В конце 1899 г. в Шаньдун был назначен генерал Юань Шикай, который хоть и не любил иностранцев, но придерживался следующей позиции: «Проявление враждебности к сильному врагу подобно искре, могущей сжечь обширную степь» [394]. Генералгубернатор решительно подавлял любые попытки выступления ихэтуаней, а для того, чтобы развенчать миф о сверхъестественных возможностях боевиков тайных обществ, собрал и публично расстрелял несколько их лидеров. Весной 1900 г. движение ихэтуаней в Шаньдуне практически прекратилось [395]. Из иностранцев, пострадавших в Шаньдуне во время движения ихэтуаней, можно назвать лишь английского миссионера Брукса, убитого в январе 1900 года.
Китайские власти, в том числе и столичные, симпатизировали антихристианскому движению. Они не могли смириться с тем, что китайцы–христиане фактически вышли из‑под их контроля, а миссионеры по общественному положению сравнялись с представителями ученого сословия. С самого начала событий наблюдалось слияние тайных обществ с официальными структурами организации китайского сельского населения под контролем традиционных авторитетов и чиновников [396]. В январе 1900 г. эдиктом цинского правительства сообщалось, что народ имеет право «изучать искусство боя для того, что бы защитить свои семьи, и объединять население деревень для того, чтобы защитить свои деревни».
В марте 1900 г. вытесненные с Шаньдуна отряды ихэтуаней перебазировались в столичную провинцию Чжили. Здесь им пришлось столкнуться с более сильным сопротивлением иностранцев, которые опасались потерять контроль над столицей. За время движения в Шаньдуне ихэтуане не накопили боевого опыта, но отработали идеологическое обеспечение и методы работы с местным населением. В Пекине появилось множество листовок, объясняющих и обосновывающих цели повстанцев [397]. Китайское власти не были последовательны в своей политике в отношении антихристианского движения [398]. В мае 1900 г. правительство приняло решение поддержать ихэтуаней, придать им статус государственного института [399]. В итоге те заняли все крупные города столичной провинции, в том числе Тяньцзинь и Пекин [400]. Часть китайских войск поддержали крестьянские отряды, действовала с ними совместно, другая часть армии продолжала борьбу с восставшими. В Пекине уничтожалось все, что было связано с Западом и западной культурой, в первую очередь разрушались христианские храмы. Отряды под красными знаменами захватили все церкви за исключением католического Бэйтана. Ихэтуани громили магазины, торговавшие иностранными товарами [401]. С улиц Пекина исчезли люди, одетые в европейские костюмы, но весь город заполонили толпы народа с красными знаменами, ритуальным оружием и значками. Русские очевидцы так описывали ихэтуаней на улицах китайской столицы: «Одежду они стали носить почти всю красную, а именно на голову надевали большую красного цвета повязку, подпоясывались широким красным кушаком, за который был воткнут большой нож, сверх нижних штанов надевали красные наколенники и обвязывали их у щиколоток ног красными тесемками» [402]. На площадях были установлены алтари, перед которыми проводились культовые обряды и мистерии, на городских улицах ополченцы под руководством мастеров овладевали приемами ушу.
В числе руководителей движения ихэтуаней входили несколько известных мастеров ушу, уроженцев Чжили, в их числе казненный в июле 1902 г. Чжао Саньдо (1841–1902). Интересная судьба у мусульманина по рождению Ван Чжэнъи (1844–1900) по прозвищу Цзыбинь. С 12 лет будущий лидер ихэтуаней зарабатывал на жизнь изготовлением блинов, изучал боевые искусства у Сяо Хэчэна и Ли Фэнгана. В Пекине он получил известность как «Цзинши Дася» (Великий рыцарь из столицы). Другой лидер, Чэн Тинхуа (1848–1900) по прозванию Инфан, держал в Пекине лавку по торговле очками; в 1894 году, будучи известным мастером ушу, он вместе с Лю Дэкуаном, Ли Цуньи и Лю Ханьсяном создал особое братство. В 1900 году, когда войска восьми держав вошли в Пекин, Чэн Тинхуа с кинжалом в одиночку бросился на немецкий патрульный отряд и успел убить несколько человек прежде чем его застрелили. Погиб в бою с иностранными войсками и Ли Чжэньцин (1855–1900) «Ли мастер баши».
Измученный тяжелой жизнью, доведенный до отчаянья хаосом и стихийными бедствиями народ верил, что убийство иностранных миссионеров восстановит гармонию в обществе и природе. В письме Хорас Питкин из города Баодин в провинции Чжили говорилось, что в Китае засуха подобна пороху, лишь дождь сможет на время разрядить обстановку. Американская миссионерка Ровена Берд, умершая 31 июля 1900 года, за несколько недель до своей кончины оставила несколько дневниковых записей, в которых она ясно описывает обстановку паники и ужаса, охватившую как китайцев, так и находившихся в Китае иностранцев [403].
Миссионеры и китайцы–христиане в мае 1900 г. вынуждены были бежать под защиту иностранных отрядов. В том году в Пекине, куда перебросили дополнительные отряды для охраны дипломатических миссий, под защитой международного отряда находилось около 3 тыс. китайцев–христиан. Во главе этого отряда численностью в 450 человек по личной инициативе встал австриец, который вскоре был убит. Затем международные силы и руководство обороной возглавил английский посланник К. М. Макдональд. Посольский квартал разделил на два участка обороны: первый объединял британскую, американскую и российскую миссии, второй французскую, германскую и японскую. Австрийское и итальянское посольства решено было в случае необходимости оставить. Католический храм Бэйтан держал осаду самостоятельно, его обороняли 40 французских и итальянских солдат и более 1 тыс. китайцев–христиан под руководством епископа Фавье.
Северное подворье Российской духовной миссии в Пекине вместе с большей частью православных–китайцев в июне 1900 г. были уничтожены. Православный китаец Сергий Чан так описал события: «В девять часов утра из южного города принеслась весть, что боксеры скоро придут сюда. Я послал извещения об этом по домам христиан. Услышав это, многие христиане вернулись в свои дома, а другие, напротив, удалились из своих домов. Страх заставлял сплотиться. За мной последовало более тридцати человек… Вскоре мы увидели множество людей, двигавшихся к подворью с юга и державших в руках фонари и факелы. Перед приходом боксеров китайские солдаты–охранники ходили вокруг миссии, стреляли из ружей, а потом вместе с пришлым народом кинулись грабить подворье, после чего показался огонь и дым пожара… К двенадцати часам все стихло, и мы вернулись к своим домам близ подворья. Огонь на пожарище подымался еще высоко. Особенно высокий столб пламени стоял над храмом. Как будто зарево окружало весь храм… Мы до утра пробыли вместе все и только когда стало светать разбрелись каждый в свою сторону» [404].
После сожжения Православной миссии восставшие начали сжигать дома православных христиан, а затем и убивать их[405]. 10 (23) июня восставшими был окружен дом православного священника отца Митрофана (Цзи Чун), в котором пряталось около 70 христиан. Большинство из них, в основном женщины, старики, дети, вместе со священником были убиты. В этот же день произошли погромы и убийства в домах других православных христиан. Некоторые православные китайцы попыталась укрыться на территории Российской дипломатической миссии, но на пути к иностранному кварталу ихэтуани их ловили и убивали. Убийства православных китайцев продолжались до конца июня, всего в Пекине погибло их до 200 человек.
