Выговора не последовало.

«Погоди, – злился я, – дай посмотреть на тебя в деле, умник. Видали мы штабных крыс. Ты не первый».

Как назло, следующие задания напоминали увеселительную прогулку. Полковник даже из катера не вылезал. Ограничивался распоряжениями. Да и меня придерживал. Все заканчивалось так быстро, что мое вмешательство не требовалось. Скука смертная. Зато без потерь. Был бы на его месте другой командир, я бы давно уже отвел душеньку, а не отсиживался в катере, как последний трус.

И вот случилось! Наконец-то! Серьезная выпала заварушка! Всем побегать пришлось. Мы даже подмогу запросили. Ничего удивительного полковник не показал. Физика средняя, огневая – на четверочку. Но в общем-то неплохо. Другие и этого не могли.

И опять-таки обошлось без потерь. Подмога не понадобилась. Да ее и не прислали.

Потом я заметил, что полковник все время держится поближе ко мне. Ну это понятно, думаю, жить хочет, удивляться нечему: охрана командира входила в мою боевую задачу каким-то там пунктом.

Удивился позже. Когда понял, что и сам стараюсь держаться поближе к полковнику, и вовсе не для того, чтобы сохранить ему жизнь. А вот это уже было странно. Пришлось признать, что полковник выбирает позиции лучше меня. И быстрее. Это при моей-то физике! Потом выяснилось, что интуиция у него тоже получше моей будет. Он умел выжидать. Чувствовал, когда надо затаиться, а когда – бежать со всех ног и стрелять из всех стволов.

Один раз брали караван. Предполагаемый груз – наркота. Залегли в кронах, ждем. Через десять минут появляются «клиенты». Идут гуськом, осторожничают, молчат. Я выбрал цель и приготовился «встретить». Нет команды. Нурки подгребают все ближе и останавливаются прямо под нами. Нет команды. Нурки собираются в одну группу и устраивают привал. Нет команды. Через двадцать минут к ним присоединяется еще одна группа. Караван увеличился вдвое. Нет команды. Привал закончился. Нурки собрались и двинулись в путь. Нет команды. Меня затрясло. Десять раз я готов был забросать их гранатами и расстрелять. Трижды полковник опускал свою руку мне на плечо.

Далеко они не ушли. Внизу началась стрельба. Нурки что-то не поделили между собой и начали расстреливать друг друга. Когда стрельба закончилась, все нурки лежали на земле. Полковник перезарядил оба «Укуса», укоризненно посмотрел на меня, покачал головой и махнул рукой вниз. Мы спустились, уничтожили груз (чистейший порошок) и вернулись на базу.

Это был мой первый прокол. Я просто не услышал приказа. Отвлекся и на какой-то миг перестал контролировать ситуацию. Мы все отвлеклись. Кроме полковника. Он выбрал момент и разрядил оба ствола. Первый выстрел был тоже за ним. Это я понял ночью.

Он не воевал – показывал фокусы, разыгрывал партии. Этакий гроссмейстер войны. Иногда мы с ним оставались в катере и травили байки с пилотами, разбавляясь ядреным самогоном, пока ребята выполняли задание. Правда, перед этим он полчаса каждому объяснял, что надо делать. А бывало и наоборот – вся группа оставалась в катере и только мы с полковником выходили прогуляться. Дважды он отправлял меня одного. Как-то уже на подлете я спросил его: «В каком составе будем выгружаться?» – «Еще не знаю, – честно ответил полковник, – прилетим – посмотрим».

Через месяц после того, как его перевели в нашу группу, я конкретно призадумался. Такое иногда со мной случалось. Целую ночь не спал – размышлял. За весь месяц у нас не было НИ ОДНОЙ потери. Хотя обычно на каждом задании мы теряли пару-тройку бойцов. Неплохо для штабной крысы.

…Ну вот и пришли.

Я остановился в нерешительности перед распахнутой дверью. Разговор с полковником – дело серьезное. Это вам не мутантам головы отрывать. Тут думать надо.

Хотя… о чем тут думать? Полковник все равно в десять раз умнее меня. Думай не думай, какая разница?

Я влетел к нему в кабинет, захлопнул дверь и прокричал:

– По вашему приказанию прибыл!

