Особенно запомнилось вчерашнее клубничное соревнование – Лидия вручила каждой паре по ведру и пообещала приз тем, кто раньше наполнит тару ягодами. Они с Киром проиграли, потому что кое-кто лез целоваться… Было весело, но больше всего позабавил момент, когда Богдан, ходивший вдоль грядки и покрикивающий на них «работайте, ленивые батраки, солнце еще высоко», узнал, что оставшиеся ягоды, те, что не влезли в два ведра, должен собирать он. Глядя на погрустневшего сына, Лидия ехидно поддразнила, что если бы он привел невесту, то ягодная повинность ограничилась бы одним ведром. На что Богдан, гордо хмыкнув, полез в середину грядки.

А потом были прятки по всему дому и разговоры, разговоры, разговоры… Не очень любившая спорт журналистка с удовольствием слушала Анины рассказы, которые не всегда оказывались смешными, но зато увлекательными.

До дома, в котором Лиля прожила несколько лет, добрались за полчаса. Привычное место у подъезда занимал черный автомобиль, и Киру пришлось припарковаться дальше.

– Какая интересная машинка, бронированная, – проходя мимо захватчика территории, вынес он вердикт.

– Разве? Ничем от типичного ауди не отличается.

– Присмотрись – рамка стекол шире обычного, кованные легкосплавные колеса…

– Ну, раз ты говоришь, значит, бронированная, – с улыбкой согласилась Лиля, порой даже путающаяся в марках авто.

Хотя ключи остались, она предпочла позвонить в дверь.

– Проходите, – светловолосая, удивительно похожая на Лилю женщина открыла быстро, словно ждала их в коридоре.

– Здравствуйте, Полина Ивановна.

– Привет, ба.

Лиля до сих пор терялась при виде прошедшей ритуал омоложения бабушки. Смущения добавляло и появление в жизни той молодого мужчины.

И как-то магичка в порыве откровенности призналась жениху: если выглядящая, как ее сверстница, Полина Ивановна выйдет замуж раньше, у нее случится истерика. Как ни старалась, принять кардинальные изменения в жизни родственницы она до конца не смогла.

– Проходите, Кирилл, скорее, не стойте, как чужой.

Оборотень ухмыльнулся, но остался на месте, дожидаясь пока Лиля снимет босоножки.

– Так что случилось, бабушка?

Старшая Макарова, открывая дверь просторной кухни, порывисто обернулась – и ее сияющие золотом волосы красиво рассыпались по плечам.

– У меня появилась возможность похоронить останки твоего деда. И человек, их нашедший, ждет ответную услугу. Кирилл, Лиля, знакомьтесь, это Родион.

Чернявый парень лет двадцати пяти в черных джинсах и такого же цвета футболке поднялся с дивана и протянул вервольфу загорелую крепкую руку. При этом взгляд его неестественно ярко-синих глаз, словно в декоративных линзах, прикипел к огневичке.

– Наслышан о вашей семье, приятно увидеть вживую, – улыбнулся молодой человек и отрекомендовался: – Некромант в шестом поколении, но в основном занимаюсь поисками сокровищ и утерянных семейных реликвий, Родион Велигор.

Макарова, рассматривающая на столе накрытый черной тканью ящик, вздрогнула и уставилась на парня. Затем бросила испуганный взгляд на бабушку. Ей только знакомства с некромантской родней и не хватало!

О том, что ее настоящий отец – нынешний глава знаменитого некромантского семейства Велигоров, Лиля узнала в прошлом году. И новость ее не обрадовала, хоть и объяснила, почему при огненном Даре она могла общаться с призраками и проводить для них сложнейшие ритуалы. В ней соединилась кровь двух великих родов – Велигоров и Савельевых.

Опустившись на диван и оказавшись в пугающей близи от Родиона, девушка беспомощно прижалась к боку присевшего рядом Кирилла.

– Лилия, вас пригласили для проведения ритуала, – сообщил бабушкин гость.

Возмущенная до глубины души она сдернула с рук перчатки, чтобы продемонстрировать сдерживающие Дары рисунки, а потом обмякла, закусив губы. На секунду она забыла, что не единственный некромант в комнате.

К счастью, никто не отметил ее промах.

