Вспомнив бессвязный лепет рядового Габрана о людях, превратившихся в змей, я представил себе, как всего несколько часов назад отряд легата Или въехал в деревню на центральную площадь, приготовившись выслушивать жалобы и просьбы. И вдруг прямо на глазах у солдат толпящиеся вокруг крестьяне стали валиться на землю, извиваться, превращаясь в змей...

Отлично. Посеявший террор сам пожнет свои плоды. Подозвав к себе капитана Пелыма, командира эскадрона гусар, я приказал ему выделить сотню своих людей и окружить деревню. Не щадить никого – ни мужчин, ни женщин, ни детей. Отсалютовав, капитан увел своих людей.

– Ваши намерения, трибун? – официальным тоном спросил подъехавший ко мне Кутулу.

– Жители этой деревни повинны в смерти двадцати пяти своих сограждан-нумантийцев. Согласно закону военного времени, они заслуживают смерти.

От меня не укрылось, как у провидицы Синаит округлились глаза. Я вспомнил полицейского сержанта, собиравшегося расправиться с тремя невиновными стариками, но быстро взял себя в руки.

– Хорошо, – одобрительно заметил Кутулу. – Император справедлив – но бывает очень суров к злодеям.

– Трибун, – обратилась ко мне провидица. – Соблаговолите уделить мне минуту, прежде чем отдавать приказание.

Спешившись, она развернула свиток и достала тонкий кинжал с серебристым лезвием и позолоченной рукояткой.

– Сейчас я хочу попробовать то, что никогда раньше не делала.

Синаит прикоснулась лезвием к своему лбу, затем к сердцу. Подойдя к трупу Или, она провела кончиком по ужасной ране у него на груди, затем вернулась к свитку и достала моток бечевки, блеснувшей в свете заходящего солнца. Пробормотав какое-то неразборчивое заклинание, провидица обмотала эфес кинжала двойной петлей и подняла его в воздух. Идеально сбалансированный клинок застыл в горизонтальном положении. Синаит стала распевать:

Вот кровь,

Здесь была кровь.

Ищи убийцу,

Найди мужчину,

Найди женщину,

Найди ребенка.

Кровь ищет кровь.

Укажи в нужную сторону,

Не ошибись.

Кровь ищет кровь.

Сначала кинжал висел неподвижно; вдруг он крутанулся, указав острием на деревню.

– Так я и думал... – начал было я.

Но тотчас же лезвие снова пришло в движение, начало рыскать из стороны в сторону, словно гончая, пытающаяся унюхать след. Наконец оно остановилось, отвернувшись градусов на десять от деревни.

– Что это значит? – спросил я.

– Подождите, – сказала провидица. – Дайте убедиться наверняка. – Она снова пропела свою песнь, и опять кинжал вел себя как в предыдущий раз. – Этих солдат убили не жители деревни. Кинжал показывает в ту сторону, где находятся настоящие убийцы.

Полагаю, крестьяне знали о том, что должно будет случиться, но побоялись предупредить солдат. Нож показывает, что на них также лежит какая-то вина. Я это сразу почувствовала, – продолжала она, – но я не вижу в деревне ни врагов, ни опасности. Правда, я не вполне уверена в своих ощущениях, но все же предлагаю задуматься над моими словами.

– Ты сказала, на жителях деревни также лежит часть вины, – решительно заявил Кутулу. – Этого достаточно.

Промолчав, Синаит выжидательно посмотрела на меня. Я снова вспомнил кровожадного стражника, и мой гнев чуть поостыл.

– Трибун, – сказал Кутулу, видя мое колебание, – несомненно, эти люди виновны и должны понести наказание. Неужели мы должны забыть о них и гоняться за призраками, скрывшимися в горах?

– Провидица, – сказал я, – в словах главного полицейского империи есть смысл. Можно ли схватить истинных виновных?

– Не знаю, – честно призналась Синаит. – У вас есть карта этих мест?

– Домициус Биканер, будь добр, принеси карту!

– Слушаюсь, сэр!

Достав из седельной сумки свиток пергамента, капитан Ласта передал его Биканеру, и тот поспешил к нам.

– Вы не могли бы... привязать ее к местности – кажется, это так называется? – спросила Синаит.

Спешившись, я расстелил карту на земле и, ориентируясь по деревне и возвышавшемуся неподалеку гребню холма, без труда определил наше местонахождение.

