А кои не захотели под Русь пойти, те ушли на земли не русские, в леса, и стали там добывать себе шкурки и прочую добычу и продавали ее на торжищах. И прозвали их кульфингами или колпингами[180], по дубинкам их, и не считались они больше русингами, хотя одного языка с ними.

И посадила Ольга тиуна своего в Хольмгарде, и так же сделала в Плескове и Исуборге: в Плескове посадила наместника своего именем Ян, а исуборгских русингов одних подчинила, а другим путь указала; и ушли они кто в кульфинги, кто в Ростовскую Русь. И ставила тут Ольга такожде погосты и повосты, и ловища княжьи, и велела оброки платить и дани без полюдья, но людям княжьим.

И так шла она по землям русским — в Смоленск, и в Кривичи, и в Дреговичи, и в Радимичи, и в Северы — и везде ставила погосты княжьи, а где — ловища и перевесища, а где — селища и веси княжьи уставляла. А в городищах стольных племен русских наместников своих сажала и села им в кормление давала, а рядом велела городки ставить русские, и там дружину русскую держать, дабы не случалось более восстаний, как в Деревах было. И в Деревах поставила княжьи дружины русские во Вручем и Искоростене, а у Волынян — в Лучске и Волине; а у Дреговичей — в Турове и Менеске, а у Радимичей — в Гомиле, а у северян — в Чернигове и Любече, а у донских северян — в Куреске.

Не в одно лето сие все уставлено было, но говорю о том в месте сем, ибо едино то кружение по землям русским Ольга свершила, хоть и вернулась на зиму в Киев.

Ходила рать русская в Моравию, где же бились моравы с уграми; помогли моравам и ушли, взяв с них поминки великие и подарки.

В лето 6456 (948). Ходила Ольга изнова в земли русские с дружиною и уставляла их. Вернувшись же, жила в Киеве, воспитывая сына своего Улеба.

Прислал император Константин послов греческих к Ольге; главой же их был патрикий Косомер. Держал себя сей гордо и надменно, требуя от Ольги и людей русских помощи грекам по договору Игореву, Ольгою обновленному. Передал он слова царя греческого и грамоту от него, в коей сказано было: «Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне: когда возвращусь в Русь, много даров пришлю тебе — челядь, воск, и меха, и воинов в помощь».

Выслушала сие Ольга и отпустила посла греческого ждать ответа.

И не стала принимать его Ольга, и стояли корабли греческие в Почайне, яко стояли русские корабли в Суду.

Ольга же советовалась с мужами киевскими — знали ведь уже, что греки силу русскую требуют воевать с агарянами. И говорили ей мужи русские: «Не можем много силы дать: хазары нам немирны, и печенегов зовут на Русь наскакивать. Через год соберем силу для греков; они же за то время больше денег дадут за войско русское». И приговорили так.

Через две недели приняла Ольга Косомера и передала через него ответ свой царю греческому: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе». И отпустила послов с этими словами.

Печенеги напали на тиверцев и много зла сотворили.

В се же лето скончал дни свои в монастыре на острове Проти прежний император ромейский Роман Лакапин. Похоронили же его в монастыре Мирелейон, что в Царьграде.

Приходили в Константинополь вожди угорские Термачу, сын Тевела, и Булчу, сын Кала, и здесь крестился Булчу.

В лето 6457 (949). Базилевс Константин, будучи более не в силах сносить дерзость агарян, что сидели на острове Крит, и их внезапные набеги, решил наказать их, собрав большое войско и послав на них на острове их.

Тогда по весне прислал базилевс Константин дары новые Ольге с просьбою дать помощь воинами. И послы греческие были уже не гордынею обуяны, как Косомер, но оказывали великой княгине русской всю честь, положенную по уставам греческим. И клялись они, что подарками своими умиротворят печенегов — может-де Русь не опасаться набегов их.

Приняла Ольга милостиво послов тех и вытребовала от них облегчения новые для торговли русской в Царьграде. После же отправила им вслед дружину русскую на 20 кораблях, и было той дружины 700 человек.

