– Сейчас нам остается только гадать, – ответил Стрикленд. – Но если тело будет обследовано как полагается, все станет несколько яснее. Кто нынче дежурит в лаборатории?

– Должно быть, старина Пэттерсон, сэр.

– Передайте ему, что я хочу, чтобы он немедленно произвел вскрытие. Я приеду, как только закончу допрашивать мистера Сигерсона и его местного проводника. Мистер Сигерсон пытался оказать помощь умирающему и, возможно, видел или слышал нечто такое, что имеет отношение к делу.

Когда нужно, «экстрекин»-сахиб мог врать, как последний воришка.

– Можем ли мы тогда позволить слугам навести порядок? Мы прочесали всю гостиную, но не нашли ровным счетом ничего.

– Хорошо. Но только если вы уверены, что ничего не упустили.

– Нет уж, увольте, сэр, – ответил инспектор и добавил с ухмылкой: – У них там внизу званый ужин, встреча однокашников. Если я не ошибаюсь, Колледж вооруженных сил. Так управляющего просто трясет от всей этой кровищи на лестнице, ну и от всего остального.

Он подошел к двери, поправляя на ходу свой топи.

– Я оставлю на посту Хавилдара Дилла Рама и еще двоих ребят. Спокойной ночи.

Как только инспектор вышел из комнаты, Холмс поднял глаза к потолку и вздохнул:

– Итак, официальная сыскная полиция города Бомбея действует примерно теми же методами, что и Скотленд-Ярд.

– Послушайте, мистер Холмс, – обиженным голосом проговорил Стрикленд, – я признаю, что нас загадка поставила в тупик, тогда как вас, очевидно, нет. Вы все время сыплете намеками, но сейчас, полагаю, мы вправе спросить напрямик: что вам известно о преступлении?

– Мой дорогой друг, в мои намерения никак не входило задеть вас. Еще несколько мелочей – и, уверяю вас, все будет раскрыто. А сейчас я бы попросил вас присутствовать при вскрытии и зафиксировать все до мельчайших подробностей. Не сомневаюсь, что его результаты могут сыграть решающую роль в раскрытии этого дела.

– Хорошо, мистер Холмс, – ответил Стрикленд чуть более мягко, – что же тут поделать, коль скоро вы ходите окольными путями. Но я терплю вашу скрытность уже так долго, что, надеюсь, способен потерпеть еще немного.

– Вот и правильно! – рассмеялся Шерлок Холмс и похлопал его по плечу. – И еще один вопрос, на сей раз скорее из области интересов мистера Мукарджи. Где здесь можно раздобыть книги о флоре и фауне этой страны?

– Полагаю, сэр, – начал я, несколько озадаченный этим неожиданным вопросом, – лучше библиотеки Бомбейского общества естественной истории места не найти. Волею случая я неплохо знаком с секретарем общества мистером Саймингтоном (я полулегально снабжал его редкими образцами тибетских первоцветов), и библиотека у них отличная. Но, боюсь, сейчас там уже закрыто.

– Хорошо, тогда мы займемся этим завтра, – согласился Шерлок Холмс. – Надеюсь, мистер Мукарджи, вас не затруднит завтра с утра пораньше зайти за мной и проводить туда. А сейчас давайте спустимся вниз, решим вопрос с моей комнатой и поужинаем.

– Вы ведь, должно быть, проголодались, – сочувственно сказал Стрикленд. – Мне бы следовало…

– Ну что вы, мой дорогой друг, – прервал его мистер Холмс, увлекая нас за собой прочь из комнаты. – Это был весьма поучительный вечер. Я не променял бы его ни на что другое. Не могли бы вы прикрыть за собой дверь? Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что мы совали сюда свой нос.

Похоже, управляющий не терял времени даром: гостиничные уборщики деловито оттирали лестницу. До верхней площадки дело пока не дошло, и она все еще была залита кровью. Прежде чем спуститься вниз, Холмс неожиданно остановился и озадаченно посмотрел на пол:

– Вам не кажется, что с этой кровью что-то не так?

– Вроде бы нет, – ответил Стрикленд, – ее просто слишком много. Что же здесь не так?

– Пустяки, – ответил Холмс, спускаясь по лестнице. Но я услышал, как он бормочет про себя: «Удивительно, в высшей степени удивительно».

Когда мы пересекали гостиную, направляясь к стойке портье, к нам подбежал управляющий:

– Тысяча извинений, мистер Сигерсон, я совсем позабыл о своих хозяйских обязанностях. Но это ужасное происшествие и…

– Не беспокойтесь. Я с пользой провел полчаса, планируя осмотр города с моим проводником, мистером Мукарджи. Однако если сейчас вы позволите мне попросить…

– Конечно, сэр. Мистер Карвальо! – Он сделал знак клерку за стойкой. – Комнату для джентльмена.

