– Наш король принял это решение, – вставил барон Сала, – не только желая выказать вам уважение, но также для того, чтобы показать, насколько серьезно он относится к разногласиям, возникшим между нашими государствами. Его величество стремится как можно скорее уладить это досадное недоразумение... прежде чем обстоятельства вынудят его предпринять другие шаги. Король Байран надеется, и я разделяю его чувства, что существует мирное разрешение проблемы.

– Существует, – подтвердил я. – И нам необходимо как можно скорее его найти. У меня есть четкие предписания императора Тенедоса.

Похоже, оба дипломата были удивлены. Неожиданно барон Сала улыбнулся.

– Что ж... признаться, я недоумевал, почему император выбрал именно вас для этой задачи, поскольку, и мне это известно, вы не очень-то сильны в тонкостях дипломатических переговоров.

– Я в этом совсем не разбираюсь, – согласился я. – Именно поэтому император и прислал меня.

– Очень любопытно, – задумчиво произнес Сала. Он замялся. – Посол а'Симабу, – наконец решился он, – могу я поинтересоваться вашим физическим состоянием?

Сперва я опешил, затем улыбнулся.

– Быть может, вы желаете посоревноваться со мной в беге?

Сала рассмеялся.

– Мне было поручено задать вам этот вопрос, потому что, если вы чувствуете в себе достаточно сил, один человек хочет встретиться с вами немедленно, даже до того, как вы отдохнете с дороги.

И я, и Боконнок широко раскрыли глаза от изумления. Подобное желание мог изъявить только один человек. И существовал только один ответ на подобное приглашение.

– Сэр, я полностью в вашем распоряжении.

Я сел вместе с бароном Салой в парадную карету, и мы въехали в Джарру. Улицы были запружены народом, встретившим нас радостными криками и песнями. Я с восхищением отметил, как быстро король Байран смог организовать этот спектакль. Люди дружно скандировали здравицы в честь своего монарха, в честь императора Тенедоса, в честь Майсира, Нумантии и время от времени в мою честь.

Натянув на лицо улыбку, я величественно помахивал рукой. Обратив внимание, что многие смотрят не столько на нас, сколько вверх, я тоже высунулся из окна. В небе над головой парил сонм магических фигур, извивающихся, словно воздушные змеи на ветру. Некоторые изображали сказочных чудовищ, другие – животных, обитающих в Майсире. Я даже разглядел болотного слизняка и похожую на паука обезьяну.

Как и в Осви, в столице первые этажи зданий были построены преимущественно из камня, а выше шло затейливо обработанное дерево, выкрашенное в яркие цвета. В отличие от Осви, крыши у столичных домов были в основном металлические, но такие же пестрые, как и стены. Однако в Осви многоэтажные дома можно было по пальцам сосчитать, в Джарре же их было великое множество. Встречались даже восьми– и девятиэтажные здания, увенчанные причудливыми куполами. Мне показалось, что это обычные жилые дома, и барон Сала подтвердил мое предположение.

– Как правило, в них живут бедняки, – сказал он. – Строительство ведется непрерывно, но люди, похоже, плодят детей быстрее, чем мы успеваем сколотить гвоздем две доски. Наверное, это объясняется тем, что плодить детей значительно интереснее, чем забивать гвозди.

Я похвалил удачную планировку города.

– На самом деле этим мы обязаны богине Огня Шахрийе, – улыбнулся Сала.

Он объяснил, что за последние двести лет Джарра трижды выгорала полностью – сначала причиной стал поджог, в другой раз город уничтожил огонь, перекинувшийся с окрестных лесов, объятых пожаром, а отчего он загорелся в третий раз, так и не удалось установить.

Люди на улицах, по которым мы проезжали, были одеты чуть лучше, чем в других городах и деревнях, встречавшихся у нас на пути, но ненамного. Да и сама Джарра, если не считать необъятных размеров, архитектуры и щедрого использования красок, не произвела на меня такого впечатления, какого я от нее ждал.

Услышав крики, полные страха и восторга, я снова высунулся в окно. По небу проходили несметные полчища солдат, пеших и конных. Все были вооружены до зубов; их доспехи наводили ужас. Воины безмолвно кричали, размахивая оружием. На кого это было рассчитано? На толпу? Или на меня?

