Плотная ткань фисташково-песчаного цвета не пропускала свет. Ни что-то ещё мистическое и загадочное не проблескивало сквозь полотно. Но вдруг ему показалось, что что-то похожее на тонкий лучик кольнуло глаз. Он протёр глаза. Видение не повторилось. «Нет, померещилось», — облегчённо вздохнул он и вспомнил слова героя из одного фильма, что когда кажется, креститься надо. Он усмехнулся этим словам. Но решил-таки проверить. Кольцо на руке не носил, дабы избежать лишних расспросов жены, обручальное хранил дома, и посторонних, ну, мало ли любопытствующих.
Снова посчитав — иль, и, сан — запустил руку в карман. Пальцы сразу нащупали прохладный металл. Он сжал кисть в кулак и вынул руку из кармана. Колебался не более минуты и разжал пальцы, чуть не вскрикнув от увиденного: камень изнутри светился заманчивым алым пламенем.
Квартира Фетисова С.Б. утро. Якутск. 6 июня 2014 г.
Хрустальный звонок телефона совпал с металлической трелью будильника, что слегка расстроило Сильвестра Борисовича, он не просто нежился в льняных оковах постели, напряжённо работал.
Звонок прервал цепочку размышлений. Подумав привычное «кому не спится в этакую рань!», взял телефон. «Саша?! — рассмотрев высветившийся номер, приятно улыбнулся Сильвестр Борисович, и ответил: — Да!»
Голос в трубке почти оглушил радостными нотками.
— Не разбудил?
Сильвестр Борисович ответил скромно:
— Угадай с первой попытки.
— Да брось, не поверю, что спишь, — возразил друг, — наверняка перебираешь струны думок в поисках забытой мелодии, мне ли тебя не знать!
До слуха звонившего донеслись из динамика хлопки.
— Бинго! — похвалил друга Сильвестр Борисович, — что за нужда тебя подняла в такую рань?
Молчание, возникшее в трубке, говорило, что звонивший думает, как правильно продолжить беседу.
— Знаешь, — тоном заговорщика отозвался друг, — какая мысль меня терзала всю ночь?
— Гадать не буду.
— Верно! Не догадаешься, — заверил друг. — А суть её в том, что решил я провести некие невидимые параллели между двумя датами. Годом начала первой мировой войны, 1914, и нынешним, 2014. И пришёл к такому выводу… — тут друг прервался. — Алло, разведчик, слушаешь?
— Не отвлекайся — отрезал сухо, но с заинтересованность Сильвестр Борисович.
— Так вот, года… 1914 — год Тигра по китайскому календарю. 2014 — Лошади…
— Не думал, что ты это так ловко свяжешь, — перебил бесцеремонно друга Сильвестр Борисович. — Найди ещё десять отличий, присовокупи сюда же фэн-шуй. Картинка получится та ещё! Загляденье просто!
Александр Петрович нисколько не обиделся на тираду друга.
— Спасибо за подсказку, — поблагодарил сдержанно он, — честно, об этом не думал. Вот и тема для очередного размышления на досуге. Но, вернёмся к нашим мутонам, то есть, Тигру и Лошади.
Сильвестр Борисович не отнимая мобильник от уха, внимательно слушал друга. А тот выдавал на гора угля мелкого, но очень много.
Он соединил, казалось бы, абсолютно несовместимые вещи: сплёл в одну нить сложный, агрессивный характер Тигра и миролюбивым и покладистым Лошади, не забыв при этом акцентировать внимание друга на том аспекте, что лошадь проявляет бойцовские качества в моменты опасности.
Известны случаи, когда вполне хлипкая лошадка ударом копыта валила замертво волка, удачно ставшего с кормы животного. «Вот теперь-то ты представляешь, — восклицал азартно Александр Петрович, — каково оно!» «Что, — невозмутимо парировал Сильвестр Борисович, — я должен представить, ромашку у носа? Информация крайне интересная, но это на любительском уровне и, поверь мне, не выдержит проверки ни историками, ни астрологами, ни прочими приверженцами затейливых направлений восточных прикрас».
