейчас я его вам найду.

Уилл последовал за ней в квартиру.

– Здесь теперь гораздо уютнее, – отметил он, оглядывая гостиную. Уилл не собирался сравнивать, но нашел разительными произошедшие перемены. Куда только подевались грязь и запустение, вызывавшие отторжение!.. Теперь гостиная манила к себе, приглашала остаться.

– Благодарю, – женщина оглядывала книжные полки. – Я старалась. – Она протянула Уиллу листок бумаги и три письма и с улыбкой спросила: – Надеюсь, вас не затруднит вручить их лично?

– Разумеется, нет. – Уилл уже смотрел на адрес. Он достаточно хорошо знал ту часть Саутуорка – какое-то время там жил его друг и коллега по работе, и он несколько раз бывал у него дома. Как и во многих других районах Лондона, в Саутуорке приличные дома соседствовали не пойми с чем. Указанная на листке улица относилась к самым неприглядным в районе.

– Знаете, – призналась молодая женщина, – это так грустно, когда бывший жилец получает больше писем, чем ты, да и гости к нему заходят чаще…

Уилл вскинул на нее глаза.

– Не могу в это поверить. К вам никто не приходит?

– Я только две недели тому назад приехала из Эдинбурга. Пока никого не знаю. За исключением нескольких коллег по работе… они хорошие люди.

– Со временем все изменится, – ответил Уилл, глядя на письма; наконец решил, что это рекламные буклеты. – Лондон может показаться царством одиночества. Но, поверьте мне, скоро у вас будет гораздо больше друзей, чем у парня, который здесь жил.

К нужному дому Уилл прибыл через полчаса. Остановился на небольшой лужайке и поднял голову, оглядывая все двадцать этажей бетонного чудовища. Балконы украшали спутниковые антенны, бельевые веревки, даже велосипеды. Получилась вертикальная выставка хлама. Прогулка от станции подземки подтвердила невысокое мнение Холдена об этом районе Лондона: здесь он не чувствовал бы себя в своей тарелке.