Греки же, собрав силы великие, в том числе большое число огненосных триер, направились к острову Криту. Русам же дали 9 кораблей, и шли они отдельной морскою дружиною, во главе же их был морской ярл Кнуд Убийца Саксов, родом дан, что пришел в русь из варягов, Игорем для похода на Греческую землю нанятых. И было тех русов 629, и показали они, как говорят греки, мужество небывалое, поразив агарян несметное количество.

Но из-за страха и неопытности греческого полководца, патрикия по имени Константин Гонгила, родом из пафлагонцев, и, говорят, жалкого бездельника, бывшего евнухом при дворе, все собранное войско, за исключением нескольких человек, было разбито и уничтожено варварами. Окружили агаряны корабли их, и греческий огонь не помог, потому как быстро потопили агаряне корабли, им вооруженные. И потом избили они флот греческий мало не полностью, и многих убили, а иных пленили, в том числе предводителя греческого.

Русы же сумели прорвать строй агарян на двух кораблях, и на следующее лето с честью вернулись в Киев, и от них слышал я про битву эту.

Хазары ходили на печенегов орды кулпеи; к тем же присоединились печенеги орды талмат и аланы, и резались жестоко все лето.

Затем же установили мир, и оборотились хазары на алан, желая наказать их за союз с талмат. Многие аланы бежали в пределы русские и осели у северян степных.

В лето 6458 (950). Приехали по зову Ольги норманнские люди многие из данов — расселась ведь русь широко, и не хватало уже людей в Киеве, сели бо по городам русским многие. И много среди сих было не токмо воинов, но и оружейных мастеров и узорочья разного, и кожевенные, и камнерезы; и многие приехали с семьями[181].

Из Смоленска же пришел один золотых дел мастер, родом болгарин. И приходил он в часовню мою, и проникся Духом Божиим, и крестился, и пожертвовал деньги большие на строительство храма.

Прослышал же о том один из иудеев[182], родом полянин, по имени Гостята, и захотел отобрать те деньги, сказав, что отдают их будто бы на храм ложной веры, а не можно таковых возводить в городе хазарском. Считался ведь тогда Киев под хазарским каганом, как то еще с Игоря пошло, коего каган на Русь поставил, как о том хазары говорили.

И пошел Гостята к послу хазарскому и сказал ему: «Мы, иудеи киевские, собрали, кто сколько мог, торопясь выручить собрата нашего Map Якова бен Ханукки, и собрали лишь 60 монет. А теперь христиане, кои посадили его в поруб за долг брата его, собрали больше денег и храм свой хотят строить в сем городе, который иудейскому царю подчинен. Запрети им строить тот храм, а деньги их заберем, и тебе, посол, и кагану».

Посол же обрадовался сему и послал к Ольге, сказав, что не дает каган повеления строить христианский храм в Киеве, а деньги собранные возьмет вирою за обиду вере иудейской кагановой.

Сия же звала меня и говорила: «Не могу еще противостать кагану; не ставь церкви в Киеве, но в Вышгороде поставь, в городе моем. С иудеями же сделаю, чтобы не поступали более так».

И дала дружину городскую сопроводить христианскую общину нашу с деньгами в Вышгород. И когда были мы в Вышгороде, услышали, что стал в Киеве бунт велик против иудеев; язычники подняли его, повинуясь словам волхвов их. Ведь торг вели иудеи и в рост с большою лихвою деньги давали; оттого были язычники всегда недовольны иудеями; а как из тех большая часть была из хазар родом, и за то их еще пуще не любили.

А поднял язычников киевских волхв их, из полян же, именем Руда, сказав, что ругаются иудеи на богов славянских и русских. И было то правильно, хоть и поганым сказал о том кудесник, ибо считают иудеи всех инако верующих безбожниками и не детьми Божьими.

И пошли кияне на торг, и в конец Козарий, и сожгли там много домов иудейских, а иных иудеев убили до смерти, и Гостяту убили.