Некоторое время мы просто сидели рядом, а потом Йоко спросила, по-прежнему в землю:
- Папа... Зачем... За что ты меня так?..
- Потому что я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить!
Девочка вскинула голову и наткнулась на мою улыбку. Я протянул руку и погладил ее по голове, а она замерла:
- Но... Как?
- Малышка... Когда тебе больно - это мучительно. Сегодня ты это почувствовала. Но тысячекратно больнее - взять на себя ответственность и стать причиной страдания другого, близкого тебе человека... Хотя бы и ради того, чтобы он больше никогда не испытывал такой боли. Это тебе еще предстоит понять, надеюсь, не на себе самой. А пока что запомни - я не врал тебе и действительно никогда бы тебя не бросил. Все, что нам предстоит, мы пройдем вместе.
Йоко вдруг наклонилась вперед и обняла меня, уткнувшись в грудь. Рубашка начала быстро намокать.
- Папа... Но почему именно так? Неужели нельзя было по-другому? Объяснить?..
- Этого нельзя объяснить словами, Йоко. Жажда силы, жажда власти - всего лишь слова, Они как камни, глухо и пусто громыхающие в железной бочке, не показывающие слушателю и сотой доли действительности. Их можно услышать - но не понять. Сегодня мы с тобой заглянули за поворот дороги, вступив на которую, больше нельзя свернуть... - я прервался и перевел тему: - А хочешь, я почитаю тебе стихи? Так как ты моя дочка, а не девушка - они будут плохие и не в рифму, но все же...
Йоко хихикнула напополам со всхлипом, а я припомнил как-то и где-то попавшиеся мне строчки:
- Между моря без границы,
Стоит как столп Гермеса птица
Свои крылья пожирая
И себя тем укрепляя
И как только перья канут
Она недвижным камнем станет
Здесь сейчас бел он и красен
И всеми цветами - смертью окрашен...
Она замерла, вслушиваясь, а я без паузы продолжил:
- Йоко, что бы дальше не произошло и как бы не сложилась наша с тобой жизнь, я не хочу, чтобы однажды мой Феникс обернулся и не увидел своих крыльев, которые поднимают его в небеса, потому что рядом с ним - только смерть...
- Пап, такие метафоры - слишком сложные для твоей маленькой четырнадцатилетней дочки, - девочка подняла заплаканное лицо и улыбнулась. - Скажи по-простому - мне нельзя теперь пользоваться Поглощением, чтобы не стать... камнем? Может, это и глупо, но я не хочу больше испытывать... такое. А не испытывать - еще страшнее...
- Ну почему же нельзя, очень даже можно. А вот как именно и когда - сердце подскажет. Оно у тебя большое!
Йоко опустила глаза на свою грудь и вдруг вскочила, покраснев. Интересно, о чем таком она подумала? Впрочем... я не хочу это знать.
Я поднялся вслед за ней, поднял руку и аккуратно вытер с ее лица мокрые дорожки:
- Ну ладно. Экстремальную тренировку можно считать состоявшейся, а теперь пойдем. Тетя Ю ждет нас на ужин, и в наших с тобой интересах прийти пораньше, чтобы я успел приготовить что-то съедобное, так как интуиция буквально кричит мне, что сегодня мы опять будем есть пересоленные онигири. Не понимаешь ты своего счастья, Йоко, - вздохнул я. - Ты хотя бы можешь сжечь эти произведения искусства в собственном рту так, чтобы никто не догадался!
И под заливистый, истерический, но постепенно переходящий в нормальный, красноволосый смех я сделал шаг сквозь пространство на мою персональную Голгофу, в последнее время упорно кажущуюся мне сложенной из исполинских пластов сожженного печенья и сваренных в однородные коричневые слизистые комочки овощей. О, где ты, римский легионер с уксусной губкой и копьем под левое ребро?! Ибо воистину - легче умереть!
