Святослав же устроил поминки большие по матери своей, и для людей киевских столы были накрыты, и бочки меда хмельного были им поставлены. И так пили все и поминали блаженную Ольгу, святую правительницу свою.

На седьмой же день после того, когда Святослав и жены его, и дети носили еще траурные одежды, прискакали гонцы из Болгарии с известием, что восстали болгары и власть Святослава над страной своей сокрушают.

Прислал же тех вестников Волк-воевода, присовокупив, что не смог удержать Переяславца из-за большого заговора внутри города против русов. Велел передать Волк: «Поспеши, княже, защитить землю свою, покамест Доростол еще держится, и Свенельд в нем. Падет Доростол — снова землю эту воевать придется; мы же ляжем тут все, сраму не взяв на тебя и на русь сдачею нашей в плен».

Разгневался тут сильно князь великий на измену болгарскую, и дружина его мечами о щиты стучать начала. И горожане многие, когда о вести той узнали, стали негодовать на христиан, ибо, как кричали они, убивают-де христиане отцев и братьев их на Дунае.

И взволновались тут многие из бояр великого князя и старших воев, кои особенно были недовольны христианскими деяниями многими матери его, и ждали токмо успения ея, чтобы восставить опять полную веру в идолы поганские. И подступили ко князю Святославу: да восставит он веру древнюю, к коей сам принадлежит. Сказали ему: «Видишь, мирны были нам печенеги, покуда не начала великая княгиня веру Христову устанавливать; никогда до того не слыхано было, чтобы иртим на Киев нападали. То гнев богов на нас, на Русь; ты же, княже, сам воюешь с христианами на Дунае, — отчего позволяешь им здесь богов наших старых сокрушать?»

И лукаво говорили то они, а за ними и многие горожане повторяли. А потому ведь пришли печенеги, что Святослав одних взял с собою на войну и добычу, а с другими враждовал; и сам он землю свою без защиты оставил, всю русь без малого забрав с собою на Болгарию.

Но не слушали люди увещеваний моих и других христиан; и верно сказано, что гневливы язычники и несправедливы, ибо бесы им глаза застят; христианского смирения и исходящего из него суждения разумного не ведают.

Тогда приходил Святослав к церкви Св. Софии и окружил ее воями своими. И сказал мне: «Вот, вызвали христиане гнев людей русских на себя, ибо напали на братьев наших на Дунае. Не держат христиане клятвы своей перед нами язычниками: знаю я, что не считают они то и за клятву. Не могу потому я в Киеве христиан оставить — шипом они колючим будут в <:пине моей. Выведи добром христиан своих из храма вашего, ибо велю сжечь его. Кто же не изыдет, сгорит».

И сказал еще: «Ты же отправляйся в Болгарию к сородичам твоим и христианам; не хочу губить тебя, зная, что предан ты был матери моей, а она тебя любила».

И просил я его лишь дать нам возможность унести святыни наши; тогда же и Крест Животворящий уберегли христиане, иже Ольга блаженная из Царьграда привезла.

Изошли тогда многие христиане из Киева и ушли в Любеч, где дозволил Святослав селиться им; церкви же святые сожгли язычники.

Через четыре дня ушли русы на конях к Дунаю; пешее же войско, да с пополнением, отправилось на судах. Нас же, четверых клириков православных, двух греков и двух болгар, держал Святослав при себе — не хотел ведь он нашей смерти, зная, что после того не будет уже ему мира от христиан на Болгарской земле. Говорил то ему прежде Калокир — ежели хочет он замирить землю ту, чтобы уставить там княжество свое, то не может он священства тамошнего жизни лишать.

На Хорсовом острове остановились русы, дабы совершить там требу свою языческую у священного их дуба. Дуб тот громаден и мрачен, и окружили его ночью, и зажгли костры; а вкруг дуба укрепили стрелы в земле и молились; потом же принесли в жертву трех черных петухов и гадали по ним на успех свой. Но не хочу писать о том, ибо поистине зловещи требы эти поганские; и сами поганые обернулись ликом своим истинным в Киеве, где преже все веры мирно уживались.

Еще стояли на Березани, на острове Св. Эферия; тут соединились с конным войском — и дальше поспешили к Дунаю в виду друг друга.