Полковник не обратил на меня внимания. Глянул, как на пустое место, и молча отвернулся. Никаких эмоций на лице не промелькнуло. Вырядился в парадную форму и восседает за своим письменным столом, как манекен.

Приехали! Не очень-то он обрадовался моему визиту. Зачем звал?

Командование часто практиковало такие штучки: вызовут к себе, а потом притворяются, что тебя нет. Дескать, ты полный ноль. Пустышка. Ничтожество. Постой и проникнись. Почувствуй масштаб. Куда-то спешишь? Или нервишки шалят? Или думаешь, у начальства нет дел поважнее? Ты стоишь и обтекаешь. А повышать голос тоже нельзя. Задорная шутка. Но на полковника не похоже. Будь на его месте кто-то другой, уж я бы нашел способ обратить на себя внимание! Хе-хе! Мебель-то не крепче тренажеров будет, и гранаты еще остались…

Но сейчас я решил подождать.

Здесь ничего не изменилось после моего прошлого визита. Две стены сплошь уставлены книгами. Кстати, настоящими. Я, грешным делом, думал – бутафория. Решил проверить. Кажется, это было две недели назад. Подошел и вытащил одну. Анри Пуанкаре «Наука и гипотеза». Че за муть?

– Хочешь почитать? – спросил полковник. Тогда он не притворялся манекеном со стеклянными глазами.

– Нет. Просто смотрю. А по военному делу есть книги?

– Это на другой стене, – он улыбнулся. – Две нижние полки. Сразу под астрофизикой. Выбирай любую.

Конечно, я ничего не выбрал. Даже смотреть не стал. Когда мне читать? Но призадумался. Книги в кабинете боевого командира – это что-то новенькое (я сам не заметил, как полковник из штабной крысы превратился в боевого командира). Обычно на стенах развешивают оружие или модели кораблей. Но книги? Зачем? Я так этого и не понял.

– Ты, Чертяка? Пришел? Что-то я взрывов не услышал… – Кажется, полковник соизволил меня заметить. Но смотрит все равно мимо. И голос какой-то сиплый. Бухой, что ли? Н-да… рановато нажрался.

– По вашему приказанию прибыл!

Он рассеянно показал на кресло у окна.

– Не паясничай. Разговор серьезный.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я, усаживаясь в предложенное кресло.

Полковник повернулся ко мне:

– Плохо, Чертяка. Вообще не чувствую. Меня обкололи какой-то гадостью и облепили кучей датчиков. Китель с трудом налез. Мир переворачивается с ног на голову и не спешит возвращаться обратно. Ты вот сейчас висишь вверх ногами и периодически ускользаешь из-под прицела.

– Прикольно!

– Не то слово!

– Почему же вы не в госпитале?

– Поговорить надо. Ты подумал об отпуске?

Я покачал головой.

– Отвечай словами, если не трудно.

– Нет, не думал!

– Почему?

– Мне показалось, вы бредили.

– Я не бредил. Подумай сейчас. У тебя есть пара минут.

– Вы хотите от меня избавиться?

– Да, на месяц.

– Зачем?

– Тебе надо пожить другой жизнью. Ты великий боец, но каждый день умываться чужой кровью – это перебор.

– А мне нравится! Я ведь больше ничего не умею.

– Тем не менее… сделай перерывчик, передохни. Даже металл устает, а ты не железный. Пусть организм восстановится.

– Полковник…

Наконец-то он посмотрел прямо на меня.

– Видишь, в каком я состоянии? Меня продержат в госпитале минимум две недели. Еще столько же на восстановление. Месяц – я вне игры. Вам назначат нового командира. Штабного. А теперь представь, кем он будет затыкать дыры? Я хочу тебя уберечь. Может быть, еще поработаем вместе.

– Хорошо! Я согласен! Буду месяц околачиваться в спортзале и ждать вашего возвращения.

– Никакого спортзала. Дай и ребятам позаниматься.

– А я им не мешаю. Тренажеров полно.

– Глупый ответ.

Я вздохнул. Про спортзал он мне и раньше намекал. Плевать на поломанные тренажеры, но потом ты ведь лезешь на ринг и начинаешь искать спарринг-партнеров. Никто не хочет превращаться в мешок с переломанными костями. А выглядеть трусом тоже не очень приятно. Вот ребята и обходят спортзал десятой дорогой. Дай им форму поддержать. Не жадничай.

– Хорошо – переберусь в тир.