Мы проехали мимо громадного храма; оттуда доносились громкие песнопения. Похоже, внутри собралось не меньше пары тысяч прихожан.

– Что это за праздник? – спросил я.

– Это не праздник, – ответил Сала. – По крайней мере, насколько мне известно.

Я расслышал, что молящиеся возносят хвалу Умару-Творцу, покинувшему нас.

– Майсирцы всегда ему поклонялись, – заметил Сала. – Старейшему, мудрейшему, давшему жизнь всем нам, и людям, и богам. Возможно, если мы будем молить Умара достаточно горячо, он вернется.

Он произнес это так, словно искренне верил в возвращение Творца.

У ворот Моритона восторженных толп не было. Мрачные черные стены, уходящие ввысь, подавляли всех своим величием. Часовых нигде не было видно, нас никто не окликнул, и тем не менее ворота бесшумно распахнулись. За ними открылся внутренний дворик, способный вместить приличное войско, а дальше были другие ворота. Они тоже отворились, и мы оказались в личных владениях короля Байрана. Моритон, огромная крепость, представлял из себя город внутри города, но только города особого, состоящего из одних дворцов. Одни дворцы были прямо-таки громадные, другие просто большие, а между ними ютились казармы и неказистые постройки. Сала сказал мне, что здесь находятся конторы сотрудников дипломатического ведомства и другие государственные учреждения. Все были заняты своим делом, и никто даже не удостоил нас взглядом.

Наш экипаж свернул на длинную дорожку, мощенную разноцветным булыжником. Она привела нас к гигантскому зданию, раскинувшемуся в стороны колоннадами, словно пытаясь схватить нас своими крыльями и увлечь в свое каменное сердце.

Экипаж подъехал к парадному крыльцу. Я стал ждать прислугу, но никто не вышел нам навстречу.

– Заходите, – предложил мне Сала. – Не беспокойтесь, вы не заблудитесь.

Я начал послушно подниматься по лестнице. Каждый мой шаг сопровождался громким звуком гонга, отзывавшимся у меня в сердце нарастающей тревогой. Дождь прекратился, словно тоже охваченный страхом. Полукруглые двери высотой больше пятидесяти футов отворились при моем приближении, и я шагнул в длинный коридор, уходящий сводами в полумрак. Стены были увешаны гобеленами из лучшего шелка, расшитыми золотом и серебром. На некоторых были простые узоры, другие изображали неведомых чудовищ – сказочных, как мне очень хотелось думать...

Передо мной снова распахнулись двери, и я попал в другую просторную комнату. Окна в ней для защиты от непогоды были закрыты прозрачными шторами; во всех четырех углах в каминах трещал огонь. Помещение имело в длину футов двести при ширине около пятидесяти футов; потолок терялся где-то вверху на высоте семидесяти пяти футов. Огромная комната была равномерно освещена, но я не увидел ни факелов, ни светильников. В противоположном конце комнаты в центре большого круглого ковра, алого с золотом, стоял мужчина, своими внушительными размерами под стать помещению. За спиной его был зашторенный альков.

Я не жалуюсь на свой рост, но король Байран оказался на целую голову выше. Ему было лет пятьдесят – пятьдесят с небольшим. Он был поджарый, крепкий, с хищным выражением на гладко выбритом ястребином лице. Его голову венчала золотая диадема, в центре которой сверкал драгоценный камень размером с кулак взрослого мужчины. Одет король был в серые бриджи и тунику с нашитыми на плечах и груди кусками кожи. Судя по всему, это были боевые доспехи. Перепоясан король был простым кожаным ремнем, на котором висел кинжал в таких же непритязательных ножнах.

Байран не смог бы выбрать лучший наряд для того, чтобы показать, что он является человеком войны. «Приходи к нам с миром, – красноречиво говорил весь его внешний вид, – или будь готов ко всему».

Опустившись на колено, я склонил голову. Хоть я и был близко знаком с одним великим правителем, сейчас все было иначе. Я знавал императора Тенедоса еще тогда, когда он был молодым колдуном, поэтому для меня он оставался человеком. Король Байран был последним в цепочке властителей, державших трон уже много столетий, и по сравнению с его королевством Нумантия казалась карликовой державой.