Мистер Карвальо, пухлый лоснящийся молодой джентльмен португальского, должно быть, происхождения, извлек из-под стойки ключ и большим пальцем позвонил в колокольчик. К нему тут же зашаркал носильщик-индиец в гостиничной ливрее. Получив ключ от комнаты и кое-какие указания, он забрал из кабинета управляющего скромный багаж мистера Холмса и зашаркал вверх по лестнице. Шерлок Холмс направился было следом за носильщиком, но остановился и повернулся к нам:

– Может быть, вы подождете меня в ресторане? Я ненадолго – мне нужно только поменять носовой платок.

Мы со Стриклендом прошли в ресторан и заняли столик в углу. Торжественный обед выпускников Колледжа вооруженных сил (с женами), судя по всему, еще не завершился, поскольку в центре зала рядами стояли длинные обеденные столы, за которыми сидели леди и джентльмены в вечерних нарядах. Только что благодаря нашему истекшему кровью приятелю на их долю выпало изрядное потрясение, и нет нужды говорить, что ужин был не из веселых. Пока официант в тюрбане и белой ливрее молча наполнял водой наши бокалы, в ресторан энергично вошел Шерлок Холмс. С характерным беззвучным смехом он сел за стол и развернул салфетку.

– А вот и самая пикантная подробность. Угадайте, какой номер мне достался?

– Но не может же… – в изумлении вскричал я, но Холмс опередил меня:

– Да-да, двести восемьдесят девять.

– Черт подери! – воскликнул Стрикленд. – Это не иначе как тот индюк-управляющий. Дайте мне только довезти его до тханы, и он у меня заговорит быстрее, чем в руках у палача.

– Успокойтесь, Стрикленд, – повелевающим жестом остановил его Шерлок Холмс, – уверяю вас, именно этого я и ожидал. Более того, у нас нет никаких доказательств причастности управляющего к этому делу. Так или иначе, кто бы ни был преступником, мы не должны спугнуть его в самом начале игры.

– Но неужели вы не боитесь за свою жизнь? Вы ведь не будете сегодня там спать?

– Именно так я и собираюсь поступить. Сегодня в этой комнате больше ничего не случится, дорогой мой друг. Готов поклясться своей репутацией, сколь бы сомнительной она ни была. А теперь давайте наконец отвлечемся от нашей головоломки. Этот овощной суп и жареный цыпленок по-могольски – именно то, что нужно. Могу ли я угостить вас бутылочкой «Монтраше», чтобы отметить мое… хм-м… не то чтобы бедное происшествиями прибытие на берега Индийской империи?

За кофе мистер Холмс поведал нам о том, как решился обмануть весь мир.

– Вы ведь уже слышали о профессоре Мориарти, – начал Шерлок Холмс, отодвинувшись от стола вместе со стулом и вытянув длинные ноги.

– Индийская «Таймс» опубликовала статью о его преступной империи одновременно с вашим некрологом, – позволил себе заметить я.

– Мы получали сведения о профессоре Мориарти и его банде из Лондона, – добавил Стрикленд. – А еще я читал весьма подробный рассказ обо всей этой истории в журнале «Стрэнд».

– Должно быть, это мой друг доктор Уотсон изложил свою версию случившегося, – задумчиво заметил Холмс, раскуривая трубку. – Единственное, что огорчает меня в этом деле, – то беспокойство и боль, которые я ему невольно причинил. Но здесь, увы, ничего было не поделать. Ставки были слишком высоки, а прихлебатели Мориарти – слишком гнусны.

– О, это был гений, – продолжил мистер Холмс, дымя трубкой. – Величайший преступный разум века, и никто даже не слышал о нем. Тем более удивительно. Не сомневаюсь, что вы уже читали о сенсационных подробностях его биографии. На самом деле он происходит из хорошей семьи. Не по годам рано у него проявились математические способности, развившиеся благодаря отличному образованию до феноменальных высот. Когда ему исполнился двадцать один год, он написал диссертацию о биноме Ньютона, которая принесла ему европейскую известность. После этого он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов. А еще он прославленный автор «Движения астероидов», книги, затрагивающей такие высоты чистой математики, что, говорят, не нашлось никого, кто мог бы написать о ней критический отзыв. К несчастью, в его жилах текла кровь преступника. У него была наследственная склонность к жестокости. И его необыкновенный ум не только не умерял, но даже усиливал эту склонность и делал ее еще более опасной. Темные слухи поползли о нем в том университетском городке, где он преподавал, и в конце концов он был вынужден оставить кафедру и перебраться в Лондон[18].