– Я хочу вызвать неупокоенную душу вашего деда, чтобы задать несколько вопросов, а затем отпустить с миром. От вас требуется мужество, ведь мы увидим последние мгновения жизни Платона Аркадьевича, прежде чем он заговорит с нами. А еще для ритуала мне понадобится кровь его потомка. Ваша, Лиля, кровь.

– Без призыва души не обойтись? – поинтересовался вервольф, буравя Полину недобрым взглядом.

Ответил Родион:

– Мне жаль, это приказ Гросса.

Объединение ста сорока четырех сильнейших некромантов, называемое еще Большой дюжиной, было своеобразным профсоюзом на территории двенадцати постсоветских стран. Защищая права и экономические интересы рядовых некромантов, Гросс не забывал и о своей выгоде. Без одобрения Большой дюжины непросто заниматься практической некромантией – маги, не согласные с правилами, не могли приобрести элементарные компоненты для своих ритуалов и зелий.

Двенадцать дюжин не только наживались на подчиненных, а еще и ликвидировали последствия их неудачной деятельности. Поэтому вхождение в состав Гросса – не только слава, огромные деньги и влияние в мире Полуночи, но и большой риск.

Бабушка Лилии в этом убедилась лично, когда ее муж однажды не вернулся с задания, сгинув без следа.

– Что ж, тогда давайте начнем, – предложила девушка.

Раздражение улетучилось, уступив место вспыхнувшему интересу, – ритуал призыва души человека, погибшего мучительной смертью, требовал неординарных способностей. Да и просто понаблюдать за работой потомственного некроманта для нее, самоучки, уже было удачей. А еще не унималось любопытство: какая степень родства связывала ее с этим синеглазым брюнетом? Родион мог оказаться, как братом по отцу, так и кузеном.

– Прежде всего, закройте окно, Полина Ивановна.

– Кирилл, помогите мне, пожалуйста, – попросила старшая Макарова, беря с соседнего стула темно-зеленое покрывало.

Пока к карнизу крепили тяжелую ткань поверх гардины, Лиля следила за действиями некроманта.

Велигор поднял с пола не замеченный девушкой саквояж из коричневой, слегка потертой кожи. Вскоре на столе, застеленном белоснежной скатертью, появились необходимые для призыва предметы: четыре черные свечи, кусок мела, желтоватая шкатулка из материала похожего на кость. Нож Родион достал из-под футболки – он носил его, как полагается некроманту, на теле, но не слева подмышкой, а сзади, в районе поясницы. Несколько секунд Лиля рассматривала разукрашенные защитными символами ножны, а затем ее взгляд прикипел к самому клинку, вытащенному на свет хозяином.

Боясь увязнуть в некромантии, она так и не сделала себе нож. И сейчас, за считаные дни до посвящения стихии, со «стреноженным» Даром, сильно об этом жалела. Будучи полноценной огневичкой, она могла превратить ставшее ненужным ритуальное оружие в мощнейший оберег для дома. Что ж, такую возможность она упустила…

Комнату заполнила темнота – повесив покрывало на окно, Полина Ивановна закрыла и дверь в коридор. Лиля не сдержала прерывистый вздох, и Кир ободряюще сжал ее холодную ладонь.

Напряженная девушка едва не подскочила на диванчике, когда заговорил Велигор:

– Надеюсь, объяснять, почему душе Савельева могу задавать вопросы только я, не нужно?

– Нет, – ответила за всех хозяйка квартиры.

– Итак, я приступаю.

Четыре свечи, расставленные по углам накрытого черной тканью ящика, вспыхнули одновременно. В полумраке, разгоняемом ровно горящими язычками желтого пламени, Родион быстро нарисовал мелом знаки призыва прямо на скатерти. И Лиля решила, что раз белое на белом не видно, значит, некромант плохо продумал мелочи.

Сдернув с ящика ткань и обнажив в нем кости, Велигор тягучим речитативом зачитал обращение к душе Савельева Платона Аркадьевича. Одновременно с этим он открыл шкатулку и, набрав щепотку черного порошка, вероятно земли с того места, где лежали останки усопшего, бросил на кости.

Затем, взяв в правую руку нож, он левую протянул Лиле. Разъяснять для чего, не требовалось – и через мгновение с указательного пальца магички упала капля крови. Когда она опустилась на содержимое ящика, начертанные мелом знаки засияли холодным голубоватым светом.