Александра Петровича нисколько не смутило опровержение друга, ведь он всего лишь выдвинул несколько абстрактную, но стройную гипотезу, что события, происходящие и должные произойти, неразрывно связаны с годом и его названием по восточному календарю.
— Пойми, Силя, — чуть не хрипя, вещал в трубку друг, — я не претендую, что ты, на роль первопроходца!
— А как хотелось! — съязвил Сильвестр Борисович и мгновенно перевёл стрелки разговора на другой путь, — что там у тебя играет?
— Высоцкий! — с гордостью ответил друг.
— Разбойничья?
— Да!
— Поставь сначала и сделай погромче.
На другом конце связи исполнили просьбу.
Как во смутной волости,
Лютой, злой губернии
Выпадали молодцу
Всё шипы да тернии.
Он обиды зачерпнул, зачерпнул
Полные пригоршни,
Ну, а горе, что хлебнул, —
Любимый голос с хрипотцой терзал и, одновременно, ласкал слух. Но Сильвестр Борисович слушая слова, думал о своём. Друг был занят тем же.
Ты об этом не жалей, не жалей, —
Что тебе отсрочка!
А на верёвочке твоей
Нет ни узелочка.
Лучше ляг да обогрейся —
Я, мол, казни не просплю…
Сколь верёвочка не вейся —
А совьёшься ты в петлю!
— Ну, что, — спросил после прослушивания Сильвестра Борисовича друг, — не жалеешь, «что тебе отсрочка»?
— Мне-то что, — отозвался Сильвестр Борисович, — я-то знаю, что «на верёвочке твоей нет ни узелочка».
Местность Урун тыл. 6 июня 2014 г.
Утро выдалось изумительно тихое и спокойное.
Идиллия сна царила в палаточном городке.
Даже в природе преобладала тишина. Она доминировала над окружающей местностью. Не щебетали птицы в лесу; не резвился шаловливо ветерок, расчёсывая шёлковые кудри в частых гребнях веток сосен и елей; скромно, как невесты, застыли берёзы, не звенят заливисто зелёными монистами листвы. Казалось, забыли проснуться с рассветом запахи и ароматы. Едва заметная сиреневая дымка таёжных сновидений таяла, убегая и прячась в гуще зарослей от солнечных лучей.
Алексей Оттович лежал с закрытыми глазами и старался понять внутреннее состояние, пришедшее с пробуждением. Чувство, называемое конфабуляция, не покидало его, материалиста и учёного в третьем поколении, ощущение повторения переживаний, когда-то давно, возможно в прошлой жизни им испытанных. Он прислушался к звукам извне. «Спят, ребятки! — констатировал он, — пусть отдыхают. Сегодня им предстоит многокилометровый поход. Силы пригодятся».
На выходе из палатки встретился взглядом с Косиндо. Улыбнулся, кивнул и приложил указательный палец к губам, жестом руки показал в сторону леса, предлагая прогуляться. Эдуард Алексеевич кивнул.
— Что за воздух, просто прелесть! — восхитился Алексей Оттович, медленно ступая по пружинящей хвое, — городской напитан и пропитан совершенно другими ароматами.
— Полностью согласен, — отозвался Эдуард Алексеевич.
— Сегодня идём на Урун тыл, — сказал Алексей Оттович. — Как на это смотрите?
— Положительно, — ответил Эдуард Алексеевич, — задумка отличная. Для них, ребят, большую часть жизни проживших среди пыльных улиц и запахов уличных туалетов, к сожалению, они всё ещё присутствуют в экстерьере нашего города, это будет увлекательное путешествие и полезное одновременно. Пусть возьмут с собой фотоаппараты и видеокамеры, прекрасный способ запечатлеть ускользающие моменты жизни. Но я, вынужден вас огорчить, вам компанию не составлю. Простите.
— Очень жаль, — опечалился Алексей Оттович, но тотчас воспрянул духом, — но как это у вас здорово получилось — запечатлеть ускользающие моменты жизни!
Возвращаясь, они услышали звонкие девичьи и немного грубоватые юношеские голоса, визг и смех.