– Не надо резких движений. А то я сломаю ей зубы… – Он стал разжимать зубы Джеко и между прочим бросил: – А даме надо идти. Я поймал для неё экипаж.

Пёс зарычал.

– Не двигайтесь, мистер Шоу: нож очень острый…

Пёс рычал и не уступал. Но Джеймс разжал ему пасть, выдернул то, что осталось от крысы, и отшвырнул в центр комнаты. Джеко лязгнул зубами, вскочил и рванулся за ускользнувшим куском. Шоу отпрянул. Джудит двинулась прочь, как заводная кукла. У двери она на мгновение задержалась, будто о чём-то вспомнила, но потом быстро вышла.

Джеко снова вцепился в «добычу» и, рыча, улёгся у самых ног Шоу. Тот сдвинул его сапогом, резко шагнул к Джеймсу и ударил в лицо. Джеймс упал. Шоу пнул его в грудь ногой.

– Увижу тебя ещё раз – убью, – коротко бросил он.

На Харт-стрит играли музыку. Скрипка гнусавила, звуки срывались. Но это лишь будоражило кучку зевак, столпившихся возле повозки с откидными бортами. Повозка была разрисована разноцветными крысами – ни дать ни взять подмостки бродячих комедиантов. На повозке, расставив ноги, стоял человек – очень крупный, тяжёлый, в мешковатом камзоле. Скрипача скрутило в неимоверном усилии, и он извлёк из пытаемого инструмента повизгивающую трель. В этот момент человек на повозке широко распахнул свой камзол. Зрители ахнули, отшатнулись и опять подались вперед: под камзолом сновали крысы. Они высовывались из-под жилета, забирались на плечи, усаживались там столбиком, свешивая хвосты, тёрли морды передними лапами. Некоторое время человек стоял неподвижно и наслаждался восторженным отвращением публики. Потом запахнул камзол – мелодия тут же прервалась.

Человек придвинул к краю платформы огромную клетку с крысами, открыл небольшую дверцу и резким движением сунул в клетку голую руку. Зрители снова ахнули и восторженно застонали: рука вернулась обратно с крысой. Человек высоко поднял крысу: она шевелится, живая!

Затем он извлёк из кармана маленький белый пакетик:

– А теперь угостим этим крысу.

Он умело разжал крысе пасть и ловко всыпал туда порошок. Крыса сильно задёргалась, но очень быстро затихла. Человек взял её за хвост: крыса висела вниз головой без всяких признаков жизни.

– Кажется, она сдохла?

Раскачивая дохлую крысу за хвост, человек сделал вид, что сейчас бросит её в толпу. Там нервно заверещали.

Человек наконец позволил себе улыбнуться. Он отбросил крысу в дальний угол повозки и прогремел:

– Крысиный яд Джека Чёрного! Великолепный яд! Покупайте! Джек никогда не подводит!

Опять заиграла скрипка.

Представление закончено, и публика стала редеть. За пакетами с ядом потянулись две-три руки…

– Мыстер, губиде грызу, – Джеймс подошёл к повозке и следил, как Джек Чёрный разоблачается: снимает жилет, выуживает крыс, которые там пригрелись, и сажает в специальную клетку.

Один глаз у Джеймса заплыл. И, видно, Шоу сломал ему нос. Ему было трудно смотреть, трудно передвигаться и трудно говорить.

– Купить твою крысу? Парень, ты шутник или идиот? Ты знаешь, с кем говоришь?

Джеймс кивнул:

– Вы крысолов. Джек Чёрный.

– Крысолов! Крысоловами Лондон не удивить. Но я за день ловлю больше крыс, чем они все вместе взятые за год. Ты меня понял, парень? А мои яды…

– Я знаю.

– Ну и чего ты лезешь? Если охота жрать, ступай в заведение Шоу. Я ему отгружаю по семьсот крыс за раз. Но ему всё мало. И он жалостлив к крысоловам. Оборванцам с окраин даёт по три пенса за хвост.

– Эда грыса сдоит два шиллинга.

– Твоя крыса – она золотом, что ли, срёт?

Джеймс расстегнул жакет: оттуда показался розовый нос, затем – белая голова с красными глазками-бусинками.

– Альбинос? – Джек подался вперёд и впился в Джеймса глазами. – Где украл?

– Я не грал, – у Джеймса кружилась голова, и больше всего на свете ему хотелось бы лечь – прямо здесь, у повозки. – Гупиде.

