О л ь г а С а м с о н о в н а. Где ж это он начался? Что-то я не приметила…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Да вот хотя бы тут, под нашей крышей.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Грешно изгаляться-то… Пустяки тебе, что ли?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч (сердито). Толкуй, что откуда… Ильюшка наш — кто?
О л ь г а С а м с о н о в н а. Известно, проходчик.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Знамо, не инженер-конструктор. А машину выдумал! Как, почему? Потому, что грамота, потому, что интерес широкий. И, думаешь, один он такой? Числа им нет! Да, да. Кто же они — рабочие иль инженеры? И то, и другое. Вот тебе и коммунизм!
О л ь г а С а м с о н о в н а. Маленько развидняется…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Или, вот, скажем, ты нынче у бабки Прасковьи гостила?
О л ь г а С а м с о н о в н а. Гостила.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Деревня?
О л ь г а С а м с о н о в н а. Покровка-то? Да что ты ума пытаешь? Известно, не город. Кругом — тайга.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А свет, а радио? Во-до-про-вод! Кино, десятилетка, музыкальная школа! А машины там какие! Тро-ту-а-ры! Одежда, одежда какая на людях? А главное — интерес у людей какой! Деревня, говоришь… А, может, город? А?
О л ь г а С а м с о н о в н а. Так уж и город! Хоть и пустяковая, да все же разница.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Во, во! И здесь разница, и между Ильей да Василием — тоже еще разница… А вот когда все эти разницы, как последние тучки, скроются, — тогда оно, солнце-то наше, в полный свет и засияет.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Мы-то с тобой — доживем, ай нет?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Такую задачу поставим — непременно доживем.
О л ь г а С а м с о н о в н а (вздохнув). Ну, ежели не мы, то хотя бы дети наши…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А я, не доживу если, так и на том свете буду жителям коммунизма завидовать. Сам хочу! (Закуривает и снова высовывается в окно.) Фить-фить-фить…
О л ь г а С а м с о н о в н а (передразнивает). Фить-фить-фить… Просвистели зимушку. На дворе весна, а на ремонт и виду никакого.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Зима зиме рознь… (Вздыхает.) Хуже нет во вторую смену работать: весь день пила на шее. Материал-то мы подвезли! Лесу да кирпича целую гору навалили. Три-четыре недели — и будет наш дом как новенький.
О л ь г а С а м с о н о в н а (вглядывается в окно). Постой, никак Василий прошел…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Примерещилось тебе. Мимо дома бы не прошел. Надо же когда-то возвращаться.
О л ь г а С а м с о н о в н а. А походка его… и фигура. Вчера тоже мне показалось, будто прошел… Сердце, знать, еще не улеглось. Гордец! Пять месяцев в родном доме не показываться. Это ж от одной тоски…
Возвращается Настенька.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Тоже, скажешь, тоской изныла, пять месяцев не видала? Кому каждое воскресенье таскаешь жареное да пареное?
О л ь г а С а м с о н о в н а (растерянно). Ах, шпиён… Пролаза… А-а-а…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Ребята из общежития говорят: всю комнату по воскресеньям Васька Буторин кормит. А Настюшка — так та и по будням бегает.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Подробности-то, подробности какие!.. А сам-то? Сам? Во сне-то намедни кого выкрикивал?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Когда это ты слышала? Сплю спокойно. (Пауза.) Фон-барон!.. Здесь люди себя не щадят, новые тропки к будущему ищут, а он торной дорожкой прогуливается да еще и нос кверху.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Теперь уж — книзу.
Н а с т е н ь к а. Вполне понятно. Все проходческие бригады на буровой агрегат переходят, а у него, видите ли, амбиция: по-старому работает, с перфораторами. И в бригаде из-за того сплошной разлад.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А тебя кто с этими известиями просит?
Звонок. Настенька выходит в переднюю и возвращается с пачкой писем.
Н а с т е н ь к а. Илье! Снова целая дюжина. (Рассматривает штемпели на конвертах.) Кривой Рог… Златоуст… Копейск…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Илья-то — в гору да в гору. По всему белу свету о его выдумке да скоростной проходке слава шумит.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Теперь-то уж, поди, не откажут… в партию?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Да что — теперь? Ему бы еще зимой, со всем бы удовольствием…
О л ь г а С а м с о н о в н а (в недоумении). Ну, так чего ж он, Илья-то?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А кто его знает. Заладил одно: не готов еще, да не готов. С Ефимушкиным повстречается — опять же этот вопрос бочком обходит.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Еще подумают: куражится.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Какой же в таком деле кураж? Говорит — не готов, стало быть, особую строгость к себе имеет. (Пауза.) Я вот за Василия боюсь. Другим бы каким боком не забурился. Друзей-то умных поблизости нет, все зелень пискливая…
Н а с т е н ь к а. А я что знаю! Он себе нового друга нашел: с Ефимушкиным самим подружился.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч (удивленно). Ну? Си-илен…
Н а с т е н ь к а. В партком к нему ходит. А тот — общежитие навещает. Книги ему парторг дает.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Во как!..
Н а с т е н ь к а (перебирает конверты). Кемерово.. Магнитогорск… Коунрад…
О л ь г а С а м с о н о в н а. Большого тепла человек Александр наш Егорович…
Н а с т е н ь к а. А фамилия какая-то несерьезная: Ефимушкин.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч (с улыбкой). Знамо, фамилия Гайнутдинов куда серьезнее.
Н а с т е н ь к а. Прозрачные намеки…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А его, Ефимушкина, фамилия как раз очень серьезная. Деда его по отцовской линии, Ефима Рудакова, Ефимушкой звали. Любили его друзья-рудокопы. За песни. Запоет, бывало, Ефимушка — по всему поселку эхо перекатывается… В самом цвету погиб человек. Подрядчик, хозяин шахты, именины праздновал. Ну, и пригласил Ефимушку петь. А тот наотрез: «Не был я хозяйским соловьем и не буду». И угрозами подрядчик, и деньгами — не берет. Так, и не пел у него Ефимушка. Подрядчика заело. Подкупил каких-то пришлых бродяг. Устерегли Ефимушку ночью и… кислоты какой-то в рот залили… Неделю помучился и помер. Дети остались. Всем поселком их растить помогали. Фамилия забылась, так и звали: «Ефимушкины дети». А он уж — внук…
О л ь г а С а м с о н о в н а (вздыхает). А что же эта Малаша с Васенькой-то?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Чего не знаю — того не знаю. Не по моей части.
Н а с т е н ь к а. Не встречаются, целых пять месяцев. С того дня, как у Ильи на шахте случилось.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Упрямится-то кто — он иль она?
Н а с т е н ь к а. Нет, она! Да и один ли только Вася по Малашеньке сохнет? Ее портреты прямо из газет мальчики на память вырезают.
О л ь г а С а м с о н о в н а. А много ль расходится экземпляров?
Н а с т е н ь к а. Расходится, да никому не приходится. (Перебирает конверты.) Сталино… Североуральск… Воркута…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Методом его интересуются. (Берет у Настеньки письма.) Давай-ка, на стол ему положу. (Выходит в комнату Ильи.)
Входит Гайнутдинов, одетый в парадный костюм горного мастера второго класса. Он в доме своей любимой впервые, и поэтому держится очень робко.
Г а й н у т д и н о в. Здравствуйте.
Н а с т е н ь к а (удивлена появлением Гайнутдинова). Явился… Какой расфуфыренный… (Знакомит мать.) Это — Миша.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Очень приятно.
Н а с т е н ь к а. Проходи, Миша, только ступай по этой вот половице. Я подметать буду.