К Дунаю, где ждал помощи Волк-воевода с войском своим и с союзными болгарами, русы пришли в августе, 8 числа — так быстро шел Святослав. Печенеги же и угры были в Доростоле со Свенельдом и Ингмором — и оттуда бегали изгоном на веси и села болгарские.

И высадились ночью тайно, а наутро подступили к городу, дожидаясь конной рати. Переяславцы же, извещенные, однако, о приходе русов рыбаками местными, ждали их. Исполнилось войско болгарское, соединив к себе городское ополчение, и выступило против русов.

И была сеча велика, и стали уже одолевать болгары; русы же начали пятиться к берегу. Тогда вскричал Святослав: «Уже нам здесь пасть; не волим же того, братие и дружино, но потягнем мужски!»

После того ступил он в первый ряд и убил несколько воев болгарских. В ужасе попятились болгары, ибо истинно не мог никто противостоять Святославу. И образовали русы строй за своим князем, который они называют «свиньею», а у греков то называется «клин». А на флангах же фаланги русской то же сделали Ингмор и Волк. И сделали русы общий приступ, и пали многие вой болгарские; остальные же бежали. Так одолели русы болгар и Переяславец взяли.

Здесь велел князь Святослав казнить всех изменников, коих сам и счел; и стали ими все знатные, кроме тех, на кого указал Волк как на союзников русских. И так посадили на кол 57 человек. А имущество их Святослав забрал себе.

После же сражения сего и взятия Переяславца отпустил Святослав меня и других клириков, сказав, что не с христианами воюет, а с изменниками; нам же, честным, путь чист.

На том заканчиваю я труд сей, в печали и унынии пребывая.

Ибо видел я Русь и русов, и много спрашивал и узнавал историю их, и записывал песни и предания их, наблюдал за тем, как живут и умирают они, как воюют и празднуют. Воистину велик народ сей, и большее величие грядет ему. Но пребывает он во мраке язычества и невежества, и сам лучший воин и князь их затоптал огонек истинной веры, что затеплила в земле той северной блаженная и святая мать его.

И жаль мне народа сего, плачу я о нем и о вражде его с народом болгарским. И уповаю токмо лишь на Бога нашего милосердного Христа, да просветит он сердце Святославово и русов его, и о том молюсь.

АМИНЬ.

В нижеприведенном списке — не только те источники, которые я цитировал в этой работе, но и те, что использовал косвенно. Думаю, они могут пригодиться и читателю для собственного исследования. Так что получилось два в одном: и использованная, и рекомендуемая литература.

1. Annates Bertiniani. 839 //Quellen zur karolingischen Reichsgeschichte. B. etc. T. 2.

2. Cook R. Russian History, Icelandic Story, and Byzantine Strategy in Eymundar Þáttr Hringssonar // Viator. Medieval and Renaissance Studies. 1986. Vol. 17.

3. Crumlin-Pedersen Ole. Schiffe und Schiffahrtswege im Ostseeraum wahrend des 9. /12. Jahrhunderts. Bericht der Romisch-Germanischen Kommission 69. Mainz am Rhein, 1988.

4. Falk K. Dneprforsarnas namn i keisar Konstantin VII Poфhyrogenetos «De adm. imp.». — Lunds universitets aarskrift, 1951.

5. Herrmann J. Germanen und Slawen in Mitteleuropa. Zur Neugestaltung der ethnischen Verhaeltnisse zu Beginn des Mittelalters. Berlin, 1984.

6. Jansson I. Warfare, trade or colonisation? Some general remarks on the eastern expansion of the Scandinavians in the Viking period // The rural viking in Russia and Sweden. Conference 19–20 October 1996 in the Manor of Karlslund, 1997.

7. Krause W. Der Runenstein von Pilgard. — Nachr. Akad. Wiss. Gottingen, Philol.-Hist. Kl., 1952, N 3.

8. Krause W. En vikingafard genom Dnieprforsarna. — Gotlandskt arkiv, 1953, N 24.

9. Lund N. Peace and Non-Peace in the Viking Age — Ottar in Biarmaland, the Rus in Byzantium, and Danes and Norwegians in England // Proceedings of the Tenth Viking Congress. Larkollen, Norway, 1985 / Ed. byJ.E.Knirk. Oslo, 1987.