Кажется, пророческий Кеккей-Генкай все-таки существует, и я являюсь его носителем... Потому что Таюя действительно возилась на кухне, мурлыча какую-то песенку и сооружая очередной идеальный по форме рисовый треугольничек, от единственного куска которого из моих глаз брызнули слезы... '... счастья, Ю, это слезы невыразимого счастья!' Впрочем, искреннее предложение помочь и легкий поцелуй ('У тебя рисинка прилипла.... Позволь, я помогу... Вот так... М-м-м...') сотворили совместное чудо, и мило розовеющая девушка не обратила внимания, что в соус - гарнир к основному блюду - не упало ни крупинки соли. Так что спустя совсем немного времени мы наконец-то смогли усесться за стол, и даже проделать это с изрядным удовольствием. Но как и всегда, по вселенскому закону, за открытие которого имя Мерфи - этого посланца Орочимару на планете Земля - будет предано вечному проклятию, случилось это...
- Извините, я не помешала? - алый глаз осторожно косил в приоткрытую дверь.
- Карин! Заходи, ты вовремя - у нас ужин! - Таюя приветливо махнула ладошкой, и подвинула еще один стул.
За столом сидели четверо абсолютно одинаковой масти и каждый со своими мыслями смотрели в стоящие перед ними тарелки. Наконец, молчание оказалось нарушено:
- Айдо, ты дал мне сегодня задание... Но, мне кажется, я не...
- Какое задание? - чуть нахмурилась Таюя.
- Ю, да все в порядке. Просто Карин-тян рассказала, что знает хороших людей среди тех, кто сбежал от Орочимару после его смерти, и предложила забрать их на остров. А я согласился и поручил это ей. С меткой особых проблем не будет. Конечно, на Ангела, - я подмигнул девушке, - пусть даже не рассчитывают, но обезвредить метку я вполне смогу!
- Айдо, но как же? Карин ведь всего дня три как попала к нам, почти ничего не умеет по нашим меркам и ты уже отправляешь ее?..
- К сожалению, - перебил я Таюю, - я сейчас не могу надолго отлучаться с острова. Мне еще с Гекко общаться предстоит, да и вообще - народ за эти полгода совсем от рук отбился! Представляете, что мне на днях заявил Шин? Что мне пора жениться! Ну не умора ли? Зачем мне это надо, у меня ведь есть!..
Я вдруг осекся, прерванный протяжным скрипом. Таюя неловко качнулась на стуле, а ее ладони, до того расслабленно лежавшие на столе, сжались в кулаки до белых костяшек. Из-под ногтей на стол упала капелька крови, а под ее футболкой разгорелась зелень внезапно включившегося 'Восстановления'.
- Жениться, значит, - произнесла девушка, опустив голову, а затем вдруг повернулась к нам. На ее лице расцвела широкая и немного неестественная улыбка. - А знаешь, Айдо... Это неплохая идея. Может быть, ты станешь немного спокойнее и ответственнее!
Она поднялась из-за стола:
- Спасибо, я наелась, пока готовила. И, если ты не возражаешь, я помогу Карин в ее задании. Пойдем! - она повелительно взмахнула рукой и алоглазая без лишних споров вскочила со стула. - Когда мы разработаем план, тогда и отправимся, договорились?
- Хорошо... - они вышли, а я перевел взгляд на своего эксперта по человеческим эмоциям. Больше ничего как-то не придумывалось. - Ну и что это было?
Йоко неловко пожала плечами:
- Там столько всего намешано, трудно разобраться... Пап, - внезапно встрепенулась она, - я хотела тебе сказать, но забыла. Карин, она... на самом деле...
- Я знаю, - машинально перебил я девочку. Произошедшее только что никак не хотело выходить у меня из головы. - Я знаю это с самого первого момента. Она пошла со мной не потому, что поверила мне, а потому, что я оказался сильнее Саске. И еще... Она его спасала. От меня. Он все же был первым парнем в Змеиной шарашке, а какой девчонке будет не лестно, что такое счастье привалило именно к ней? Поэтому я и загрузил ее работой. Все эти красноглазые бредни - от безделья и отсутствия перспектив, а у нас все немного по-другому. Надеюсь, что она быстро это поймет. Но пока... ты приглядывай за ней, ладно?