– Альбинос, значит? Публика клюнет. Одно дело – обычный пасюк. А тут на тебе – белая крыса! Подыхает у всех на глазах. Редкий аттракцион. А тушку продать на шкурку…

– Вы её не одравиде. Вы даких собираеде.

– Откуда знаешь?

Джеймс кивнул на клетку, где сидели «жилетные» крысы:

– Вон де доже редкой ограсги… Может, у вас есть ещё… Ещё один альбиноз. Если злучить альбинозов… Получидся нежно-белая. И не злая, – он погладил крысу пальцем между розовыми ушами. – Белая грыза… Это как будто переродилось зло… Будто Бог избравил ошибгу…

Джек Чёрный вгляделся в Джеймса:

– Парень, я тебя знаю?

– Я рабодал у Джимми Шоу.

– А-а… Ну да. А я чую, твоя заплывшая рожа мне что-то напоминает… На вот тебе твои шиллинги.

Но Джеймс медлил брать деньги. И крысу не отдавал.

– Ну, что ещё?

– Я работал на Джимми Шоу… А деберь не рабодаю… Хочу рабодать на вас.

– А ты мне зачем? У меня вон Уолт есть. Или мне его выгнать? Уолт, – позвал Джек скрипача, – взгляни на этого малого. Видишь, прыткий какой: стащил у хозяина редкую крысу, продал её задорого. А теперь ещё хочет, чтобы я тебя выгнал. Тебя выгнал, а взял его.

Старый скрипач сокрушённо замотал головой. Джеймс не стал его утешать:

– Я могу ходить за редгими грызами… Выхаживать альбинозов.

Джеймс не стал дожидаться, что ответит Джек Чёрный: повернулся к клетке – той самой, откуда во время «спектакля» крысолов вытаскивал жертву, – запустил туда руку и повторил его «фокус». Но что делать дальше, не знал и чуть ослабил хватку. Крыса тут же его укусила. Джеймс бросил крысу в клетку и повторил чуть более глухо:

– Возьмиде меня – выхаживать альбинозов.

– Ну ты и прыткий! – Джек Чёрный сплюнул, пошарил в соломе, извлёк оттуда флягу, открыл, понюхал, крякнул: – Отменный ром! Дай руку… – и плеснул Джеймсу в рану. – Будешь должен за ром… Меня, знаешь, так кусали. Я чудом жив остался. Ром помог, не иначе. Ром, парень, – лучшее снадобье… Не, ты послушай, Уолт: зло ему надоело! Альбиносов он будет выхаживать… Тоже мне, чародей…

Трое суток Джек Чёрный веселился и пил. И ни одна зараза в целом городе Лондоне не могла бы сказать, что он не имеет на это права. Все, кого он встречал, все, кто в эти три дня веселился и пил с ним вместе, – мусорщики, цирюльники, гробовщики, старьёвщики, пекари и мясники, – кричали так, что было слышно даже за стенами Тауэра: Джек Чёрный имеет право!

А почему? Потому что Джек Чёрный был в Букингемском дворце. Джек Чёрный прошёл через арку парадного входа, и королевская стража пропустила его. Перед ним распахнулась большая дворцовая дверь, и лакеи в белых перчатках вежливо поклонились ему. И его проводили до парадного зала. И туда вышла сама королева Виктория. Она выглядела точно так, как Джек себе представлял: величественно и печально. Она была в трауре по любимому мужу Альберту, почившему год назад. Джек ощутил восторг и почтение и преклонил колено.

А королева сказала:

– Так вот он какой, Джек Чёрный, хранитель подземного Лондона! Без Вас, мой друг, наш прекрасный город мог захлебнуться в грязи.

Королева сказала: Джек Чёрный достоин награды.

И на следующий день все лондонцы могли прочитать в газетах: в глубоких подземных тоннелях проложены трубы лондонской канализации. Но там же в огромном количестве обитают серые крысы. А серые крысы способны прогрызть что угодно – даже испортить трубы. Страшно представить, что тогда будет с Лондоном.

Кто мешает жить крысам спокойно? Кто их травит, кто ловит? Крысолов по имени Джек. За его верную службу на благо великого города королева Виктория велела присвоить Джеку звание королевского крысолова. Событие небывалое в истории Старой Англии. Крысолов – и вдруг королевский! Крысолов, заслуживший славу.

А как ответил Джек Чёрный королеве Виктории? Газеты просто захлёбывались от восторга: крысолов преподнёс ей подарок. Невиданный, невероятный!