– Где именно мы находимся?

Опустившись на колено, я указал пальцем. Присев на корточки рядом со мной, Синаит взяла в руку пригоршню мокрой земли и прикоснулась к нужной точке на карте.

Ты тот, кого изображаешь,

Ты тот, кого представляешь.

Скажи мне правду,

И да помогут тебе

Джакини, богиня Земли,

Лимакс, бог этой страны,

И та, которую нельзя упоминать вслух,

Но которая знает, знает,

Которая знает, что я чту ее.

Превратись в то, что ты изображаешь.

Я готов был поклясться, что на мгновение карта превратилась в уменьшенную копию окружающей местности. Крошечные черные точки Неверна стали домами, окрестные холмы поднялись, покрываясь зеленой щетиной лесов. Но тотчас же видение исчезло. Снова взяв кинжал, Синаит подвесила его над картой на золотистом шнурке, бормоча неразборчивые заклинания. Повисев горизонтально, лезвие вдруг повернулось вниз. Провидица медленно опустила руку так, чтобы острие прикоснулось к карте.

– Те, кого вы ищете, находятся здесь.

Подозвав капитана Ласту, я показал ему на карту.

– На мой взгляд, около часа езды верхом, – сказал он. – Можно двигаться по этой тропе... вот. Она должна быть неплохой, если только карта не лжет или тропу не размыли дожди.

Я встал.

– Улан Карьян, догони капитана Пелыма и передай ему мой приказ возвращаться.

– Слушаюсь, сэр. Кутулу нахмурился.

– Трибун, можно тебя на пару слов? Мы отошли в сторону.

– Ты веришь в колдовство этой женщины?

– Не до конца, – признался я. – Но мне чертовски хорошо известно, что толпе крестьян не справиться с двадцатью пятью опытными уланами даже с помощью магии. Они слишком трусливы.

– Но они знали о засаде, – упрямо произнес Кутулу. – Даже твоя провидица это подтвердила.

– Подтвердила, и виновные не избегут суровой кары. Однако помимо смерти и тюрьмы существуют другие виды наказания. Я мог бы приказать спалить Неверн дотла, но как ты думаешь, много людей в окрестных деревнях прониклись бы после этого любовью к Нумантии?

Эти люди будут наказаны, Кутулу, можешь не сомневаться. Вероятно, я прикажу закрыть в деревне рынок на целый год, чтобы продавцам и покупателям пришлось ездить куда-то в другое место. Надо будет подумать.

– В законе нет места для слабости, – упрямо стояла на своем Змея, Которая Никогда Не Спит.

– Можешь называть это слабостью, – сказал я, – но я употребил бы другое слово: милосердие. Мой приказ окончательный и не подлежит обсуждению. Прошу выполнять, сэр.

Опустив голову, Кутулу направился к своей лошади.

Как и предсказывал капитан Ласта, примерно через час мы добрались до места, где, как сказала Синаит, должны были находиться те, кого мы ищем. Совсем стемнело, и дождь возобновился, правда, теперь он был не таким сильным, как днем.

Пока колонна ехала по лесу, я отдал необходимые распоряжения Биканеру, Ласте, Пелыму и командиру эскадрона Тигра легату Танету. Дальше нам предстояло идти пешком. По одному солдату из каждой четверки должны были остаться с лошадьми. Уланам пришлось отказаться от своего основного оружия. Если бы я предполагал, что нам предстоит сражаться в пешем строю, я приказал бы им захватить короткие палаши и кинжалы. Сейчас же им придется воспользоваться саблями.

Сам я был во всеоружии. Много лет назад мой отец научил меня, что сабля – оружие, которым хорошо сражаться только всаднику. Поэтому я никогда не расставался с прямым обоюдоострым мечом.

Я шел впереди, домициус Биканер замыкал отряд. От меня не отставал ни на шаг Карьян, за ним шли Кутулу и провидица Синаит Нас окружали лучники и капитан Ласта с Красными Уланами. Перед тем как тронуться, я спросил у колдуньи, не чувствует ли она присутствия магии. Колдун, расправившийся с отрядом легата Или, мог расставить еще одну западню. Синаит сотворила два заклятия и ничего не обнаружила, что ее очень удивило: неужели неведомый чародей был настолько уверен в себе?